Пять гениальных изобретений владимира шухова.

Елена Шухова

Инженерный гений Владимира Григорьевича Шухова давно получил мировое признание. Более полувека - с последней четверти XIX по 30-е годы ХХ столетия - его работы определяли достижения России и ее мировой приоритет в самых разных областях инженерной мысли.

Диапазон творческих интересов Шухова был поразительно широк. Нефтепереработка, теплотехника, гидравлика, судостроение, военное дело, реставрационная наука - во всех этих, столь разнородных, областях он сделал фундаментальные изобретения, создал технологии и конструкции, ставшие прорывом в будущее.

Особый вклад В.Г.Шухов внес в развитие строительного искусства, создав новаторские, поражающие смелостью замысла, простотой, изяществом и одновременно надежностью и долговечностью пространственные системы покрытий и высотных сооружений из металла. Можно смело утверждать: после Шухова в этой области не было сделано принципиально новых изобретений и не было создано конструкций, столь совершенных эстетически.

Осенью 2003 года отмечался 150-летний юбилей инженера.

На фоне обычного в таких случаях официального славословия с особенной остротой выступило ужасающее состояние сохранившихся сооружений В.Г.Шухова. Формально многие из них давно признаны памятниками архитектуры и даже поставлены под охрану государства. На деле они или стоят заброшенными, или сознательно уничтожаются.

Вот перечень утрат самых последних лет, напоминание о которых может быть сегодня полезнее юбилейного восхваления:

На рубеже 1980-1990-х годов погиб один из красивейших павильонов с висячим сетчатым покрытием, построенный Шуховым на Всероссийской художественно-промышленной выставке в Нижнем Новгороде в 1896 году и впоследствии перевезенный в Ессентуки.

В эти же годы были утрачены подлинные конструкции купола гостиницы "Метрополь", Петровского пассажа, картинной галереи Училища живописи, ваяния и зодчества (ныне одноименная академия, возглавляемая И.С.Глазуновым) в Москве.

Совсем недавно, в 2002 году, без всякого обоснования и разрешительной документации начался демонтаж покрытия в здании гаража для автобусов на Бахметьевской улице (троллейбусный парк № 3 на ул. Образцова), являющемся совместным произведением В.Г.Шухова и архитектора К.С.Мельникова. Благодаря вмешательству архитектурной общественности и разгоревшемуся скандалу дальнейшее разрушение памятника удалось остановить, но 12 легких большепролетных шуховских ферм - треть от общего их количества - были демонтированы и заменены новоделом в полном соответствии с установившейся в последнее время в Москве "реставрационной" традицией.

9 октября 2003 года, на следующий день после того, как юбилей В.Г.Шухова был помпезно отмечен в стенах московской мэрии, под видом подготовительных работ начался демонтаж конструкций дебаркадера Киевского вокзала.

Это сооружение, созданное В.Г.Шуховым в содружестве с архитекторами И.И.Рербергом и В.К.Олтаржевским, также признано памятником архитектуры. Несмотря на это уникальные клепаные арки дебаркадера, свидетельствующие о высочайшей технической культуре начала ХХ столетия, опять-таки планируется заменить технически грубым новоделом. На запросы по этому поводу в различные инстанции пришли противоречивые ответы; независимой экспертизы состояния конструкций проведено не было.

Существует угроза, что в скором времени подобная судьба постигнет и всеми признанный шедевр мастера - радиобашню на Шаболовке. Неухоженная, местами проржавевшая, она стоит среди мусора и бурелома, практическое ее использование в настоящее время ограничено лишь службой Скорой помощи и мелкими радиостанциями. Между тем заложенная в конструкции инженерная идея настолько совершенна, что, несмотря на многолетнее запустение, башня продолжает поражать своей надежностью и долговечностью. Еще в конце 1930-х годов ей пришлось выдержать серьезное испытание. За трос, соединяющий гиперболоид с соседней мачтой, зацепился почтовый самолет. Машина рухнула на землю, башня осталась стоять как ни в чем не бывало. Еще одну проверку на устойчивость и прочность она с успехом прошла совсем недавно, в июне 1998-го, во время урагана, вызвавшего в Москве большие разрушения.

В 1991 году, когда специалисты ЦНИИПСК им. Н.П.Мельникова - института, выросшего из возглавляемого Шуховым проектного бюро, - меняли верхушку башни в связи с установкой на ней нового оборудования, они подтвердили, что запаса прочности сооружению хватит еще минимум на полвека. В 2000 году обследование конструкции произвели сотрудники ЦНИИСК им. В.А.Кучеренко. Их выводы таковы: "Расчеты показали достаточную работоспособность металлоконструкций башни. Устойчивость башни в целом, а также местная устойчивость секций обеспечены. Напряжения не превышают расчетных сопротивлений. Прочность и устойчивость колец также достаточны. Для обеспечения нормальной эксплуатации башни требуется частичный ремонт поврежденных коррозией элементов и последующий постоянный контроль".

Несмотря на такие заключения, постоянно возникают проекты реконструкции башни, один из них - превращение ее в объект туризма с приспособлением к коммерческим интересам инвесторов. Здесь должны появиться рестораны, смотровые площадки, лифт. Если эти планы будут претворены в жизнь тем варварским способом, которым теперь "осовремениваются" памятники, творение Шухова погибнет безвозвратно. Впрочем, в Телецентре, на территории которого башня находится, ходят слухи и о еще более "радикальном" решении: если инвестор не будет найден, сооружение вообще может быть демонтировано под предлогом его аварийного состояния. К сожалению, подобные мысли можно услышать и от руководства ЦНИИПСК - организации, которая по определению должна была бы быть главным защитником произведений В.Г.Шухова.

Если иметь в виду, что несколько лет назад уже возникал проект разрушения башни с тем, чтобы на ее месте возвести первоначально запроектированную В.Г.Шуховым 350-метровую конструкцию (к счастью, тогда эта абсурдная идея была отвергнута), то опасения за судьбу шедевра кажутся вполне обоснованными.

В плохом состоянии находятся конструкции одного из немногих сохранившихся в Москве подлинных шуховских светопрозрачных покрытий - над вестибюлем бывшего здания Высших женских курсов, ныне Педагогический университет, на М.Пироговской.

Таково положение дел в столице. То, что происходит в провинции, лишь усугубляет трагическую картину.

Неподалеку от города Дзержинска Нижегородской области находятся изумительные по красоте многосекционные гиперболоидные сетчатые опоры ЛЭП НИГРЭС, построенные В.Г.Шуховым по той же системе, что и радиобашня на Шаболовке. Несмотря на то что конструкции находятся в хорошем состоянии, им в самое ближайшее время угрожает падение в реку Оку из-за размыва фундаментов. И хотя для спасения памятника в данном случае нужно не так уж много - произвести берегоукрепительные работы, реальных действий никто не предпринимает, если не считать попыток некоторых коммерческих фирм купить металлоконструкции на лом.

Внушает опасение состояние первого шуховского гиперболоида - водонапорной башни, построенной для Всероссийской выставки 1896 года в Нижнем Новгороде и в том же году перевезенной приобретшим ее промышленником и меценатом Ю.С.Нечаевым-Мальцевым в его имение, ныне село Полибино Липецкой области.

Разрушаются сетчатые водонапорные башни в Краснодаре и Подольске, на станции Луговая Савеловской железной дороги, и этот печальный перечень можно продолжать и продолжать.

Если творения мастера погибнут, а угроза эта, с учетом того, что методы сохранения, статус и способ функционирования столь уникальных сооружений эпрохи первой технической революции у нас практически не разработаны,отечественной культуре будет нанесен непоправимый урон.

Техника - сфера деятельности, прогресс и постоянное обновление которой неизбежны. Но при этом непрерывный поток обновления технопространства должен сохранять в себе некие фундаментальные воплощения некогда открытых базовых идей, методов, принципов, ибо они, наряду с архитектурными сооружениями - тоже памятники культуры.

Сооружения Шухова, помимо своих чисто инженерных достоинств, важны для нас тем, что позволяют погрузиться в эпоху первой технической революции, когда понятие "техника" имело еще безоговорочно положительное содержание.

