Командор рязанов биография. Резанов, николай петрович

У берегов Калифорнии грузились судна посольства графа Резанова (руководителя первой российской кругосветной экспедиции). Он спешил в Санкт-Петербург, ко двору, чтобы выпросить разрешение жениться на католичке, моложе себя на 27 лет. Его провожала Кончита Аргуэльо — дочь коменданта Сан-Франциско. Корабли на которых уплывало посольство назывались: «Юнона» и «Авось».

Граф Николай Петрович Рязанов заболел в дороге и умер.

Кончита не верила в его смерть и ждала, ждала – каждый день проводя на высоком мысе в надежде увидеть корабль возвращающегося графа. И когда, все-таки, получила доподлинные свидетельства его смерти, стала монахиней…

8 апреля (по новому стилю) 1764 г родился граф Николай Петрович Рязанов и умер в возрасте 43-х лет – 1807 г.

Но история его любви и разлуки продолжает жить – в пронзительной постановке театра Ленинского комсомола «Юнона и Авось» (реж. Марк Захаров, 1981 г).

Спектакль назвали «Современная опера», чтобы не раздражать власть, хотя все знали, что это – рок. Музыку написал Алексей Рыбников – один из самых любимых композиторов 80-х. Танцы ставил гениальный Владимир Васильев, а в основу либретто лег сюжет поэмы «Авось!», которую написал Андрей Вознесенский в 1970 году, восхищенный историей графа Резанова и Кончиты.

Успех был грандиозным! Критики, представители власти и театральной общественности, приглашенные и те, кто смог чудом попасть на премьеру – все находились от увиденного в шоке.

Пьер Карден, которого привел Андрей Вознесенский, влюбившийся «сразу во всех и во все», настоял на показе спектакля в Париже. И приложил немало усилий (плюс миллион евро), чтобы это осуществилось.

«Юнона» и там произвела фурор. Рецензии, выходившие в главных изданиях Франции, захлебывались от эмоций. Британское телевидение сняло о спектакле фильм. И рок-опера поехала дальше завоевывать мир – Бродвей, Нью-Йорк, Германия. Это была слава…

По возвращении в Москву, композитора Рыбникова и исполнителей главных ролей срочно вызвали в КГБ и приказали контакты с иностранными корреспондентами прекратить и рты закрыть.

А в это время около Ленкома люди стояли ночами в очереди, несколько раз опоясывающей театр. И надеялись на чудо – увидеть, все-таки, спектакль, ставший мифом…

Тридцать два года пронзительная история любви и разлуки собирает аншлаги.

Зрители снова и снова наблюдают за танцующим на бале с дочерью губернатора Калифорнии графом Резановым. Вспыхнувшую любовь молодой красавицы к графу, его дуэль и победу над отвергнутым Кончитой женихом – Фредерико. Помолвку, во время которой на испанском языке (через переводчика) страстно любящая девушка перед всеми открыто об этом говорит.

И следующее за этим прощание. Навсегда…

Тридцать лет назад, когда в зале уютного небольшого зала театра Ленинского Комсомола полностью газ свет. И под щемящую музыку исполнитель роли графа Резанова — Николай Караченцов и Елена Шанина — Кончита пели «Ты меня на рассвете разбудишь, провожать необутая выйдешь» — в зале не было человека, сердце которого не разрывалось бы от слез.

В мае 2011 года, правительство маленького острова в южной части Тихого океана – Ниуэ (входит в состав Королевства Новой Зеландии), выпустило серебряную монету, достоинством в 1 новозеландский доллар. На оборотной стороне монеты выбиты изображения Николая Караченцова, Елены Шаниной и надпись на русском языке: «Юнона и Авось»...

Давайте здесь вспомним еще одну удивительную историю любви и разлуки, живущую в книгах, фильмах и театральных постановках, которая произошла примерно тогда же – в 1798 г, в Англии.

Эмма Гамильтон и Горацио Нельсон.

Шесть лет любви наперекор всему свету. При живом старом муже, за которого дочь кузнеца — красавица Эмма, вышла замуж только затем, чтобы устроить себе безбедную жизнь в аристократических кругах Англии.

Национальный герой, выдающийся адмирал – Горацио Нельсон, перед смертельным сражением пишет свое завещание-просьбу к правительству страны, которой отдал свою жизнь: не оставить его возлюбленную. И погибает в Трафальгарской битве.

Одна из самых красивейших женщин Англии, чей ум, вкус и таланты были высоко оценены современниками (близкая подруга королевы Марии Каролины Австрийской) ставит на себе крест и заканчивает свою жизнь в захолустном городке в полной нищете, как бродяжка: «Для леди Гамильтон — не было «потом!».

На похороны возлюбленной великого адмирала пришел в парадных мундирах весь офицерский состав королевского флота Англии.

Фильм «Леди Гамильтон » (выпущен на экраны – 1941 г, реж. Александр Корд; «Оскар» 1942 г), с неподражаемой Вивьен Ли и звездным Лоуренсом Оливье в главных ролях — золотой фонд фильмотеки Голливуда. (Любимый фильм Уинстона Черчилля).

А теперь, за еще одной трагедией страстно любивших и разлученных сердец перенесемся в самую глубь тысячелетий – в Египет.

Где Клеопатра, рыдая, навсегда прощается с Марком Антонием.

Он умирает у нее на руках, пронзенный мечем, на который бросился сам, получив фальшивое известие о смерти любимой.

Клеопатра хоронит Марка Антония и облачившись в царские одежды правительниц Египта, убивает себя…

Фильм об этой трагедии — «Клеопатра » (1963 г, реж. Джозеф Лео Манкевич, Рубен Мамулян, Дэрилл Ф. Знук), получил четыре «Оскара» (1964 г) и премию Национального совета кинокритиков США.

Самый дорогой за всю историю Голливуда – 44 млн долларов (при планируемых – 2 млн). В главной роли одна из красивейших женщин мира – Элизабет Тейлор.

Рок-опера «Юнона и Авось» заканчивалась Гимном любви. Давайте и мы, вспомнив людей чьи страдания пережили века, пропоем:

Аллилуйя любви, аллилуйя!

Посланник в Японию, один из учредителей Российско-Американской Компании; родился в С.-Петербурге 28-го марта 1764 г., умер в Красноярске 1-го марта 1807 года. Получив домашнее воспитание, он в 1778 году поступил в военную службу сначала в артиллерию, откуда перешел в л.-гв. Измайловский полк. В середине 1780-х гг. он оставил военную службу и поступил асессором в Псковскую Палату Гражданского Суда, где прослужил около пяти лет и был переведен в С.-Петербургскую Казенную Палату; через два года перешел правителем канцелярии к вице-президенту Адмиралтейств-Коллегии графу И. Г. Чернышеву, а затем - экзекутором названной Коллегии.

С назначением Г. Р. Державина секретарем для доклада по сенатским мемориям, Н. П. Резанов был назначен правителем канцелярии Державина и был употребляем иногда Императрицею Екатериною II для особых поручений.

Затем, прослужив некоторое время в штате князя Пл. А. Зубова, он в 1797 г. определен в Сенат секретарем, а через месяц - обер-секретарем.

Здесь ему, между прочим, было поручено составить "Устав о цехах", который и был Высочайше одобрен, и учредить раскладку поземельного сбора в Петербурге и Москве; за эту последнюю работу Н. П. Резанов награжден был орденом св. Анны 2-й степени и пенсионом в 2000 руб. в год. По вступлении на престол Императора Александра I, Р. был послан с другими членами в Финляндскую Комиссию.

В первой половине 1790-х гг. Н. П. Резанов ездил в Иркутск, где отец его, Петр Гаврилович Резанов, служил Председателем Совестного Суда. Здесь Н. П. Резанов познакомился с известным путешественником, купцом Г. И. Шелеховым, который посвятил его во все свои планы. Резанов, женившись на дочери Шелехова, еще более ознакомился с делами тестя и по смерти Шелехова (1795 г.) подал на Высочайшее имя прошение об учреждении Общества Российско-Американской Компании.