При всей уникальности своего дарования Шухов являлся сыном своего времени - той короткой и безвозвратно ушедшей эпохи, о которой русский мыслитель сказал: "Мы переживаем конец Ренессанса, изживаем последние остатки той эпохи, когда отпущены были на свободу человеческие силы и шипучая игра их порождала красоту..." Эти слова Н.А.Бердяева, сказанные им в 1917 году, привычно связываются в нашем сознании с Серебряным веком - расцветом искусства, литературы, философской мысли, но их с полным правом можно отнести и к технике того времени. Тогда культура и научно-техническая сфера жизни не были еще так трагически разобщены, как сегодня, инженер не являлся "узким специалистом", слепо ограниченным сферой и интересами своей специальности, он представлял собою в полном смысле слова "ренессансного человека", открывавшего новый мир, обладавшего "симфоническим", по определению В.Г.Шухова, мышлением. Тогда техника представала жизнестроительным началом, была мировоззренческим обретением, казалось, что она есть не только способ решения стоящих перед человеком практических задач, но и творящей духовные ценности силой. Тогда еще казалось, что она-то и спасет мир.

Именно эта мировоззренческая целостность делала инженеров и изобретателей того времени универсалами, "ренессансными" фигурами, способными порождать на многие десятилетия опережающие свое время идеи и открытия одновременно в самых различных отраслях, воплощать утилитарные инженерные задания в неповторимые примеры человеческого гения.

"Девятнадцатый век выводили на дорогу специалисты, чей жизненный кругозор оставался энциклопедическим. Но от поколения к поколению центр тяжести смещался, и специализация вытесняла в людях науки целостную культуру" , - зафиксировал испанский философ Х.Ортега-и-Гассет конец золотого века техники.

Первые слова, которые услышали студент В.Г.Шухов и его товарищи, войдя в стены Императорского технического училища, были таковы: "...Каких бы успехов в познании природы и обладании ею человек ни достигал, он не должен забывать слов Божественного Учителя: "Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?" Этот постулат лежал тогда в основе мировоззрения инженеров. Сегодня едва ли это так. Объясняя принципы какой-либо конструкции, Владимир Григорьевич говорил о ее душе - не в мистическом и не буддийском, а в своем особом, "техническом" смысле. Каждое сооружение он воспринимал не просто как хорошо рассчитанную массу металла или дерева, не как агрегат, а как Организм, то есть нечто живое и не противостоящее живому. "Все логично во Вселенной, все думает, и камень думает, - говорил он. - Только думы камня - так сказать, статика эфира мысли, а живые существа способны к динамике этого эфира". Такой инженер давно исчез как тип. Безвозвратно ушла и его эпоха. Гений В.Г.Шухова помогает понять и заново оценить ее сегодня, когда все, что связано с техникой, неминуемо ассоциируется в нашем сознании с чем-то бездушным и разрушительным.

Несмотря на относительное обилие литературы о В.Г.Шухове, о нем писали и продолжают писать как о неком обезличенном генераторе инженерных идей, почти роботе. Его внутренний мир, окружение, сформировавшее его как личность, педагоги, семья, сам "воздух" его времени, наконец, его нелегкая судьба в советское время - всегда оставались вне поля зрения исследователей его. Попытаемся отчасти восполнить образовавшийся пробел.

* * *

Владимир Григорьевич Шухов родился 16 (28) августа 1853 года в городке Грайворон Курской губернии, где отец его исправлял должность городничего. О своем происхождении сам Шухов рассказывал так: "Мой пращур был вольный штатский человек, мобилизованный на войну со шведами. За храбрость в бою под Полтавой Петр Великий пожаловал его дворянством". Но дворянство это, по-видимому, было личным. Потомственное получил уже дед В.Г.Шухова вместе с обер-офицерским чином. Отец Владимира Григорьевича, Григорий Петрович, окончил Харьковский университет и служил вначале по Министерству финансов, а затем под влиянием своего друга, знаменитого хирурга Н.И.Пирогова, перешел в Ведомство императрицы Марии, занимавшееся благотворительными, медицинскими и учебными заведениями.

Из военной среды происходила и мать В.Г.Шухова Вера Капитоновна Пожидаева - женщина весьма незаурядная, согласно семейным преданиям, отличавшаяся энергией и интуицией, переходившей порой в дар ясновидения. Детство В.Г.Шухова прошло в курском имении матери. В 1863 году он поступил в Пятую петербургскую классическую гимназию, где в ту пору преподавал выдающийся ученый и педагог К.Д.Краевич. Будучи учеником четвертого класса, Шухов нашел собственное логичное и краткое доказательство теоремы Пифагора.

В 1871 году Владимир Григорьевич окончил гимназический курс и поступил в Императорское московское техническое училище. Годы, проведенные там в атмосфере высокой нравственной и научной культуры, постоянного размышления, познания, творчества, инженер считал одними из самых счастливых в своей жизни. Обучение теоретическим дисциплинам в ИМТУ стояло примерно на одном уровне с математическим факультетом Московского университета. Особенностью преподавания был прекрасно разработанный курс практических занятий, дававший студентам понимание реальной работы механизмов и конструкций, а также технологического процесса их изготовления. Эта так называемая русская система обучения в 70-х годах XIX века получила всемирное признание и была принята в технических школах США.

С большим уважением и признательностью Шухов вспоминал своих профессоров, талантливых инженеров и ученых: А.В.Летникова, Д.Н.Лебедева, И.П.Архипова, П.П.Панаева, А.К.Эшлимана, директора училища В.К.Делла-Воса. Наибольшее влияние на становление его гения оказали профессор Ф. Е. Орлов, читавший курс теоретической и практической механики, и Н. Е. Жуковский, в те годы доцент по кафедре аналитической механики и преподаватель математики. Студентом первого специального класса Владимир Григорьевич сделал свое первое практически ценное изобретение: разработал собственную конструкцию паровой форсунки для сжигания жидкого топлива и изготовил ее опытную модель в мастерских училища. Это изобретение было высоко оценено Д.И.Менделеевым, который даже поместил изображение форсунки Шухова на обложку книги "Основы фабрично-заводской промышленности"(1897). Принципы этой конструктивной системы используются и поныне. По свидетельству специалистов, шуховская форсунка уже в то далекое время - а она начала выпускаться в промышленных масштабах с 1880 года - была не только экономичной, но и решала экологическую проблему наиболее безопасного для окружающей среды сжигания нефти.

Курс ИМТУ В.Г.Шухов окончил в 1876 году со званием инженера-механика и золотой медалью. В знак признания его выдающихся способностей он был освобожден от защиты дипломного проекта. Отказавшись от лестного предложения стать ассистентом знаменитого математика П.Л.Чебышева, равно как и от того, чтобы начать подготовку к профессорской деятельности, В.Г.Шухов навсегда избрал своим поприщем практическое творчество инженера. Вернувшись из командировки в Соединенные Штаты, которую он получил как лучший выпускник училища, Владимир Григорьевич поселился в Петербурге и поступил на службу в Управление Варшавско-Венской железной дороги.

Одной из особенностей творческого духа В.Г.Шухова, во многом объясняющей глубину его идей и разносторонность дарования, было стремление к постижению целостной картины мира, установлению внутренних взаимосвязей, на первый взгляд не связанных, самых разнородных процессов и явлений. Это стремление включило в круг его серьезных интересов науки, далеко отстоящие от сферы его инженерной деятельности: еще в юности Шухов увлекся астрономией и приобрел в ней обширные знания; впоследствии серьезно интересовался теорией относительности Эйнштейна, "самой необходимой наукой" называл историю. Одним из первых Шухов задумался о взаимосвязях биологии и техники и тех возможностях, которые может открыть перед инженером изучение естественных наук. Большое значение Владимир Григорьевич придавал своим не частым, но очень содержательным беседам со знаменитым медиком Н.И.Пироговым. Не исключено, что эти беседы привели его к решению в 1877 году, не прерывая основной работы, стать вольнослушателем Военно-медицинской академии. По собственному свидетельству, два года занятий в ней дали ему как инженеру бесценный опыт, обогатив пониманием самой совершенной "конструкции", созданной природой, - человеческого организма.

В 1878 году по рекомендации профессора Ф.Е.Орлова к Шухову обратился только что возвратившийся из Америки предприниматель А.В.Бари и предложил ему отправиться в Баку, где тогда только начиналось бурное развитие нефтяного дела.

Выполняя заказы компаний братьев Нобель, Г.М.Лианозова, С.М.Шибаева и др., Шухов сумел в короткий срок на строго научной основе разрешить труднейший комплекс вопросов, связанных с добычей, хранением, транспортировкой и переработкой нефти. Изобретенные им совершенные конструкции резервуаров, трубопроводов, насосов, нефтеналивных судов, нефтеперегонных аппаратов намного опередили свое время, теории их конструирования были признаны классическими, а формулы расчета вошли во все учебники и справочники, в том числе и в первый русский курс "Технологии нефти" К.И.Тумского (1891, 1896).

Начатые в Баку исследования Владимир Григорьевич продолжил уже в Москве, где окрыленный успехом А.В.Бари в 1880 году основал собственную проектно-строительную фирму. В начале 1881 года супруга Александра Вениаминовича среди разных семейных новостей сообщала сестре: "Шухов с октября месяца живет в Москве и служит у Саши как главный его помощник по инженерной части, получает 200 рублей жалованья, помимо процентов. Кроме Шухова, у Саши в конторе занимаются бухгалтер, конторщик и артельщик..."

Этот принцип - минимум сотрудников при широчайшем диапазоне исполняемых заказов - неуклонно соблюдался и во все последующие годы существования предприятия. Даже во времена наивысшего расцвета, когда ежегодно фирмой исполнялось работ более чем на 6 млн рублей (огромная для того времени сумма), в ее проектном бюро трудились не более 20 инженеров, чертежников и техников. Такое было возможным потому, что Шухов практически не нуждался в помощниках. По воспоминаниям сотрудников, "все расчеты своих многочисленных сооружений Владимир Григорьевич делал только лично сам и так кратко, что понять их постороннему было очень трудно. (при этом следует иметь в виду, что Шуховне пользовался даже арифмометром. - Е.Ш.) Сосредоточенность его была поразительной. Приходя в 10 часов утра в контору, он садился за свой стол, раскрывал тетрадь большого формата и начинал, глубоко вдумываясь, писать цифры, цифры и только цифры. Если он и уходил куда-нибудь, то только в свою обширную библиотеку, где просматривал журналы на иностранных языках. Разговоры на отвлеченные темы он позволял себе только во время завтрака, а все остальное время тратил на работу и деловые беседы с посетителями, которых к нему приходило множество" . Прекрасно сказал о нем и его творчестве один из ближайших сотрудников В.Г. Шухова инженер А.П.Галанкин: "Вся деятельность Владимира Григорьевича Шухова в период его расцвета была сплошным триумфом ума и остроумия. Его ум блистал как бриллиант, рассыпая всюду искры и блеск" . В настоящем полноценном отпуске за все шестьдесят лет своей инженерной деятельности Владимир Григорьевич не был ни разу.

В отношениях с людьми Владимир Григорьевич всегда поступал "по-джентльменски" (любимое его выражение). Со всеми, будь то прислуга, дети или рабочие, был безукоризненно вежлив и ни перед кем не выдавал своего интеллектуального превосходства. Тщеславие, равно как и корысть, были ему совершенно чужды.

Инженеры, работавшие вместе с Шуховым, вспоминали, что уже одно его появление в конторе действовало на них вдохновляюще. Он заражал сотрудников своей неисчерпаемой творческой энергией и оригинальными идеями, нес в себе такой колоссальный запас положительных эмоций, так красиво решал любую, даже самую сложную инженерную задачу, что пробуждал в людях ответную реакцию и им хотелось работать, не считаясь со временем. При этом каждому он давал возможность проявить свою самостоятельность, в каждом поддерживал чувство собственного достоинства, не только не умаляя, но зачастую даже преувеличивая его участие в достигнутом успехе. Впоследствии многие из тех, кто прошел блистательную "школу Шухова", начали собственное дело или стали профессорами Московского технического училища.

Сотрудники часто называли Владимира Григорьевича "человеком-фабрикой". Действительно, читая его рабочие тетради-дневники, нельзя не поражаться: почти каждый день в них - новый заказ, новая тема. Так, на рубеже 1880-1890-х годов инженер одновременно работал над тремя проектами, каждый из которых, будь он даже единственным в его творческой биографии, мог принести ему славу и почет на всю жизнь. Именно в это время он изобрел знаменитые паровые водотрубные котлы, совершившие переворот в теплотехнике и отапливавшие в течение многих десятилетий всю Россию, составил фундаментальный проект московского водоснабжения и оформил один из главных своих патентов - на "приборы для непрерывной дробной перегонки нефти", иначе говоря, крекинг-процесс, позволивший в промышленном масштабе, при простейшей аппаратуре, получать высококачественный бензин.

С начала 1890-х годов развернулась исключительная по своему новаторству деятельность Владимира Григорьевича в сфере индустриальной архитектуры - та деятельность, в которой его гений выразился наиболее зримым образом, благодаря которой имя его стало широко известным за пределами инженерно-промышленной сферы, и Шухов был признан не только "величайшим инженером мира" , но и выдающимся "художником в конструкциях" (при этом параллельно продолжалась его плодотворная работа в качестве инженера-механика, гидротехника, технолога и т.д.).

В.Г.Шухову было в высшей степени присуще то качество, о котором архитектор И.В.Жолтовский писал: "Создать живой образ из мертвого материала можно только если мастер настолько сроднился с этим материалом, что научился им "думать", научился формировать его по законам построения живой органической материи" . Именно из глубокого понимания инженером свойств и возможностей материала, будь то металл или дерево, вытекали экономичность, простота и безукоризненная логика его конструктивных решений, чистота линий и гармоничность пропорций созданных им сооружений, предвосхитивших "органическое" направление в архитектуре.

В 1891-1893 годах на Красной площади в Москве было построено новое здание Верхних торговых рядов с шуховскими покрытиями, столь изящными и легкими, что снизу они казались паутиной с врезанными в нее стеклами. Такой эффект давала изобретенная Шуховым арочная ферма, в которой традиционные достаточно массивные раскосы и стойки были заменены тонкими лучевыми затяжками диаметром около 1 см, работающими только на растяжение - самый выгодный для металла вид усилий. Созданием этой конструкции завершился долгий поиск инженерами всего мира наиболее рационального типа стропильной фермы. Дальнейшее ее усовершенствование стало уже невозможным. Это строго научно было доказано В.Г.Шуховым в книге "Стропила" (1897) и там же указан единственно верный путь - переход к пространственным системам, в которых все элементы конструкции при восприятии нагрузки работают как единый слаженный организм.

Практическое подтверждение этот тезис получил на XVI Всероссийской художественно-промышленной выставке, проводившейся в Нижнем Новгороде в 1896 году. Именно там впервые были продемонстрированы созданные Шуховым уникальные пространственные висячие и арочные системы покрытий, а также гиперболоидная сетчатая водонапорная башня - прообраз знаменитой радиобашни на Шаболовке.

"Конструкции эти возбудили как у специалистов, так и у публики захватывающий интерес, особенно потому, что основная идея их устройства являлась вполне оригинальной и не могла быть позаимствована изобретателем ни в западноевропейских, ни в американских образцах, - писал в дни выставки признанный "король сопромата", профессор ИМТУ Петр Кондратьевич Худяков. - Новизна их открыто признавалась всеми, а преимущества в смысле малого веса, необычной легкости изготовления и дешевизны были проверены опытным путем на целом ряде примеров при самых разнообразных условиях в задании..." Действительно, вес шуховских "крыш без стропил", как называли их современники, оказался в 2-3 раза ниже, а прочность значительно выше, чем у традиционных типов покрытий. Их можно было собирать из простейших однотипных элементов: полосового железа толщиной 50-60 мм или тонких уголков; простым было устройство утепления и освещения: в нужных местах на сетку вместо кровельного железа укладывались деревянные рамы со стеклами, а в случае арочного покрытия для освещения очень удачно могли быть использованы перепады высот различных частей здания. Все конструкции предусматривали возможность легкого и быстрого монтажа с использованием самого элементарного оборудования вроде небольших ручных лебедок.

Самым выдающимся изобретением, на многие десятилетия опередившим свою эпоху (и потому оставшимся не замеченным и не оцененным современниками), стало перекрытие центральной части круглого павильона Инженерно-строительного отдела XVI Всероссийской художественно-промышленной выставки, выполненное в виде "вогнутой внутрь чаши диаметром 25 м из тонкого листового железа, края которой прикреплены к верхнему кольцу". Это была первая в мире оболочка-мембрана - конструкция, в ХХ, а теперь уже и в XXI веке считающаяся одним из наиболее прогрессивных типов покрытий большепролетных сооружений. (Павильон не сохранился.)