В июне 1798 года последовал Высочайший указ об учреждении названной Компании, которая была принята под Высочайшее покровительство, и ей дарованы особые привилегии.

Сначала главное правление Компании было учреждено в Иркутске, а уполномоченным ее в Петербурге был назначен Резанов; 19-го октября 1800 года Высочайшим указом было разрешено перевести главное правление в Петербург и, благодаря Н. П. Резанову, Император Александр І и многие члены Императорского Дома сделались акционерами Компании, а затем и многие лица из высшего Петербургского общества и именитое купечество стали приобретать эти акции, так что число акционеров к концу 1802 года из небольшой цифры 17 возросло до 400. Для скорейшего и более дешевого сношения с Америкой предположено было отправлять товары не сухим путем через Сибирь, а водным, и для этого были куплены в Англии два торговых судна, переименованных в "Надежду" и "Неву"; капитанами на эти судна приглашены И. Ф. Крузенштерн и Ю. Ф. Лисянский. 10-го июня 1803 года Н. П. Резанов был награжден орденом св. Анны 1-й ст., пожалован в звание камергера Высочайшего двора и назначен посланником в Японию.

При этом он получил следующий Высочайший рескрипт: "Избрав вас на подвиг, пользу отечеству обещающий, как со стороны японской торговли, так и в рассуждении образования Американского края, в котором вам вверяется участь тамошних жителей, поручил Я канцлеру вручить вам грамоту, от меня Японскому императору назначенную, а министру Коммерции по обоим предметам снабдить вас надлежащими инструкциями, которые уже утверждены Мною. Я предварительно уверяюсь по той способности и усердию, какие Мне в вас известны, что приемлемый ваш отличный труд увенчается отменным успехом, и что тем же трудом открытая польза отечеству откроет вам новый путь к достоинствам, а сим вместе несомненно более еще к вам же обратит и Мою доверенность". Инструкция была составлена очень подробно: в ней описан был, так сказать, каждый шаг, каждое слово Посольства, которое имело целию получить разрешение от Японского императора для прохода русских торговых судов в Нагасаки или домогаться учреждения меновой торговли на Матсмае (остров Эзо), узнать, кому принадлежит часть островов Ликейских и, "буде оные от собственных царей зависят, то не возможно ли будет вам до них достигнуть и тамо Наш торг распространить". С Н. П. Резановым отправлялись и подарки Японскому императору и его главнейшим сановникам; ему приходилось запастись и товарами для начала торговых сношений. 27-го июля 1803 года Резанов выехал из Кронштадта на судах "Надежда" и "Нева". Согласно инструкции, главным начальником экспедиции являлся Резанов, во время же путешествия И. Ф. Крузенштерн, который в доношениях в Главное Правление Российско-Американской Компании неоднократно писал, "что он, Крузенштерн, призван по Высочайшему повелению командовать над экспедицией, и что оная вверена Резанову без его ведения, на что он никогда бы не согласился; что должность его не состоит только в том, чтобы смотреть за парусами...". На судах вскоре произошел бунт, и Резанову пришлось вытерпеть много неприятностей и оскорблений, так что он принужден был удалиться в свою каюту, из которой и не выходил до прихода в Петропавловск.

Здесь он обратился к представителю административной власти, генерал-майору Кошелеву, который начал формальное следствие.

Так как дело стало принимать для Крузенштерна неблагоприятный оборот, то он извинился публично перед Резановым и просил Кошелева не давать дальнейшего хода этому делу. 26-го сентября 1804 года русские суда прибыли в Японию; здесь Резанов окружен был вниманием и всевозможными знаками почтения и уважения, но в сущности его пребывание там было не что иное, как почетный плен, который японцы старались замаскировать вежливостью и ссылкой на древние обычаи.

Завязать торговые сношения Резанову не удалось, и в ответной грамоте, данной ему, между прочим, читается: "Могущественный государь Российский присылает посланника и множество драгоценных подарков.

Приняв их, властитель Японский должен бы, по обычаям страны, отправить посольство к Императору России с подарками, столь же ценными.

Но существует формальнее запрещение жителям и судам оставлять Японию.

С другой стороны, Япония не столь богата, чтобы ответить равноценными дарами.

Таким образом, властитель Японский не имеет возможности принять ни посланника, ни подарков". 6-го апреля 1805 года Резанов оставил Японию и, посетив Американские селения, в 1806 году прибыл в Охотский порт; отправив корабль, он сам поехал в Петербург сухим путем. Надорванное здоровье заставляло Резанова делать остановки для лечения и, не доехав до Петербурга, он умер в Красноярске 1-го марта 1807 года. Во время путешествия он вел дневник, который хранится в библиотеке Имп. Академии Наук в Петербурге.

Это же путешествие описано И. Ф. Крузенштерном в книге: Путешествие вокруг света в 1803, 4, 5 и 1806 годах по повелению Его Имп. Величества Александра І на кораблях "Надежде" и "Неве" (в 3 частях, СПб. 1809, 1810, 1812) и Ю. Ф. Лисянским - "Путешествие вокруг света в 1803, 4, 5 и 6 годах, по повелению Его Имп. Величества Александра І на корабле "Неве" (СПб. 1812). "На пути еще в Японию, - пишет митроп.

Евгений Болховитинов, - Резанов от бывших с ним в сем пути японцев научился их языку и сочинил: 1) "Словарь Японского языка" и 2) "Руководство к познанию Японского языка", содержащее азбуку и первоначальные грамматические правила и разговоры.

Обе сии книги, в 1805 г., прислал он из Камчатки к Президенту Петербургской Академии Наук" (они остались неизданными), которая избрала Резанова, 26-го июня 1803 г., своим почетным членом.

Митроп. Евгений (Болховитинов), "Словарь русских светских писателей", т. II, М. 1845 г.; "Лицей" 1806 г., № 2, 3, 4; К. Военский, "Русское посольство в Японию в начале XIX века (посольство Резанова в Японию в 1803-1805 г.) - "Русская Стар." 1895 г., № 7, 10; В. Турковский, "Кругосветное путешествие нескольких японцев через Сибирь, сто лет назад" - "Истор. Вестн." 1898 г., № 7; Б. Л. Модзалевский, "Список членов Имп. Академии Наук, СПб. 1908, стр. 82; Словари Брокгауз-Ефрона, Старчевского и др. {Половцов} Резанов, Николай Петрович (1764-1907) - государственный деятель и писатель; был правителем канцелярии у Г. Р. Державина, затем обер-секретарем сената.

Был послан в Восточную Сибирь "для заведения морского дела и упорядочения судостроения"; позже заведовал в СПб. делами российско-американской компании (см.). По его мысли была снаряжена первая русская кругосветная экспедиция; он был назначен главным ее начальником; помощниками его были Крузенштерн (см.) и Лисянский (см.). Вместе с тем в качестве полномочного посланника он получил поручение обозреть и устроить наши владения в Сев. Америке и завести торговые сношения с Японией и Китаем.

Выступившая в 1803 г. экспедиция прибыла в Японию в 1805 г.: японцы не приняли ее, и Р., прогнав с Сахалина японцев и подчинив его русской державе, поехал обратно в СПб., но на пути скончался.