В 1897 году В.Г.Шухов предложил еще одно изобретение - сетчатый свод двоякой кривизны, воплощенный над цехом металлургического завода в Выксе близ Нижнего Новгорода и доведший идею пространственных арочных покрытий до совершенства. (В настоящее время находится в эксплуатации, хотя и нуждается в реставрации.)

За рубежом покрытия, аналогичные шуховским, появились только в 20-30-е годы ХХ столетия.

Та же плодотворная идея пространственно работающих сеток была с успехом применена Владимиром Григорьевичем и к высотным сооружениям - водонапорным и иного назначения башням. Так появился знаменитый "гиперболоид инженера Шухова", для последующих поколений ставший символом творчества великого инженера и заслонивший собой другие его не менее выдающиеся творения.

Еще в Техническом училище на лекциях по аналитической геометрии Шухов обратил внимание на свойство однополостного гиперболоида, имеющее большую конструктивную ценность: возможность образования его криволинейнойповерхности из прямолинейных образующих. С тех пор идея гиперболоида запала в его душу. "О гиперболоиде я думал давно, - рассказывал он. - Шла какая-то глубинная, видимо, подсознательная работа, но все как-то вплотную я к нему не приступал... И вот однажды прихожу раньше обычного в свой кабинет и вижу: моя ивовая корзинка для бумаг перевернута вверх дном, а на ней стоит довольно тяжелый горшок с фикусом. И так ясно встала передо мной будущая конструкция башни. Уж очень выразительно на этой корзинке было показано образование кривой поверхности из прямых прутков" . Впоследствии изобретатель часто вспоминал этот эпизод и во времена Нижегородской выставки, если кто-нибудь говорил ему о необычности конструкции его водонапорной башни, направлял в Кустарный отдел смотреть плетеные корзины. Хотя, конечно, не следует воспринимать эту историю слишком буквально.

В короткий срок Шухов детально разработал всю конструкцию башни вплоть до мельчайших частей, установил принципы расчета, что при тогдашнем состоянии строительной механики в отношении таких многократно статически неопределимых систем, как сетчатые башни, сделать было далеко не просто, определил простой и наглядный способ оформления проектной документации, а вслед за тем - способ монтажа.

В январе 1896 года Владимир Григорьевич подал заявку на привилегию "Ажурная башня". В ней говорилось: "Сетчатая поверхность, образующая башню, состоит из прямых деревянных брусьев, брусков, железных труб, швеллеров или уголков, опирающихся на два кольца: одно вверху, другое внизу башни; в местах пересечения брусья, трубы и уголки скрепляются между собой. Составленная таким образом сетка образует гиперболоид вращения, по поверхности которого проходит ряд горизонтальных колец. Устроенная вышеописанным способом башня представляет собой прочную конструкцию, противодействующую внешним усилиям при значительно меньшей затрате материала" .

Водонапорная башня, построенная по этой системе на Всероссийской выставке 1896 года, стала настоящей сенсацией для специалистов и, как писали тогда, "одним из главных магнитов для публики". Удачно выбранные пропорции сооружения (высота 25 м, соотношение диаметров нижнего и верхнего колец 2,6) делали конструкцию очень изящной. "Поверхность башни представляется совершенно сквозной, поражающей зрителя своей удивительтной простотой и легкостью" - так сформулировал общее мнение П.К.Худяков.

Сооружение было рассчитано Шуховым на самый сильный ураган, причем запас устойчивости определился в 2,5 раза. Как и во всякой органичной конструкции, это ощущалось визуально даже людьми технически не образованными: "Криволинейная форма поверхности башни дает ей хорошую устойчивость, которая чувствуется глазом смотрящего", - отмечал А.Пешков, впоследствии Максим Горький, в своей корреспонденции с выставки .

Гиперболоидные башни сразу получили широкое распространение.За сравнительно короткое время они стали заметной деталью промышленного ландшафта России и архитектурного облика многих городов и вместе со строившимися в те же годы большепролетными мостами стали зримым присутствием в среде обитания новой, технической, эстетики.

Имеющиеся в архиве перечни водонапорных башен Шухова, построенных в 1896-1929 годах, позволяют установить, что конструкции эти были возведены фирмой А.В.Бари (после национализации - строительной конторой Мосмашинотреста) в Москве, Ярославле, Воронеже, Тамбове, Коломне, Подольске, Туле, Царицыне, Самаре, Прилуках, Кашине, Вологде, Иваново-Вознесенске, Орехово-Зуеве, Гусь-Хрустальном, Казани, Феодосии, Баку, Грозном, Самарканде, Андижане, Бухаре, Ашхабаде и т.д., и т.д. вплоть до острова Сахалин.

В 1910-1911 годах по заказу Морского ведомства Шухов спроектировал два гиперболоидных маяка для Херсонского порта: Аджиогольский, высотой 68 м (до огня), и Станиславский, высотой 26,8 м.

Начиная с 1908 года сетчатые башни системы Шухова стали использоваться в качестве корабельных мачт. Они были установлены на большинстве судов ВМФ США, а также на двух русских броненосцах - "Андрей Первозванный" и "Император Павел I". В 1919-1922 годах была возведена знаменитая сетчатая шестисекционная радиобашня на Шаболовке в Москве (о ней ниже), а в 1928-1929 годах по той же системе построены трех- и пятисекционные опоры ЛЭП НИГРЭС.

Единственным мастером, который на рубеже XIX-XX веков обращался к той же конструктивной форме гиперболоида, был испанский архитектор Антонио Гауди. По смелости замыслов, по новаторству он, безусловно, стоит в одном ряду с Шуховым. Правда Гауди никогда не применял абстрактные математические формы в их чистом виде, но маскировал их декоративными элементами, навеянными природным окружением, - изображениями животных, растений, камней.Напротив, Шухов сознательно создавал чистые, обнаженные конструкции, органичность, "биоподобность" которых заключалась в использовании главного принципа "творчества" природы - экономии средств для достижения цели. Наблюдение природных и рукотворных форм, требующих высокой прочности при минимальной затрате материала: костей скелета, древесных стволов, тех же плетеных корзин, перерабатывалось в уме инженера в точные математические образы, принимавшие в конечном итоге вид практически полезных сооружений, в конструкции которых не было ничего лишнего. Природа и математика, расчет, сливались в единое гармоничное целое. В этом смысле гиперболоиды Шухова архитектоничнее, чем произведения Гауди.

В.Г.Шухов был одним из ярких представителей так называемой железной архитектуры, возникшей в середине XIX столетия. Основные вехи в истории архитектуры "железного стиля" - Хрустальный дворец Дж. Пэкстона, построенный для Всемирной выставки в Лондоне в 1851 году, башня А.-Г.Эйфеля, сооруженная для Всемирной выставки 1889 года в Париже, исключительные по своим габаритам металлические мосты, построенные в конце XIX - начале XX века. С самого своего возникновения "железный стиль" развивался параллельно и в тени торжествовавших эклектических вкусов в архитектуре. Техника и архитектура никогда, наверное, не находились в таком противоречии, как в этот период. Можно с уверенностью утверждать: во второй половине XIX - начале XX века, пока архитекторы-академики мучительно и безрезультатно искали "современный стиль", шедевры новой архитектуры создавали именно инженеры. Однако тогда "железный стиль" вызывал ожесточенные споры; эстетическая ценность его произведений одними группами восторженно приветствовалась, а другими с негодованием отвергалась. Так было и с Хрустальным дворцом, и с башней Эйфеля.

В начале ХХ столетия дискуссии о художественных достоинствах инженерных сооружений вообще и "железной архитектуры" в частности разгорелись с особенной силой. В них участвовали и сами инженеры, и архитекторы, и деятели культуры. Статьи с характерными заголовками: "Об архитектурной красоте железных сооружений", "Эстетика в железных сооружениях", "Эстетические задачи техники" и т.д. регулярно появлялись на страницах профессиональных изданий, этим темам посвящались заседания научно-технических обществ.

Произведения В.Г.Шухова можно считать вершиной в этой области архитектуры. Их ни на что прежнее не похожий внешний облик органично вытекает из свойств материала и до конца исчерпывает его возможности в построении формы, и эта "чистая" инженерная идея никак не маскируется и не декорируется "лишними" элементами (что имеет место, например, в Эйфелевой башне, в которой нижние арки поставлены исключительно из украшательских соображений и никакой реальной нагрузки не несут, создавая ложное впечатление о работе конструкции). В тоже время произведения В.Г.Шухова особенно ярко демонстрируют и пагубное действие на передовые инженерные пространственные идеи доминировавшей архитектуры эклектики, нередко включавшей в свои проекты и его инженерные решения пространства, и в буквальном смысле хоронившие в себе воплощенные в них новаторские идеи. Показательный и печальный примеры тому - архитектура Верхних торговых рядов А.Н.Померанцева в Москве (1891-1893), или внешнее оформление шуховских павильонов на Нижегородской выставке (1896). Специально приглашенный для их проектирования академик архитектуры В.А.Коссов не только не сумел создать образ, развивающий глубину и оригинальность инженерной идеи Шухова, но совершенно уничтожил их своими примитивными фасадами. К счастью, в интерьере конструкции были оставлены открытыми. "Когда сетка еще не была обшита железом, - говорит очевидец, - здания выдавались своей оригинальной красотой. Но и теперь они производят сильное впечатление внутри, где видна эта гигантская паутина-сетка".

Тупик, в котором находилась тогдашняя архитектура, был особенно очевиден на Всероссийской выставке 1896 года, в проектировании павильонов которой участвовали такие известные архитекторы, как Л.Н.Бенуа, А.Н.Померанцев, А.Э.Эрихсон, И.П.Ропет, Д.П.Сухов, где самым выразительным сооружением была шуховская водонапорная башня - единственная постройка, решенная без участия зодчего.

* * *

При всей близости своих убеждений к кадетским, В.Г.Шухов никогда не состоял ни в партии народной свободы, ни тем более в какой-либо иной. Никогда публично он не выступал по политическим вопросам. Исключением в этом отношении явились события русско-японской войны.

14 мая 1905 года в сражении под Цусимой погибли шесть инженеров - выпускников Технического училища. И на этот раз, как истинный глава "московской инженерной семьи", профессор П.К.Худяков, ближайший друг Шухова со студенческих лет, взял на себя составление и напечатание их биографий. Так родилась книга "Путь к Цусиме", законченная в октябре 1906 года и вышедшая в свет в следующем, 1907-м. Первый экземпляр этой работы Худяков послал императору и получил высочайшую благодарность. По обширности фактического материала, по глубине охвата проблемы книга эта, несомненно, представляет собой явление выдающееся. Лейтмотивом ее стало выяснение "общей картины нашей неподготовленности и нашей неумелости в действиях, этого застарелого недуга нашей бюрократии, которая за свои действия и за бездействие фактически у нас никогда не несла и до сих пор еще не несет ни перед кем никакой ответственности" . (Диагноз, актуальный и для сегодняшней России.)

По нескольку раз на неделе бывая в доме Шуховых, П.К.Худяков подробно обсуждал с Владимиром Григорьевичем происходившие на дальневосточном фронте события. Один из немногих тогда, Владимир Григорьевич с самого начала относился к исходу войны пессимистически. Глубина и проницательность высказываемых им соображений неизменно поражалиХудякова, который предложил Шухову стать своим главным соавтором в написании этого труда, хотя имени В.Г.Шухова на титуле книги не было. Симптоматична одна деталь, характеризующая независимость и исследовательскую принципиальность В.Г.Шухова. В отличие от других участников этого коллективного труда, из осторожности не подписавших свои статьи, (среди них были и военные, и специалисты в области военно-морского судостроения) только В.Г.Шухов не побоялся поставить своего имени под написанной им главой. И едва не поплатился за это. Его сын Сергей вспоминал: "Подробное описание нашего флота отцом повлекло за собой приход к нему представителей Морского ведомства и полиции для выяснения источников, из которых он почерпнул столь "секретный материал". В ответ отец развернул перед посетителями ряд иностранных журналов, в которых было дано описание русских военных судов, и попросил известить об этом Морское ведомство, которое так "бережно" охраняет военные тайны. Отец всегда выписывал большое количество иностранных журналов и из них узнавал многое из того, о чем у нас не писалось..."

Написанной им главе В.Г.Шухов предпослал горький эпиграф: "Наше морское дело всегда было секретом только для нас русских, но для японцев - никогда".

Проанализировав ряд источников, он пришел в однозначному выводу: "Русский флот по численности, водоизмещению и количеству орудий перед войной значительно превосходил японский... В течение всей войны мы не знаем ни одного факта, который позволил бы приписать неудачу наших морских операций несовершенству конструкций судов, скверной их постройке и плохому состоянию машинного дела" .

В своем мнении относительно хороших качеств русского флота Владимир Григорьевич был тогда почти одинок. Его взгляд разделял разве что командующий японским флотом адмирал Того, в официальном донесении о ходе боя писавший: "Неприятельский флот не оказался особенно ниже нашего по качествам своим. Следует признать также, что неприятельские офицеры и экипаж с величайшей энергией сражались за свое отечество..." (Этот документ приведен в "Пути к Цусиме"). Гораздо чаще и на страницах печати, и от самих моряков о русских судах можно было слышать как о "музейных экспонатах", "калошах", "самотопах" и т.д. Такого же мнения большинство придерживалось и относительно нашей артиллерии. В.Г.Шухов, однако, утверждал: "По броневой защите русские суда были надежнее японских... Если принять во внимание, что решающим бой элементом являются 12-дюймовые и 10-дюймовые орудия, то сила русских орудий должна была быть вдвое больше японских. Результат битвы, можно сказать, потрясающий. Русские суда расстреляны, японские - почти не пострадали, благодаря отсутствию попадания снарядов врага. При чем же тут качество броненосцев и крейсеров?.. Факты показывают, что в китайско-Японскую войну битва при Ялу была проиграна благодаря непопаданию китайских снарядов; испанцы проиграли бой при Сантьяго потому, что их снаряды не попадали в суда американцев. Все это, конечно, было известно адмиралу Рожественскому лучше, чем нам...

Но может ли стоящий во главе адмирал силой своей воли и знания заставить команду во время ужасного боя стоять на высоте ее задачи? Да, но только в тех случаях, когда задача поставлена по силам того народа, из которого взята команда. В том-то и дело, что культура народов вырабатывает великую защиту от внешнего врага. Эта защита лежит в умении владеть современным оружием при современном состоянии боя. Умение же это приобретается развитием и образованием массы народа во всех его слоях. Морские сражения ныне выигрывает не героизм, а культура; и Цусимский бой должен называться не победою японцев над русскими, а беспощадною казнью ни в чем не повинных русских за грехи своих ближайших предков" .

"Считаю нужным сделать существенную оговорку о любви к родине, - пишет он в примечании. - Христианская мораль, по которой воспитаны народы Европы, не допускает истребления других народов ради любви к родине. Война ведь есть проявление зверской природы людей, не достигших умения решить вопрос мирным путем. Как бы победоносна ни была война, но отечество от нее всегда проигрывает. Она выдвигает героев, порождает лжепатриотические рассказы; но народ вообще долго еще продолжает нести бремя подвигов своих воинственных представителей, а иногда от победоносной войны впадает прямо в одичание. Трудно допустить, чтобы морально развитой или высокообразованный человек, могущий сочувствовать страданию человечества, предался бы охоте на людей в трезвом состоянии ради любви к родине..." Чтобы высказать в то время столь "не популярные" мысли, нужно было обладать не только честностью ученого, но и иметь настоящее гражданское мужество.

Но - и это одно из трагических противоречий жизни - Владимиру Григорьевичу все-таки пришлось участвовать в войне. Наступил 1914 год. Военная техника "властно и страшно" выступила на первый план. Остаться в стороне он не смог ни как инженер, ни как гражданин.

В 1914 году Шухов спроектировал для Севастополя батопорт - плавучие ворота для закрытия сухого судоремонтного дока - ставший образцом сооружений подобного рода.

С января 1915 до лета 1917 года он был занят выполнением еще одного чрезвычайно ответственного заказа Морского ведомства. В этот период инженером были разработаны конструкции более 40 оригинальных типов подводных мин для различных глубин: цепных, отдельно стоящих, с гидравлическим взрывателем и т.д., а также решен весь комплекс вопросов, связанных с их изготовлением, транспортировкой и установкой. Выполняя этот заказ, Владимир Григорьевич тесно сотрудничал с адмиралом А.В.Колчаком, с которым у него установились исполненные глубокого взаимного уважения отношения.