Во время путешествия Р. вел дневник и составил "Словарь японского языка" и "Руководство к познанию японского языка"; эти труды хранятся в библиотеке Академии наук. См. Военский, "Русское посольство в Японию в начале XIX в." ("Русская старина", 1895, № 7 и 10). В. Р-в. {Брокгауз} Резанов, Николай Петрович посланник в Японию 1802 г., писатель, р. 28 марта 1764 г., † 1 марта 1807 г. {Половцов}

Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Николай Петрович Резанов
180px
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Имя при рождении:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Род деятельности:	дипломат предприниматель
Дата рождения:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Место рождения:
Гражданство:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Подданство:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Страна:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дата смерти:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Место смерти:	Биография Ранние годы Родился в Санкт-Петербурге в бедной семье коллежского советника Петра Гавриловича Резанова (1735-после 1794) и Александры, дочери генерал-майора Г. А. Окунева . После его рождения отца назначили председателем гражданской палаты губернского суда в Иркутске . В детстве получил очень хорошее домашнее образование. Знал пять иностранных языков. В четырнадцать лет в 1778 году поступил на военную службу в артиллерию. Затем за статность, сноровистость и красоту перевели в Измайловский лейб-гвардии полк . Существует мнение, что этому поспособствовала Екатерина II . В 1780 году во время её поездки по Крыму Николай лично отвечал за её безопасность, когда ему было всего 16 лет. Потом что-то произошло, в середине 1780-х Николай оставил военную службу и надолго исчез из окружения императрицы. Поступил асессором в Псковскую палату гражданского суда, где прослужил около пяти лет с жалованием 300 руб. в год, после чего был переведён в Санкт-Петербургскую Казённую палату . Затем - новый резкий скачок карьеры. Его вызвали в Петербург и дали место начальника канцелярии у вице-президента Адмиралтейств-коллегии графа И. Г. Чернышёва , а затем - экзекутора Адмиралтейств-коллегии. В 1791-93 годах - правитель канцелярии Гавриила Романовича Державина , кабинет-секретаря Екатерины II . В 1794 году Резанов по поручению Платона Зубова отправляется в Иркутск . Резанов участвует в инспекции деятельности компании основателя первых русских поселений в Америке Григория Ивановича Шелихова . Резанов женился 24 января 1795 года на пятнадцатилетней дочери Шелихова - Анне Григорьевне. Она получает дворянский титул, а он - хорошее приданое. Через полгода Шелихов умирает и Николай становится совладельцем его капитала. Сразу после смерти Екатерины II и падения графа Зубова Резанов возвращается в Петербург. Во время экспедиции Резанов и Крузенштерн так рассорились, что общались только с помощью записок. После очередного скандала Резанов закрылся в каюте и больше её не покидал до самого прибытия в Петропавловск . Здесь Резанов написал жалобу правителю Камчатской области Павлу Ивановичу Кошелеву на взбунтовавшийся экипаж и потребовал казни Крузенштерна. Крузенштерн согласился пойти под суд, но незамедлительно, до окончания экспедиции, срывая тем самым миссию Резанова. Генерал-губернатору с большим трудом удалось их помирить. По версии записок Резанова, 8 августа 1804 года Крузенштерн и все офицеры пришли на квартиру Резанова в полной форме и извинились за свои проступки. Резанов согласился продолжить плавание в том же составе. Однако записки Резанова - единственный источник, который упоминает о покаянии Крузенштерна. Ни в дневниках и письмах других участников экспедиции, ни в письмах Кошелева, ни в записках служащих РАК, сопровождавших Резанова, об этом нет ни слова. Из письма же Крузенштерна Президенту Академии наук Н. Н. Новосильцеву следует, что, возможно, не Крузенштерн и все офицеры публично извинялись перед Резановым, а Резанов публично извинялся перед Крузенштерном. Из письма Крузенштерна Новосильцеву Его превосходительство господин Резанов, в присутствии областного коменданта и более 10-ти офицеров, называл меня бунтовщиком, разбойником, казнь определил мне на ешафоте, другим угрожал вечною ссылкою в Камчатку. Признаюсь, я боялся. Как бы Государь не был справедлив, но, будучи от него в 13000-х верстах, - всего от г. Резанова ожидать мог, ежели бы и областной командир взял сторону его. Но нет, сие не есть правило честного Кошелева, он не брал ни которую. Единым лишь своим присутствием, благоразумием, справедливостью - доставил мне свободное дыхание, и я уже был уверен, что не ввергнусь в самовластие г. Резанова. После вышеупомянутых ругательств, которые повторить даже больно, отдавал я ему шпагу. Г. Резанов не принял её. Я просил чтоб сковать меня в железы и как он говорит, «яко криминальнаго преступника» отослать для суда в С.-Петербург. Я письменно представлял ему, что уже такого рода люди, как назвал он меня, - государевым кораблем командовать не могут. Он ничего сего слышать не хотел, говорил, что едет в С.-Петербург для присылки из Сената судей, а я чтоб тлел на Камчатке; но когда и областной комендант представил ему, что мое требование справедливо, и что я (не) должен быть сменен тогда переменилась сцена. Он пожелал со мною мириться и идти в Японию. Сначала с презрением отвергнул я предложение его; но, сообразив обстоятельства, согласился… Экспедиция сия есть первое предприятие сего рода Россиян; должна-ли бы она рушиться от несогласия двух частных (лиц)?.. Пусть виноват кто бы такой из нас не был, но вина обратилась бы на лицо всей России. И так, имев сии побудительные причины, и имея свидетелем ко всему произошедшему его превосходительства Павла Ивановича (Кошелева), хотя против чувств моих, согласился помириться; но с тем, чтоб он при всех просил у меня прощения, чтоб в оправдание мое испросил у Государя прощение, что обнес меня невинно. - Я должен был требовать сего, ибо обида сия касалась не до одного меня, а пала на лицо всех офицеров и к безчестию флага, под которым имеем честь служить. Резанов был на все согласен, даже просил меня написать все, что только мне угодно: он все подпишет. Конечно, он знал сердце мое, он знал, что я не возьму того письменно, в чём он клялся в присутствии многих своей честью. На сих условиях я помирился… Резанов в Японии Взяв у генерал-губернатора почётный караул (2 офицера, барабанщик, 5 солдат) для посла, «Надежда» поплыла в Японию («Нева» - на Аляску) . Корабль прибыл в город Нагасаки 26 сентября 1804 года. Остров Дэдзима служил в то время единственным окном для взаимодействия японцев с западным миром (см. сакоку). Русским в гавань японцы запретили входить, и Крузенштерн бросил якорь в заливе. Самому Резанову разрешили сойти на берег, предоставили отличное жильё, но за его пределы выходить было нельзя, и никого к нему не пускали. Велели ждать ответа от императора. Любую еду доставляли по первому требованию, денег не брали. Так продолжалось полгода. В марте прибыл сановник с ответом императора. В ответе было сказано, что посольство он принять не может и торговать с Россией не желает. Вернул назад все подарки и потребовал, чтобы корабль покинул Японию. Резанов не сдержался, наговорил сановнику дерзостей и потребовал всё это перевести. Договор с Японией заключить не удалось, и экспедиция вернулась в Петропавловск. Вот как описывает этот эпизод Чехов в книге «Остров Сахалин» : Посол Резанов, уполномоченный заключить торговый союз с Японией, должен был также ещё «приобрести остров Сахалин, не зависимый ни от китайцев, ни от японцев». Вел он себя крайне бестактно. /…/ Если верить Крузенштерну, то Резанову на аудиенции было отказано даже в стуле, не позволили ему иметь при себе шпагу и «в рассуждении нетерпимости» он был даже без обуви. И это - посол, русский вельможа! Кажется, трудно меньше проявить достоинства. Потерпевши