В 1916 году к Шухову обратились представители Артиллерийского ведомства с просьбой усовершенствовать тяжелую и громоздкую конструкцию платформы под тяжелые орудия, используемые осадными батареями. Найденное решение, остроумное и очень простое, как нельзя лучше характеризует черты шуховского гения. "Платформу вообще не нужно куда-либо нагружать. Пусть сама она будет и перевозочным устройством. Нельзя забывать одно из величайших изобретений человечества - колесо", - так сформулировал он свою идею . Основой конструкции стал круглый окованный железом диск. Во время перевозки два таких диска, поставленные на ребро, служили колесами повозки, на которую грузились все прочие необходимые принадлежности. В таком виде сразу две платформы доставлялись к месту назначения, и на это требовалось в 4-5 раз меньше лошадей, чем прежде. Собиралась платформа в течение 30 минут, ее конструкция позволяла производить поворот орудия на полный круг силами одного человека. Отзывы артиллеристов свидетельствовали: "Платформы Шухова вполне оправдали возложенные на них надежды" .

* * *

1 ноября 1917 года Владимир Григорьевич записал в рабочей тетради: "Трехдюймовый снаряд разрушил фисгармонию, аквариум, вылетели стекла. После зала через стену снаряд пролетел (с деревом стены) в гостиную и из передней вкатился в большой кабинет. Семья спряталась в подвале. В комнатах оставался я один. Бои шли до третьего ноября, когда большевики завоевали Москву".

Если идеи, провозглашенные Февральской революцией, В.Г.Шухов во многом разделял, то Октябрьскую, посягавшую на главные для него ценности - свободу и человеческое достоинство, - принять никак не мог. И все же, несмотря на настойчивые приглашения из Америки и Германии, уехать за границу наотрез отказался. Мысль, двигавшая им, как и многими его коллегами, оставшимися на родине, была простой и ясной, хотя утопической, как показала дальнейшая история. Большевизм возник на развале страны и этим развалом держится, полагали они. Поэтому, чтобы победить большевизм, нужно прежде всего ликвидировать развал. Творческую, культурную работу в России нужно сохранить во что бы то ни стало. "Мы должны работать и работать независимо от политики. Башни, котлы и стропила нужны, и мы будем нужны", - записал Владимир Григорьевич в дневнике. Своих сыновей он благословил на участие в Белом движении.

Первое, что сделала новая советская власть - выгнала изобретателя из собственного дома. Вот запись Шухова в дневнике: "Сентябрь, 11, 1918 г. получил приказ выехать из дома к 20 сентября нового стиля. Переехал в контору (в дом № 11/13 по Кривоколенному переулку. - Е.Ш.) 19 сентября. При разборке старых документов уничтожил черновики по разработке ряда проектов по ранее осуществленным работам конторы Бари, форсунки Шухова и т.д." При этом и последующих переездах-уплотнениях погибла значительная часть архива инженера.

Сын Шухова, Сергей Владимирович Шухов, вспоминал: "Отец жил при советской власти не сладко. Он был противник одновластия и не мирился с ним в сталинскую эпоху, которую предвидел задолго до ее начала. С Лениным близко знаком не был, но любви к нему не имел. Мне он не раз говорил:

Пойми, все, что мы делаем, никому и ни для чего не нужно. Нашими действиями управляют невежественные люди с красными книжками, преследующие непонятные цели.

Несколько раз отец был на волоске от уничтожения".

Хранящиеся в семейном архиве документы - дневники, рабочие тетради, записные книжки Шухова показывают, как тяжело ему было в атмосфере тех страшных лет. И только творческая энергия и воля позволили ему выжить в таких условиях, создать и реализовать множество выдающихся проектов, главным из которых, безусловно, была знаменитая радиобашня.

30 июля 1919 года, на следующий день после провозглашения лозунга "Отечество в опасности!", В.И.Лениным было подписано постановление Совета рабоче-крестьянской обороны, предписывающее Народному комиссариату почт и телеграфов "для обеспечения надежной и постоянной связи центра Республики с западными государствами и окраинами Республики установить в чрезвычайно срочном порядке в г.Москве радиостанцию, оборудованную приборами и машинами наиболее совершенными и обладающими мощностью, достаточной для выполнения указанной задачи" . Работы по проектированию башни для предполагаемой радиостанции начались, однако, до этого постановления. Уже весной 1919 года В.Г.Шухов разработал проект девятисекционной гиперболоидной конструкции башни, которая при высоте 350 м весила бы всего 2200 тонн, т.е. почти в три раза меньше 305-метровой башни Эйфеля. Последняя была собрана из 12000 кусков различной формы, для шуховского гиперболоида были нужны простые прокатные профили. Но металла в разоренной стране не было, и фантастически прекрасный проект не осуществился. Реальность позволила возвести шестисекционную башню высотой 150 м с нижним основанием 42 м в диаметре и весом 240 тонн.

Владимир Григорьевич записал в дневнике: "Работы по башне 150 м: решение предварительное 12 августа 1919 года. 22 августа подписан договор с Государственным объединением радиотелеграфных заводов на постройку башни. Начало работ (земляные работы. - Е.Ш.) 29 августа. Окончание 29 марта 1920 года". Итак, башня должна была быть построена за 8 месяцев, включая зиму.

Но срок этот выдержать не удалось. Теперь даже трудно представить, в каких условиях шло проектирование и строительство этого шедевра инженерной мысли. Возвести столь уникальное по масштабам и смелое по замыслу сооружение в стране с подорванной экономикой и разрушенным хозяйством, с населением, деморализованным голодом и разрухой, и только недавно закончившейся гражданской войной, было настоящим организаторским подвигом

"30 августа. Железа нет, и проекта башни (имеются в виду рабочие чертежи. - Е.Ш.) пока составить нельзя - записывает Шухов в дневнике.

"26 сентября. Послал проекты башен 175, 200, 225, 250, 275, 300, 325 и 350 м (согласно тогдашним планам Шаболовская башня не должна была быть единственной. - Е.Ш.) в правление ГОРЗы. При письме: два чертежа в карандаше, пять чертежей на кальке, четыре расчета сетей, четыре расчета башен...

Наконец по личному указанию Ленина металл был выдан из запасов Военного ведомства. Но качество его было неоднородным, а сортамент крайне ограниченным. Проект приходилось приспосабливать к данности.

Башню строила организованная Шуховым артель мастеров и рабочих, возглавляемая прорабом Галанкиным. Работы шли круглый год: и в жару, и в дождь, и в суровую стужу, когда костюмы верхолазов покрывались коркой льда. В таких условиях изобретенный Шуховым "телескопический" метод монтажа конструкций, позволивший отказаться от применения строительных лесов, сложного подъемного оборудования и свести к минимуму работы на высоте, имел первостепенное значение.

Владимир Григорьевич почти ежедневно бывал на Шаболовке, записывая свои впечатления. "Прессов для гнутья колец нет. Полок 4 дюйм х 0,5 дюйм нет. Тросов и блоков нет. Дров для рабочих нет". "В конторе холод, писать очень трудно. Чертежных принадлежностей нет". "Артель наша распадается. И.П.Трегубов полон негодования на малое вознаграждение. Он не скрывает своего насмешливого презрения ко мне как к лицу, не умеющему наживать и хапать..." "Неполучение пайка ставит в невозможные условия наши работы. Итальянская забастовка рабочих..." "Верхолазы получают один миллион в день. Считая на хлеб - это 7 фунтов, или менее 25 копеек за работу на высоте 150 метров..." Такие записи постоянно встречаются на страницах рабочей тетради инженера. И к этому - семейные горести: гибель младшего сына, тревога за старших, смерть матери.

Но, несмотря на все трудности, башня поднималась. Подъем второй и третьей секций прошел прекрасно, подтвердив правильность расчетов. И вдруг случилось несчастье.

"29 июня 1921 года. При подъеме четвертой секции третья сломалась. Четвертая упала и повредила вторую и первую в семь часов вечера". Так скупо написал Владимир Григорьевич об одном из самых тяжелых дней в своей жизни. Спустя два года все приходилось начинать сначала. Лишь по счастливой случайности в аварии не пострадали люди.

Причиной послужила усталость металла. "Проект безупречен" - к такому выводу пришла специально созданная для расследования обстоятельств дела комиссия, в состав которой вошли наиболее авторитетные инженеры. Тем не менее, невзирая на ее заключение, последовали вызовы и допросы Владимира Григорьевича в ГПУ. 30 июля 1921 года инженер записал в дневнике: "Приговор Шухову - условный расстрел".

Если бы в то время нашелся другой инженер, способный продолжить строительство, Шухова несомненно расстреляли бы, предварительно, как обычно, обвинив во "вредительстве" и "саботаже". Но такого инженера больше не было, а советской власти нужна была радиобашня - рупор коммунистических идей на весь угнетенный мир. Шухов продолжил работу в условиях, когда при малейшем проявлении независимости или ошибке условный приговор мог стать реальным.

Надо сказать, этот случай не был единственным. Несмотря на присуждение почетных званий Героя труда, заслуженного деятеля науки и техники, избрание в Академию наук и даже во ВЦИК, Шухов, как "буржуазный спец", был у власти постоянно под подозрением. Не раз его пытались обвинять в... некомпетентности и "вредительстве". Его идеи безграмотно искажались и часто присваивались "новыми людьми". В 1931 году было запрещено строительство сетчатых башен Шухова из-за якобы неточных методов их расчета. Время подтвердило правоту изобретателя: построенные свыше ста лет назад башни стоят, хотя об их сохранении никто не заботился. В том же 1931 году вместо триумфа 78-летнему Шухову пришлось пережить тяжелую драму в связи с пуском в строй первого в стране завода "Советский крекинг", построенного по его системе, предложенной еще в 1891-м. Едва только новый завод начал действовать, он был остановлен людьми, стремившимися обвинить Шухова в сознательно допущенных им в проектах ошибках, то есть во вредительстве, а затем поставить свое имя на его изобретении. Шухов вынужден был ехать в Баку и на месте доказывать свою правоту. Безошибочное инженерное чутье позволило ему быстро обнаружить причину остановки завода, после чего с невероятным трудом Владимир Григорьевич добился разрешения собственноручно устранить неполадку. Это его и спасло.

19 марта 1922 года радиостанция имени Коминтерна была сдана в эскплуатацию. Спустя 15 лет, в 1937-м, при деятельном участии Шухова башня была переоборудована для трансляции передач коротковолнового катодного телевидения.

Только что построенная Шуховская башня произвела сильное впечатление на современников, и стала одним из главных символов молодого советского государства. О ней восторженно писали газеты, пролетарские поэты слагали стихи, и только в профессиональной архитектурной среде она осталась незамеченной (если не считать А.М.Родченко, запечатлевшего ряд построек Владимира Григорьевича, в том числе и башню, на своих снимках). Архитекторы господствовавшего тогда конструктивизма, провозглашавшие своим кредо функциональность и рациональность построек, и Владимир Григорьевич Шухов, давно с успехом воплощавший эти принципы в строительной практике, существовали как бы в параллельных мирах, творчески никак не соприкасаясь: конструктивисты были идеологами нового пространства, а он создавал новое решая конкретные задачи, он "делал", а они "декларировали". Сын В.Г.Шухова, Сергей Владимирович, рассказывал такой характерный эпизод: на его глазах на одном из заседаний архитектор Виктор Веснин "начал ругать башню Шухова, предлагая ее снести, и тут же нарисовал сооружение другой формы, представлявшее полный контраст с башней Шухова и полнейший диссонанс с элементарным знанием статики сооружений и математики". Осуществив в идеях, в принципах прорыв в новую архитектуру, в области строительной практики архитекторы-конструктивисты находились в границах представлений своего времени, Образный язык их "современной архитектуры" формировался на основе использования вполне традиционных конструктивных решений, главным из которых оставалась стоечно-балочная система.

Поэтому очень символично, что в 20-е годы только Ф.О.Шехтель обратил внимание на выразительные возможности шуховского гиперболоида и сделал попытку включить эту конструкцию в проект башни-маяка для Днепрогэса (1925 год, проект остался нереализованным).

Единственным крупным мастером новой архитектуры, кто плодотворно сотрудничал с Владимиром Григорьевичем, был К. С. Мельников, который, кстати тоже всегда стоял особняком и ни к каким идеологическим течениям в архитектуре не примыкал.

В 1926 году Мельников обратился к Шухову с просьбой спроектировать перекрытия двух строившихся по его проектам гаражей в Москве. Своей неординарностью, талантливостью, умением самостоятельно мыслить он Владимиру Григорьевичу понравился, и тот охотно согласился на предложение молодого архитектора. Мельников позднее вспоминал о первой встрече с ним: "Владимир Григорьевич усадил меня на диван, а сам стоит, восьмидесятилетний. Не о гараже, который я ему привез, - шла речь о красоте: и с каким жаром объяснялась им игра сомкнутых и разомкнутых сводов русских церквей!"

В 1930 году Владимир Григорьевич выполнил еще одну работу для К.С.Мельникова - спроектировал "новейшей системы перекрытие в виде деревянного свода" для автовокзала Зеленого города. К сожалению, этот проект остался нереализованным.

Мельников не раз говорил об архитектуре как чистом искусстве, но именно он лучше других архитекторов того времени понимал значение функциональной и конструктивной сторон сооружения. Глубокое уважение к Шухову он сохранил на всю жизнь. И именно Мельникову принадлежат слова, выражающие самую суть творчества Шухова: "В строительной конструкции таится душа. Суметь ее вызвать - значит создать Архитектуру".

В 1920-1930-е годы В.Г.Шухову удалось реализовать многие свои давние, на десятилетия опередившие эпоху идеи в области нефтяной техники. Под его руководством были построены первые в стране магистральные нефтепроводы Грозный - Туапсе и Баку - Батум, в промышленных масштабах осуществлен крекинг. Инженер участвовал в проектировании крупнейших промышленных предприятий тех лет, выполнял комплекс работ для ЦАГИ, консультировал строителей канала Москва - Волга и первых линий московского метро.

В 1928 году первым из русских инженеров-практиков, по представлению А. Н. Крылова и П. П. Лазарева, В.Г.Шухов был избран членом-корреспондентом Академии наук, в 1929 году - ее почетным членом. Учитывая тогдашнюю обстановку в Академии, баллотироваться в действительные члены Владимир Григорьевич отказался.

Последней имевшей колоссальное значение инженерной работой Шухова стало выпрямление пострадавшего в результате землетрясения минарета медресе Улугбека в Самарканде, построенного в XV веке и являющегося жемчужиной среднеазиатской архитектуры. Как и в других случаях, идея Шухова была изумительно простой и изящной, вызвавшей вначале недоумение, а затем - восхищение, по свидетельству привлекшего его к этой работе архитектора А.В.Кузнецова. Выпрямление минарета по методу Шухова началось 7 января 1932 года и продолжалось три дня. По свидетельству руководившего процессом на месте архитектора М.Ф.Мауэра, "во время работ не обвалилось ни одного кирпичного осколка и, насколько можно проследить, не появилось ни одной новой трещины" на стволе минарета .

Последние пять лет жизни Владимир Григорьевич прожил в только что построенном тогда коопертивном доме Академии наук на Зубовском бульваре, № 16-20. Его внучка Алла Сергеевна вспоминает: "В том доме дедушка чувствовал себя неуютно: многочисленные недоделки, некачественный материал стен, слабое отопление, суженное жизненное пространство. Но он любил Зубовский бульвар. Неподалеку, наискосок, на углу 1-го Неопалимовского переулка, некогда стоял его собственный дом - старинный ампирный особняк. Владимир Григорьевич любил прогуливаться по кажущемуся бесконечным бульвару с вековыми раскидистыми деревьями, иногда один, а по большей части с женой, с которой прожил полвека, или с друзьями-соратниками. До тех пор, пока не были вырублены роскошные деревья и бульвар не начали стремительно уничтожать, приводя Садовое колько в его нынешнее состояние.

Большую часть времени Владимир Григорьевич проводил за письменным столом. Он работал буквально до конца своих дней.

Незадолго до кончины матери В.Г.Шухова Вере Капитоновне привидился фамильный склеп (на ныне разрушенном Алексеевском кладбище) и в нем - объятый пламенем сын. Спустя двадцать лет сон оказался пророческим. В век электричества Владимир Григорьевич погиб от пламени опрокинутой на себя свечи. Обожженной оказалась треть тела. Пять дней он прожил в страшных мучениях, а на шестой, 2 февраля 1939 года, скончался в полном сознании, до конца сохранив человеческое достоинство и даже столь свойственное ему в жизни чувство юмора.Похоронен В.Г.Шухов был на Новодевичьем кладбище.