полное фиаско, Резанов захотел мстить японцам. Он приказал морскому офицеру Хвостову попугать сахалинских японцев, и приказ этот был отдан не совсем в обычном порядке, как-то криво: в запечатанном конверте, с непременным условием вскрыть и прочитать лишь по прибытии на место . Американский период В Петропавловске Резанов узнал, что Крузенштерна наградили орденом Св. Анны II степени, а ему пожаловали только табакерку , осыпанную бриллиантами и освободили от дальнейшего участия в первой кругосветной экспедиции, приказав провести инспекцию русских поселений на Аляске. Перед отъездом в Петербург Резанов оставил инструкцию Главному правителю русских колоний в Америке А. А. Баранову с идеей создания аграрного поселения в Северной Калифорнии для снабжения Аляски продовольствием. Такое поселение, Росс , было основано в 1812 году и просуществовало до 1841 года. В сентябре 1806 года Резанов добрался до Охотска . Начиналась осенняя распутица, и ехать дальше было нельзя. Но он отправился по «многотрудному пути верховою ездою». Перебираясь через реки, из-за тонкого льда несколько раз падал в воду. Несколько ночей пришлось провести прямо на снегу. В итоге страшно простудился и пролежал в горячке и беспамятстве 12 дней. Как только очнулся, снова пустился в путь. По дороге потерял сознание, упал с лошади и сильно ударился головой. Его довезли до Красноярска , где 1 марта 1807 года он и умер. Резанов был похоронен 13 марта на кладбище Воскресенского собора . Кончита осталась верна Резанову. Согласно легенде, она чуть больше года ходила каждое утро на мыс, садилась на камни и смотрела на океан. Сейчас на этом месте опора моста «Золотые ворота». В 1808 году она узнала о смерти Резанова из письма А. А. Баранова, посланного её отцу. Однако, выйти замуж она больше не пыталась. В конце жизни она ушла в монастырь, где умерла в 1857 году. Похоронена недалеко от Сан-Франциско, в Бениша (Benicia), на кладбище ордена доминиканцев. Память Памятник Резанову в Красноярске. Установлен в 2007 году Напишите отзыв о статье "Резанов, Николай Петрович" Примечания Литература Россия в Калифорнии. Русские документы о колонии Росс и российско-калифорнийских связях, 1803-1850. Сост. А.А.Истомин, Дж.Р.Гибсон, В.А.Тишков. Т.I. М., 2005. Owen Matthews «Glorious Misadventures: Nikolai Rezanov and the Dream of a Russian America». Bloomsbury, 2013. Ссылки 30px [[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |Николай Резанов]] в Викицитатнике Николай Резанов в Викитеке 30px [{{localurl:Commons:Category:Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. }}?uselang=ru Николай Резанов] на Викискладе из Русского биографического словаря Просмотр этого шаблона Имена Поселения Договоры Связанные темы Отрывок, характеризующий Резанов, Николай Петрович Я помню как в одно время (во времена правления Андропова), когда я уже была молодой женщиной, у нас мужчинам категорически запрещалось носить длинные волосы, что считалось «капиталистической провокацией» и (как бы дико сегодня это не звучало!) милиция получила право задерживать прямо на улице и насильно стричь носящих длинные волосы людей. Это случилось после того, как один молодой парень (его звали Каланта) сжёг себя живьём на центральной площади города Каунас, второго по величине города Литвы (именно там тогда уже работали мои родители). Это был его протест против зажима свободы личности, который перепугал тогда коммунистическое руководство, и оно приняло «усиленные меры» по борьбе с «терроризмом», среди которых были и «меры» глупейшие, которые только усилили недовольство живущих в то время в Литовской республике нормальных людей... Мой папа, как свободный художник, которым, поменяв несколько раз за это время свою профессию, он тогда являлся, приходил на партсобрания с длиннющими волосами (которые, надо отдать должное, у него были просто шикарные!), чем взбесил своё партийное начальство, и в третий раз был вышвырнут из партии, в которую, через какое-то время, опять же, не по своей воле, обратно «угодил»... Свидетелем этому была я сама, и когда я спросила папу, зачем он постоянно «нарывается на неприятности», он спокойно ответил: – Это – моя жизнь, и она принадлежит мне. И только я отвечаю за то, как я хочу её прожить. И никто на этой земле не имеет права насильно навязывать мне убеждения, которым я не верю и верить не хочу, так как считаю их ложью. Именно таким я запомнила своего отца. И именно эта его убеждённость в своём полном праве на собственную жизнь, тысячи раз помогала мне выжить в самых трудных для меня жизненных обстоятельствах. Он безумно, как-то даже маниакально, любил жизнь! И, тем не менее, никогда бы не согласился сделать подлость, даже если та же самая его жизнь от этого зависела бы. Вот так, с одной стороны борясь за свою «свободу», а с другой – сочиняя прекрасные стихи и мечтая о «подвигах» (до самой своей смерти мой папа был в душе неисправимым романтиком!), проходили в Литве дни молодого Василия Серёгина... который всё ещё понятия не имел, кем он был на самом деле, и, если не считать «кусачих» действий со стороны местных «органов власти», был почти полностью счастливым молодым человеком. «Дамы сердца» у него пока ещё не было, что, наверное, можно было объяснить полностью загруженными работой днями или отсутствием той «единственной и настоящей», которую папе пока что не удалось найти... Но вот, наконец-то, судьба видимо решила, что хватит ему «холостятничать» и повернула колесо его жизни в сторону «женского очарования», которое и оказалось тем «настоящим и единственным», которого папа так упорно ждал. Её звали Анна (или по-литовски – Она), и оказалась она сестрой папиного лучшего в то время друга, Ионаса (по-русски – Иван) Жукаускаса, к которому в тот «роковой» день папа был приглашён на пасхальный завтрак. У своего друга в гостях папа бывал несколько раз, но, по странному капризу судьбы, с его сестрой пока что не пересекался. И уж наверняка никак не ожидал, что в это весеннее пасхальное утро там его будет ждать такой ошеломляющий сюрприз... Дверь ему открыла кареглазая черноволосая девушка, которая за один этот коротенький миг сумела покорить папино романтическое сердце на всю его оставшуюся жизнь... Звёздочка Снег и холод там, где я родился, Синь озёр, в краю, где ты росла... Я мальчишкой в звёздочку влюбился, Светлую, как ранняя роса. Может быть в дни горя-непогоды, Рассказав ей девичьи мечты, Как свою подружку-одногодку Полюбила звёздочку и ты?.. Дождь ли лил, мела ли в поле вьюга, Вечерами поздними с тобой, Ничего не зная друг о друге, Любовались мы своей звездой. Лучше всех была она на небе, Ярче всех, светлее и ясней... Что бы я не делал, где бы не был, Никогда не забывал о ней. Всюду огонёк её лучистый Согревал надеждой мою кровь. Молодой, нетронутой и чистой Нёс тебе я всю свою любовь... О тебе звезда мне песни пела, Днём и ночью в даль меня звала... А весенним вечером, в апреле, К твоему окошку привела. Я тебя тихонько взял за плечи, И сказал, улыбку не тая: «Значит я не зря ждал этой встречи, Звёздочка любимая моя»... Маму полностью покорили папины стихи... А он писал их ей очень много и приносил каждый день к ней на работу вместе с огромными, его же рукой рисованными плакатами (папа великолепно рисовал), которые он разворачивал прямо на её рабочем столе, и на которых, среди всевозможных нарисованных цветов, было большими буквами написано: «Аннушка, моя звёздочка, я тебя люблю!». Естественно, какая женщина могла долго такое выдержать и не сдаться?.. Они больше не расставались... Используя каждую свободную минуту, чтобы провести её вместе, как будто кто-то мог это у них отнять. Вместе ходили в кино, на танцы (что оба очень любили), гуляли в очаровательном Алитусском городском парке, пока в один прекрасный день решили, что хватит свиданий и что пора уже взглянуть на жизнь чуточку серьёзнее. Вскоре они поженились. Но об этом знал только папин друг (мамин младший брат) Ионас, так как ни со стороны маминой, ни со стороны папиной родни этот союз большого восторга не вызывал... Мамины родители прочили ей в женихи богатого соседа-учителя, который им очень нравился и, по их понятию, маме прекрасно «подходил», а в папиной семье в то время было не до женитьбы, так как дедушку в то время упрятали в тюрьму, как «пособника благородных» (чем, наверняка, пытались «сломать» упрямо сопротивлявшегося папу), а бабушка от нервного потрясения попала в больницу и была очень больна. Папа остался с маленьким братишкой на руках и должен был теперь вести всё хозяйство в одиночку, что было весьма непросто, так как Серёгины в то время жили в большом двухэтажном доме (в котором позже жила и я), с огромнейшим старым садом вокруг. И, естественно, такое хозяйство требовало хорошего ухода... Так прошли три долгих месяца, а мои папа и мама, уже женатые, всё ещё ходили на свидания, пока мама случайно не зашла однажды к папе домой и не нашла там весьма трогательную картинку... Папа стоял на кухне перед плитой и с несчастным видом «пополнял» безнадёжно растущее количество кастрюль с манной кашей, которую в тот момент варил своему маленькому братишке. Но «зловредной» каши почему-то становилось всё больше и больше, и бедный папа никак не мог понять, что же такое происходит... Мама, изо всех сил пытаясь скрыть улыбку, чтобы не обидеть незадачливого «повара», засучив рукава тут же стала приводить в порядок весь этот «застоявшийся домашний кавардак», начиная с полностью оккупированными, «кашей набитыми» кастрюлями, возмущённо шипящей плиты... Конечно же, после такого «аварийного происшествия», мама не могла далее спокойно наблюдать такую «сердцещипательную» мужскую беспомощность, и решила немедленно перебраться в эту, пока ещё ей совершенно чужую и незнакомую, территорию... И хотя ей в то время тоже было не очень легко – она работала на почтамте (чтобы самой себя содержать), а по вечерам ходила на подготовительные занятия для сдачи экзаменов в медицинскую школу. Она, не задумываясь, отдала все свои оставшиеся силы своему, измотанному до предела, молодому мужу и его семье. Дом сразу ожил. В кухне одуряюще запахло вкусными литовскими «цепеллинами», которых маленький папин братишка обожал и, точно так же, как и долго сидевший на сухомятке, папа, объедался ими буквально до «неразумного» предела. Всё стало более или менее нормально, за исключением отсутствия бабушки с дедушкой, о которых мой бедный папа очень сильно волновался, и всё это время искренне по ним скучал. Но у него теперь уже была молодая красивая жена, которая, как могла, пыталась всячески скрасить его временную потерю, и глядя на улыбающееся папино лицо, было понятно, что удавалось ей это совсем неплохо. Папин братишка очень скоро привык к своей новой тёте и ходил за ней хвостом, надеясь получить что-то вкусненькое или хотя бы красивую «вечернюю сказку», которые мама читала ему перед сном в великом множестве. Так спокойно в каждодневных заботах проходили дни, а за ними недели. Бабушка, к тому времени, уже вернулась из госпиталя и, к своему великому удивлению, нашла дома новоиспечённую невестку... И так как что-то менять было уже поздно, то они просто старались узнать друг друга получше, избегая нежелательных конфликтов (которые неизбежно появляются при любом новом, слишком близком знакомстве). Точнее, они просто друг к другу «притирались», стараясь честно обходить любые возможные «подводные рифы»... Мне всегда было искренне жаль, что мама с бабушкой никогда друг друга так и не полюбили... Они обе были (вернее, мама всё ещё есть) прекрасными людьми, и я очень их обоих любила. Но если бабушка, всю проведённую вместе жизнь как-то старалась к маме приспособиться, то мама – наоборот, под конец бабушкиной жизни, иногда слишком открыто показывала ей своё раздражение, что меня глубоко ранило, так как я была сильно к ним обоим привязана и очень не любила попадать, как говорится, «между двух огней» или насильно принимать чью-нибудь сторону. Я никогда так и не смогла понять, что вызывало между этими двумя чудесными женщинами эту постоянную «тихую» войну, но видимо для того были какие-то очень веские причины или, возможно, мои бедные мама и бабушка просто были по-настоящему «несовместимы», как это бывает довольно часто с живущими вместе чужими людьми. Так или иначе, было очень жаль, потому что, в общем, это была очень дружная и верная семья, в которой все стояли друг за друга горой, и каждую неприятность или беду переживали вместе. Но вернёмся в те дни, когда всё это только ещё начиналось, и когда каждый член этой новой семьи честно старался «жить дружно», не создавая остальным никаких неприятностей... Дедушка уже тоже находился дома, но его здоровье, к большому сожалению всех остальных, после проведённых в заключении дней, резко ухудшилось. Видимо, включая и проведённые в Сибири тяжёлые дни, все долгие мытарства Серёгиных по незнакомым городам не пожалели бедного, истерзанного жизнью дедушкиного сердечка – у него начались повторяющиеся микроинфаркты... Мама с ним очень подружилась и старалась, как могла, помочь ему как можно скорее забыть всё плохое, хотя у неё самой время было очень и очень непростое. За прошедшие месяцы она сумела сдать подготовительные и вступительные экзамены в медицинский институт. Но, к её большому сожалению, её давней мечте не суждено было сбыться по той простой причине, что за институт в то время в Литве ещё нужно было платить, а в маминой семье (в которой было девять детей) не хватало на это финансов... В тот же год от, несколько лет назад случившегося, сильнейшего нервного потрясения, умерла её ещё совсем молодая мама – моя бабушка с маминой стороны, которую я также никогда не увидела. Она заболела во время войны, в тот день, когда узнала, что в пионерском лагере, в приморском городке Паланге, была сильная бомбардировка, и все, оставшиеся в живых, дети были увезены неизвестно куда... А среди этих детей находился и её сын, самый младший и любимый из всех девяти детей. Через несколько лет он вернулся, но бабушке это, к сожалению, помочь уже не могло. И в первый год маминой с папой совместной жизни, она медленно угасла... У маминого папы – моего дедушки – на руках осталась большая семья, из которой только одна мамина сестра – Домицела – была в то время замужем. А дедушка «бизнесменом», к сожалению, был абсолютно катастрофическим... И очень скоро шерстяная фабрика, которой он, с бабушкиной «лёгкой руки», владел, была пущена в продажу за долги, а бабушкины родители больше ему помочь не захотели, так как это уже был третий раз, когда дедушка всё, ими подаренное имущество, полностью терял. Моя бабушка (мамина мама) происходила из очень богатой литовской дворянской семьи Митрулявичусов, у которых, даже после «раскулачивания», оставалось немало земель. Поэтому, когда моя бабушка (вопреки воле родителей) вышла замуж за дедушку, у которого ничего не было, её родители (чтобы не ударить лицом в грязь) подарили им большую ферму и красивый, просторный дом... который, через какое-то время, дедушка, благодаря своим великим «коммерческим» способностям, потерял. Но так как в то время у них уже было пятеро детей, то естественно, бабушкины родители не могли остаться в стороне и отдали им вторую ферму, но с уже меньшим и не таким красивым домом. И опять же, к большому сожалению всей семьи, очень скоро второго «подарка» тоже не стало... Следующей и последней помощью терпеливых родителей моей бабушки стала маленькая шерстяная фабрика, которая была великолепно обустроена и, при правильном пользовании, могла приносить очень хороший доход, позволяя всей бабушкиной семье безбедно жить. Но дедушка, после всех пережитых жизненных передряг, к этому времени уже баловался «крепкими» напитками, поэтому почти полного разорения семьи не пришлось слишком долго ждать... Именно такая нерадивая «хозяйственность» моего деда и поставила всю его семью в очень трудное финансовое положение, когда все дети уже должны были работать и содержать себя сами, больше не думая об учёбе в высших школах или институтах. И именно поэтому, похоронив свои мечты стать в один прекрасный день врачом, моя мама, не слишком выбирая, пошла работать на почтамт, просто потому, что там оказалось на тот момент свободное место. Так, без особых (хороших или плохих) «приключений», в простых повседневных заботах и протекала какое-то время жизнь молодой и «старой» семьи Серёгиных. Прошёл уже почти год. Мама была беременна и вот-вот ожидала своего первенца. Папа буквально «летал» от счастья, и всем твердил, что у него обязательно будет сын. И он оказался прав – у них действительно родился мальчик... Но при таких ужасающих обстоятельствах, которые не смогло бы измыслить даже самое больное воображение... Маму увезли в больницу в один из рождественских дней, буквально перед самым новым годом. Дома, конечно же, волновались, но никто не ожидал никаких негативных последствий, так как мама была молодой, сильной женщиной, с прекрасно развитым телом спортсменки (она с детства активно занималась гимнастикой) и, по всем общим понятиям, роды должна была перенести легко. Но кому-то там, «высоко», по каким-то неизвестным причинам, видимо очень не хотелось, чтобы у мамы родился ребёнок... И то, о чём я расскажу дальше, не укладывается ни в какие рамки человеколюбия или врачебной клятвы и чести. Дежуривший в ту ночь врач Ремейка, увидев, что роды у мамы вдруг опасно «застопорились» и маме становится всё тяжелее, решил вызвать главного хирурга Алитусской больницы, доктора Ингелявичуса... которого в ту ночь пришлось вытащить прямо из-за праздничного стола. Естественно, доктор оказался «не совсем трезвым» и, наскоро осмотрев маму, сразу же сказал: «Резать!», видимо желая поскорее вернуться к так поспешно оставленному «столу». Никто из врачей не захотел ему перечить, и маму тут же подготовили к операции. И вот тут-то началось самое «интересное», от которого, слушая сегодня мамин рассказ, у меня встали на голове дыбом мои длинные волосы.... Ингелявичус начал операцию, и разрезав маму... оставил её на операционном столе!.. Мама была под наркозом и не знала, что в тот момент вокруг неё происходило. Но, как рассказала ей позже присутствовавшая при операции медсестра, доктор был «срочно» вызван на какой-то «экстренный случай» и исчез, оставив маму разрезанной на операционном столе... Спрашивается, какой же для хирурга мог быть более «экстренный» случай, чем две жизни, полностью от него зависевшие, и так просто оставленные на произвол судьбы?!. Но это было ещё не всё. Буквально через несколько секунд, медсестра, ассистировавшая на операции, была тоже вызвана из операционной, под предлогом «необходимости» помощи хирургу. А когда она категорически отказалась, сказав, что у неё на столе лежит «разрезанный» человек, ей ответили, что они сейчас же пришлют туда «кого-то другого». Но никто другой, к сожалению, так никогда туда и не пришёл... Мама очнулась от зверской боли и, сделав резкое движение, упала с операционного стола, потеряв сознание от болевого шока. Когда же, та же самая медсестра, вернувшись оттуда, куда её посылали, зашла в операционную, проверить всё ли там в порядке, она застыла в полном шоке – мама, истекая кровью, лежала на полу с вывалившимся наружу ребёнком... Новорождённый был мёртв, мама тоже умирала... Это было страшное преступление. Это было самое настоящее убийство, за которое должны были нести ответственность те, которые такое сотворили. Но, что было совсем уже невероятно – как бы не старались после мой папа и его семья призвать к ответственности хирурга Ингелявичуса, у них ничего не получалось. В больнице сказали, что это не была его вина, так как он был срочно вызван на «экстренную операцию» в той же самой больнице. Это был абсурд. Но сколько бы папа не бился, всё было тщётно, И под конец, по просьбе мамы, он оставил в покое «убийц», радуясь уже тому, что мама всё же каким-то образом осталась жива. Но «жива», к сожалению, она была ещё очень и очень не скоро... Когда ей тут же сделали вторую операцию (уже чтобы спасти её жизнь), никто во всей больнице не давал даже одного процента за то, что мама останется жива. Её держали целых три месяца на капельницах, переливая кровь множество раз (у мамы до сих пор хранится целый список людей, которые давали ей кровь). Но лучше ей никак не становилось. Тогда, отчаявшиеся врачи решили выписать маму домой, объясняя это тем, что они «надеются, что в домашней обстановке мама скорее поправится»!.. Это опять же был абсурд, но настрадавшийся папа уже был согласен абсолютно на всё, только бы увидеть ещё хотя бы раз маму живой, поэтому, долго не противясь, забрал её домой. Мама была настолько слабой, что ещё целых три месяца почти не могла сама ходить... Серёгины всячески за ней ухаживали, пытаясь быстрее выходить, а папа носил её на руках, когда это было нужно, а когда в апреле засветило ласковое весеннее солнышко, сидел с ней часами в саду, под цветущими вишнями, стараясь изо всех сил как-то оживить свою потухшую «звёздочку»... Но маме, эти нежные, падающие лепестки вишни напоминали лишь такую же нежную, и так без времени от неё улетевшую, хрупкую детскую жизнь... Мысли о том, что она даже не успела ни увидеть, ни похоронить своего малыша, жгли её измученную душу, и она никак не могла себе этого простить. И, под конец, вся эта боль выплеснулась у неё в самую настоящую депрессию... В то время Серёгины всей семьёй старались избегать разговоров о случившемся, несмотря на то, что папу до сих пор душила обрушившаяся на него боль потери, и он никак не мог выбраться из того беспросветного «острова отчаяния», в который швырнула его беда... Наверное, нет на свете ничего страшнее, чем хоронить своего собственного ребёнка... А папе пришлось это делать в одиночку... Одному хоронить своего маленького сынишку, которого он, даже ещё не зная, успел так сильно и беззаветно полюбить... Я до сих пор не могу без слёз читать эти печальные и светлые строки, которые папа написал своему маленькому сыну, зная, что у него никогда не будет возможности ему это сказать... Сыночку Мальчик ты мой ясноглазый! Радость, надежда моя! Не уходи, мой милый, не покидай меня! Встань, протяни ручонки, Глазки свои открой, Милый ты мой мальчонка, Славный сыночек мой. Встань, погляди, послушай Как нам птицы поют, Как цветы на рассвете Росы майские пьют. Встань, погляди мой милый, Смерть тебя подождёт! Видишь? – И на могилах Солнечный май живёт! Пламенеет цветами Даже земля могил... Так почему ж так мало Ты, мой сыночек, жил? Мальчик мой ясноглазый, Радость, надежда моя! Не уходи, мой милый, Не покидай меня... Он нарёк его Александром, выбрав это имя сам, так как мама была в больнице и ему некого больше было спросить. А когда бабушка предложила помочь похоронить малыша, папа категорически отказался. Он сделал всё сам, от начала до конца, хотя я не могу даже представить, сколько горя надо было перенести, хороня своего новорождённого сына, и в то же время зная, что в больнице умирает его горячо любимая жена... Но папа это всё перенёс без единого слова упрёка кому-либо, только единственное, о чём он молился, это чтобы вернулась к нему его любимая Аннушка, пока этот страшный удар не подкосил её окончательно, и пока на её измученный мозг не опустилась ночь... И вот мама вернулась, а он был совершенно бессилен чем-то ей помочь, и совершенно не знал, как же её вывести из этого жуткого, «мёртвого» состояния... Смерть маленького Александра глубоко потрясла всю семью Серёгиных. Казалось, никогда не вернётся в этот грустный дом солнечный свет, и никогда не будет звучать больше смех... Мама всё ещё была «убитой». И хотя её молодое тело, подчиняясь законам природы, начинало всё больше и больше крепнуть, её раненая душа, несмотря на все старания папы, как улетевшая птица, всё ещё была далеко и, глубоко окунувшись в океан боли, не спешила оттуда вернуться...

до назначения послом в Японию

Родился в обедневшей дворянской семье в Петербурге. После его рождения, отца назначили председателем гражданской палаты губернского суда в Иркутск е.

В детстве получил домашнее образование, очень хорошее. Знал пять иностранных языков.

В четырнадцать лет в 1778 году поступил на военную службу в артиллерию. Затем за статность, сноровистость и красоту перевели в лейб-гвардии Измайловский полк.

Существует мнение, что этому поспособствовала Екатерина II. В 1780 году во время её поездки по Крыму Николай лично отвечал за её безопасность. А ему было всего 16 лет.

Потом, что-то произошло и Николай оставил военную службу и надолго исчез из окружения императрицы.

Поступил в псковский гражданский суд.

Затем новый резкий скачок карьеры. Его вызвали в Петербург и дали место начальника канцелярии у графа Н. Г. Чернышова, а затем перевели на ту же должность к самому Державину. В 1791-1793 годах - правитель канцелярии Гавриила Романовича Державина, кабинет-секретаря Екатерины II. Таким образом через 11 лет снова вошёл в поле зрения Екатерины II.

Тогдашний фаворит Екатерины II Зубов считал Резанова опасным конкурентом. И современники считали, что именно ревности Зубова Николай обязан командировкой в Иркутск .

В 1794 году Резанов по поручению Зубова отправляется в Иркутск . Резанов участвует в инспекции деятельности компании сибирского купца Григория Ивановича Шелихова.

Зубов намекнул Резанову, что если он вернётся в Петербург, то на свободе долго не задержится.

24 января 1795 года Резанов женится на пятнадцатилетней дочери Шелихова - Анне Григорьевне. Она получает дворянский титул, а он хорошее приданое. Через полгода Шелихов умирает и Николай становится совладельцем его капитала.

Сразу после смерти Екатерины II и падения графа Зубова Резанов возвращается в Петербург.

Император Павел принял его хорошо и согласился с его просьбой о создании на основе промыслов покойного Шелихова Российско-американской компании. Представительство этой компании учреждалось в Петербурге, пайщиками стали и члены императорской семьи. Главой компании назначили Резанова и немного позднее его сделали обер-секретарём Правительствующего сената.

18 июля 1801 года в семье Резанова родился сын Петр, а 6 октября 1802 года - дочь Ольга. Через двенадцать дней после рождения дочери жена Резанова, Анна Григорьевна, умерла от родовой горячки. В отличие от спектакля «Юнона и Авось» Резанов свою жену очень любил и сильно переживал. Хотел с детьми уехать в какую-нибудь глушь, удалиться от людей.

Но, уже новый император Александр I не желая отпускать Резанова в отставку, назначает его в 1803 году первым российским посланником в Японию для налаживания торговли между странами. Это было достаточно проблематичное Крузенштерну поручение, так как Япония в течение последних 150 лет вела политику жёсткого изоляционизма.

Это посольство решено было совместить с первой русской кругосветной экспедицией на кораблях «Надежда» и «Нева» под командованием Крузенштерна (1803-1806). Указом императора Резанов наравне с Крузенштерном был назначен главой экспедиции.

За месяц до отправления в поход, 10 июля 1803 года, Резанов был награждён орденом Св. Анны I степени, и ему был присвоен титул камергера двора Его Величества.

посольство в Японию

Крузенштерн небыл официально уведомлен о широте полномочий Резанова. Вопрос сообщил ли ему Николай Петрович о свое начальстве сразу или же только в Бразилии остается до сих пор открытым. Недоразумения начались уже при погрузке. «Надежда» была всего длиной 35 метров и свита полагавшаяся послу сильно стеснила команду. Более того, Резанову и Крузенштерну пришлось жить в одной каюте (6 кв.м.). 26 июля 1803 года корабли в 10 часов утра отплыли из Кронштадта и в ноябре пересекли экватор, а рождество встретили у берегов Бразилии. Во время экспедиции Резанов и Крузенштерн так рассорились, что общались только с помощью записок. После очередного скандала, Резанов закрылся в каюте и больше её не покидал до самого прибытия в Петропавловск.

Здесь Резанов написал жалобу генерал-губернатору Камчатки на взбунтовавшийся экипаж и потребовал казни Крузенштерна. Крузенштерн согласился пойти под суд, нонезамедлительно, до окончания экспедиции, срывая тем самым миссию резанова. генерал-губернатору с большим трудом удалось их помирить. 8 августа 1804 года Крузенштерн и все офицеры пришли на квартиру Резанова в полной форме и извинились за свои проступки. Резанов согласился продолжить плавание в том же составе. Взяв у генерал-губернатора почётный караул (2 офицера, барабанщик, 5 солдат) для посла «Надежда» поплыла в Японию («Нева» - на Аляску).

26 сентября 1804 года «Надежда» прибыла в город Нагасаки. В гавань японцы запретили входить и Крузенштерн бросил якорь в заливе. Самому Резанову разрешили сойти на берег, предоставили роскошный дворец, но за его пределы выходить было нельзя и никого к нему не пускали. Велели ждать ответа от императора. Любую еду доставляли по первому требованию, денег не брали. Так продолжалось полгода. В марте прибыл сановник с ответом императора. В ответе было сказано, что посольство он принять не может и торговать с Россией не желает. Вернул назад все подарки и потребовал, чтобы корабль покинул Японию.

Резанов не сдержался и наговорил сановнику дерзостей и потребовал всё это перевести. Несмотря на это, Резанов вошёл в японские учебники истории как человек весьма достойный и почтенный.

Посол Резанов, уполномоченный заключить торговый союз с Японией, должен был также еще «приобрести остров Сахалин, не зависимый ни от китайцев, ни от японцев». Вел он себя крайне бестактно. /…/ Если верить Крузенштерну, то Резанову на аудиенции было отказано даже в стуле, не позволили ему иметь при себе шпагу и «в рассуждении нетерпимости» он был даже без обуви. И это - посол, русский вельможа! Кажется, трудно меньше проявить достоинства. Потерпевши полное фиаско, Резанов захотел мстить японцам. Он приказал морскому офицеру Хвостову попугать сахалинских японцев, и приказ этот был отдан не совсем в обычном порядке, как-то криво: в запечатанном конверте, с непременным условием вскрыть и прочитать лишь по прибытии на место.

Договор с Японией заключить не удалось, и экспедиция вернулась в Петропавловск.

Американский период

В Петропавловске Резанов узнал, что Крузенштерна наградили орденом Св. Анны II степени, а ему пожаловали только табакерку осыпанную бриллиантами и освободили от дальнейшего участия в первой кругосветной экспедиции, приказав провести инспекцию русских поселений на Аляске.

Прибыв в Ново-Архангельск на остров Ситха Резанов застал русскую колонию в ужасном состоянии. Поселенцы просто вымирали с голоду, так как продукты им доставлялись через всю Сибирь в Охотск, далее морем. На это уходили месяцы и они приходили испорченными.

Резанов купил у купца Джона Вульфа судно «Юнона» полное продуктов и отдал их поселенцам. Но до весны этих продуктов не хватило бы, поэтому Резанов приказал построить ещё одно судно «Авось». После постройки, отправил эти два судна на юг, в Калифорнию за продуктами и чтобы установить торговые отношения с испанцами (Калифорния в то время принадлежала испанцам).

В марте 1806 года «Юнона» и «Авось» пришвартовались в заливе Сан-Франциско. Испания была союзницей Наполеона и поэтому отношения с русскими не приветствовались. Но Резанов за шесть недель пребывания совершенно покорил губернатора Верхней Калифорнии Хосе Арильягу и коменданта крепости Хосе Дарио Аргуэльо. В это время он познакомился с пятнадцатилетней Донна Мария де ла Консепсьон Марселла Аргуэльо (Кончита) (19 февраля 1791 года - 23 декабря 1857 года) - дочерью коменданта Сан-Франциско, что стало основой сюжета поэмы «Авось» поэта А. А. Вознесенского. Через некоторое время он сделал ей предложение руки и сердца. Ему было 42 года.

Как следует, из его докладов он не выглядит человеком потерявшим голову от любви. Корабельный врач считал, что у него какие-то дипломатические виды.

Свидетели событий считали, что и со стороны Кончиты было больше расчёта, чем страсти. Резанов постоянно внушал ей мысль о шикарной жизни в России при императорском дворе. И вскоре она только и мечтала стать женой русского камергера. Родители возили её на исповедь, убеждали к отказу, но решимость её в конце концов всех успокоила. И решили оставить решение за римским престолом, но согласились помолвить молодых.

После этого, на «Юнону» стали привозить продукты в таком количестве, что некуда было уже грузить.

Смерть

Сразу после обручения, Резанов отправился назад. Он рассчитывал просить ходатайства императора перед папой римским о согласии на брак. По его расчётам на это должно было уйти два года. Кончита заверила его,что будет ждать.

11 июня 1806 года Резанов покинул Калифорнию, увозя для русской колонии на Аляске 2156 пудов пшеницы, 351 пуд ячменя, 560 пудов бобовых. Через месяц корабли прибыли в Ново-Архангельск.

Перед отъездом в Петербург, Резанов послал отряды своих людей в Калифорнию для отыскания подходящего места для организации Южных поселений в Америке. Такое поселение было организовано и просуществовало 13 лет.

Американский адмирал Ван Дерс утверждал:

Проживи Резанов на десять лет дольше, и то, что мы называем Калифорнией и Американской Британской Колумбией, было бы русской территорией...

В сентябре 1806 года он добрался до Охотска. Начиналась осенняя распутица и ехать дальше было нельзя. Но он отправился по «многотрудному пути верховою ездою». Перебираясь через реки, из-за тонкого льда, несколько раз падал в воду. Несколько ночей пришлось провести прямо на снегу. В итоге страшно простудился и пролежал в горячке и беспамятстве 12 дней. Как только очнулся, снова пустился в путь.

По дороге потерял сознание, упал с лошади и сильно ударился головой. Его довезли до Красноярска, где 1 марта 1807 года он и умер. 13 марта Резанов был похоронен на кладбище Воскресенского собора.

Ему было 42 года. Через 60 лет Россия продала Аляску.

Кончита не ждала Резанова (как в рок-опере) 35 лет. Она чуть больше года, ходила каждое утро на мыс, садилась на камни и смотрела на океан. Сейчас на этом месте опора моста «Золотые ворота». В 1808 году она узнала о смерти Резанова и о том, что она свободна.

детство

Родился Николай Петрович Резанов — в обедневшей дворянской семье 28 марта 1764 года в Петербурге. Через некоторое время его отец назначается председателем гражданской палаты губернского суда в Иркутске — тогдашней столице Восточной Сибири, включавшей в себя территории от Енисея до Тихого океана. Получил хорошее домашнее образование. Отличаясь природными лингвистическими способностями, к 14 годам знал пять европейских языков.

продвижение по службе

В 1778 году Николай поступает на военную службу в артиллерию, служит в лейб-гвардии Измайловском полку, отвечает за охрану Екатерины II во время ее поездки в Крым в 1780 году, но военную службу оставляет и поступает на службу в псковский гражданский суд. Затем Резанов становится начальником канцелярии у графа Н.Г. Чернышова. Этот служебный рост свидетельствует не только о деловых качествах молодого человека, но и о чьей-то достаточно мощной поддержке. Для обычного чиновника не из дворян или из провинциальных незнатных дворян такие «прыжки» по служебной лестнице «через две ступеньки» были маловероятны, и, начав службу с низшего, 14-го, класса в «Табели о рангах», иной мог дорасти до асессора (должности) и до коллежского асессора (чина, дававшего право на потомственное дворянство) лишь к старости.

служба при дворе

В 1791 году после назначения Гавриила Романовича Державина секретарем для доклада по «сенатским мемориям» (документам, представленных сенатом на утвереждение) при Екатерине II Н.П. Резанов переходит к нему на службу в качестве правителя канцелярии, что открывает ему двери кабинетов и домов самых высокопоставленных вельмож. Иногда даже ему приходится выполнять личные поручения императрицы, что еще более ускоряет карьеру молодого человека. Через некоторое время он входит в штат нового фаворита императрицы П.А. Зубова, который, опасаясь возможной замены себя в «должности» фаворита государыни молодым красавцем, под благовидным предлогом избавляется от Резанова, отправив его в Иркутск инспектировать деятельность компании купца Г. И. Шелихова , который претендовал на монопольное право заниматься пушным промыслом у тихоокеанского побережья России.

знакомство с «Колумбом Росским», женитьба

В 1797 году Резанов становится секретарем, затем обер-секретарем Сената. Он составляет «Устав о ценах» и учреждает раскладку поземельного сбора в Петербурге и Москве. За эту работу он был награжден орденом Анны II степени и пенсионом в две тысячи рублей в год. А вскоре император Павел I, сменивший умершую в 1796 году Екатерину II, подписывает указ о создании на основе компаний Шелихова и других сибирских купцов единой Русско-Американской компании (РАК), главное управление которой переводится из Иркутска в Петербург, а уполномоченным корреспондентом (представителем) РАК назначается Николай Петрович Резанов. Теперь он — государственный вельможа и предприниматель одновременно. Обер-секретарем Правительствующего Сената Резанов был до 1799 года.

соображения о путешествии

В 1802 году Николай Резанов через посредство министра коммерции графа Николая Петровича Румянцева подал царю записку, в которой указывал на неудобство доставления в новые русские владения провизии, строительных материалов и предлагал доставлять их морем, кругосветным путем прямо из Европы в Америку.

До конца 1802 г., когда стали разрабатываться планы кругосветного путешествия , включавшие в себя «установление морского сообщения» с русскими владениями в Америке, число акционеров РАК увеличилось с 17 до 400, причем среди них оказались и члены Императорской фамилии. Сам Александр I , ставший в помянутом году пайщиком «Русской Америки», определенно выделил Н.П. Резанова из среды деловых людей Империи и осыпал его своими милостями.

дети, смерть жены

18 июля 1801 года в семье Резанова появился первенец — сын Петр (1801-?), а 6 октября 1802 года — дочь Ольга (1802-1828). Через двенадцать дней после рождения дочери Анна Григорьевна скончалась. О своей жене Резанов писал: «Восемь лет супружества нашего дали мне вкусить все счастие жизни сей как бы для того, чтобы потерею ее отравить наконец статок дней моих».

начало путешествия

После кончины жены Резанов думал взять отставку и заняться воспитанием детей, но встретил препятствие. Безутешному вдовцу император предлагает принять участие в готовящемся первом кругосветном плавании. В 1802 г. Высочайшим повелением Н. П. Резанов назначается посланником в Японию и руководителем первой русской кругосветной экспедиции (1803-1806 гг.) на шлюпах «Надежда» и «Нева». Во время подготовки экспедиции ее руководителям была дана масса разнообразных поручений экономического, политического, научного характера, но основными целями оставались все-таки две: налаживание отношений с Японией и инспектирование Русской Америки (Аляски) .

За месяц до отправления в поход, 10 июля 1803 года, Резанов был награжден орденом Св. Анны I степени и ему был присвоен титул камергера двора Его Величества.

7 августа (26 июля ст.ст.) 1803 г. началась первая русская кругосветная экспедиция, состоявшая из двух кораблей: «Надежды» под командованием И.Ф. Крузенштерна (на него было возложено и общее морское руководство) и «Невы» под командованием Ю.Ф. Лисянского.

Япония, Аляска

В конце сентября 1804 года русские корабли отправились в Нагасаки. Шестимесячная миссия Его Высокопревосходительства в Японию не увенчалась успехом, и Резанов отправился из Петропавловска-Камчатского на Аляску. Отправив корабль «Надежда» под командованием Крузенштерна в Кантон, а затем в Кронштадт, Николай Петрович на торговом бриге «Мария» взял курс на Ситху. 26 августа 1805 г. бриг «Мария» бросил якорь в бухте Новоархангельска. Здесь, на острове Ситха, Н.П. Резанов познакомился с правителем «Русской Америки», купцом А.А. Барановым .

Нехватка самого необходимого, а особенно — продовольствия, остро сказывалась на русской колонии. Видя тщетность усилий Баранова в этом вопросе, Резанов купил у заезжего американского коммерсанта корабль «Юнона» вместе с его содержимым и тем самым поддержал соотечественников на первых порах. Дальнейшие свои общественно-государственные виды Николай Петрович связал с поездкой на «Юноне» в испанский форт Сан-Франциско , чтобы установить торговые отношения с испанцами. Это ему удалось.

Калифорния, семья коменданта

обручение

возвращение на Аляску

11 июня (8 мая) 1806 г. отяжелевшая «Юнона» отвалила от гостеприимной испанской земли и знатный жених провожал взглядом удаляющиеся берега Калифорнии с палубы нагруженной под завязку «Юноны». Он видел их в последний раз, не суждено ему было более повстречаться и с Консепсией.