В античной Греции искусство называлось "техне" и означало высшее проявление технического мастерства и художественного видения. Со временем "художественное" начало ушло из этого понятия и оно стало обозначать "технику" - нечто прямо противоположное искусству. Но в мировой культуре есть немногие примеры, для определения которых нужно как бы обратиться вспять к изначальному понятию, где "техническое" и "художественное" еще неразрывны. Несомненно таким примером является творчество В.Г.Шухова.

В. Г. Шухов первым в мире применил для строительства зданий и башен стальные сетчатые оболочки. Впоследствии архитекторы хай-тека, знаменитые Бакминстер Фуллер и Норман Фостер, - окончательно внедрили сетчатые оболочки в современную практику строительства, и в XXI веке оболочки стали одним из главных средств формообразования авангардных зданий.

Шухов ввёл в архитектуру форму однополостного гиперболоида вращения, создав первые в мире гиперболоидные конструкции.

В 1876 году окончил с отличием Императорское Московское техническое училище (ныне Московский государственный технический университет) и прошёл годичную стажировку в США.

Основные сферы деятельности В. Г. Шухова

• Проектирование и строительство первых нефтепроводов в России, разработка теоретических и практических основ строительства магистральных трубопроводных систем.
• Изобретение, создание и развитие оборудования и технологий нефтяной отрасли, цилиндрических резервуаров-нефтехранилищ, речных танкеров; внедрение нового способа эрлифта нефти.
• Теоретическая и практическая разработка основ нефтяной гидравлики.
• Изобретение установки термического крекинга нефти. Проектирование и строительство нефтеперерабатывающего завода с первыми российскими установками крекинга.
• Изобретение оригинальных конструкций газгольдеров и разработка типовых проектов хранилищ природного газа емкостью до 100 тысяч куб. м.
• Изобретение и создание новых строительных конструкций и архитектурных форм: первых в мире стальных сетчатых перекрытий-оболочек и гиперболоидных конструкций.
• Развитие методов проектирования стальных конструкций и строительной механики.
• Изобретение и создание трубчатых паровых котлов.
• Проектирование крупных систем водоснабжения городов.
• Изобретение и создание морских мин и платформ тяжёлых артиллерийских систем, батопортов.

Член ВЦИК. Ленинская премия (1929). Герой Труда (1932).

Развитие нефтяной отрасли и тепловых машин

Владимир Григорьевич Шухов автор проекта и главный инженер строительства первого российского нефтепровода Балаханы - Чёрный Город (Бакинские нефтепромыслы, 1878), построенного для нефтяной компании «Бр. Нобель». Проектировал и затем руководил работами по постройке нефтепроводов фирм «Бр. Нобель», «Лианозов и К°» и первого в мире мазутопровода с подогревом. Работая на нефтяных промыслах в Баку, В. Г. Шухов разработал основы подъёма и перекачки нефтепродуктов, предложил метод подъема нефти с помощью сжатого воздуха - эрлифт, разработал методику расчёта и технологию строительства цилиндрических стальных резервуаров для нефтехранилищ, изобрёл форсунку для сжигания мазута.

В статье «Нефтепроводы» (1884) и в книге «Трубопроводы и их применение в нефтяной промышленности» (1894) В. Г. Шухов привёл точные математические формулы для описания процессов протекания по трубопроводам нефти, мазута, создав классическую теорию нефтепроводов. В. Г. Шухов автор проектов первых российских магистральных трубопроводов: Баку - Батуми (883 км, 1907), Грозный - Туапсе (618 км, 1928).

В 1896 году Шухов изобрел новый водотрубный паровой котел в горизонтальном и вертикальном исполнении (патенты Российской империи № 15 434 и № 15 435 от 27 июня 1896 года). В 1900 году его паровые котлы были отмечены высокой наградой - на Всемирной выставке в Париже Шухов получил золотую медаль. По патентам Шухова до и после революции были произведены тысячи паровых котлов.

Шухов примерно с 1885 г. начал строить на Волге первые русские речные танкеры-баржи. Монтаж осуществлялся точно запланированными этапами с использованием стандартизированных секций на верфях в Царицыне (Волгоград) и Саратове.

В. Г. Шухов и его помощник С. П. Гаврилов изобрели промышленный процесс получения автомобильного бензина - непрерывно действующую трубчатую установку термического крекинга нефти (патент Российской империи № 12926 от 27 ноября 1891 года). Установка состояла из печи с трубчатыми змеевиковыми нагревателями, испарителя и ректификационных колонн.

Через тридцать лет в 1923 году в Москву прибыла делегация компании «Синклер Ойл», чтобы получить информацию о крекинге нефти, изобретенном Шуховым. Ученый, сравнив свой патент 1891 с американскими патентами 1912-1916 годов, доказал, что американские крекинг-установки повторяют его патент и не являются оригинальными. В 1931 году по проекту и при техническом руководстве В. Г. Шухова был построен нефтеперерабатывающий завод «Советский крекинг» в Баку, где впервые в России был использован шуховский патент на крекинг-процесс при создании установок для получения бензина.

Создание строительных и инженерных конструкций

В. Г. Шухов является изобретателем первых в мире гиперболоидных конструкций и металлических сетчатых оболочек строительных конструкций (патенты Российской империи № 1894, № 1895, № 1896; от 12 марта 1899 года, заявленные В. Г. Шуховым 27.03.1895 ?11.01.1896). Для Всероссийской промышленной и художественной выставки 1896 года в Нижнем Новгороде В. Г. Шухов построил восемь павильонов с первыми в мире перекрытиями в виде сетчатых оболочек, первое в мире перекрытие в виде стальной мембраны (Ротонда Шухова) и первую в мире гиперболоидную башню удивительной красоты (была куплена после выставки меценатом Ю. С. Нечаевым-Мальцовым и перенесена в его имение Полибино (Липецкая область), сохранилась до настоящего времени). Оболочка гиперболоида вращения явилась совершенно новой, никогда раньше не применявшейся в архитектуре формой. После Нижегородской выставки 1896 года В. Г. Шухов разработал многочисленные конструкции разнообразных сетчатых стальных оболочек и использовал их в сотнях сооружений: перекрытиях общественных зданий и промышленных объектов, водонапорных башнях, морских маяках, мачтах военных кораблей и опорах линий электропередач. 70-метровый сетчатый стальной Аджигольский маяк под Херсоном - самая высокая односекционная гиперболоидная конструкция В. Г. Шухова. Радиобашня на Шаболовке в Москве стала самой высокой из многосекционных шуховских башен (160 метров).

«Конструкции Шухова завершают усилия инженеров XIX столетия в создании оригинальной металлической конструкции и одновременно указывают путь далеко в XX век. Они знаменуют собой значительный прогресс: опирающаяся на основные и вспомогательные элементы стержневая решетка традиционных для того времени пространственных ферм была заменена сетью равноценных конструктивных элементов» (Sch?dlich Ch., Das Eisen in der Architektur des 19.Jhdt., Habilitationsschrift, Weimar, 1967, S.104).

Шухов изобрёл также арочные конструкции покрытий с тросовыми затяжками. До нашего времени сохранились арочные: стеклянные своды покрытий В. Г. Шухова над крупнейшими московскими магазинами: Верхними торговыми рядами (ГУМ) и Фирсановским (Петровским) пассажем. В конце XIX века Шухов вместе со своими сотрудниками составил проект новой системы водоснабжения Москвы.

В 1897 году Шухов построил для металлургического завода в Выксе цех с пространственно изогнутыми сетчатыми парусообразными стальными оболочками перекрытий двоякой кривизны. Этот цех сохранился на Выксунском металлургическом заводе до наших дней. Это первое в мире сводообразное выпуклое перекрытие-оболочка двоякой кривизны.

С 1896 по 1930 годы по проектам В. Г. Шухова было построено свыше 200 стальных сетчатых гиперболоидных башен. До наших дней сохранились не более 20. Неплохо сохранилась водонапорная башня в Николаеве (построена в 1907 году, её высота с баком составляет 32 метра) и Аджигольский маяк в Днепровском лимане (построен в 1910 году, высота - 70 метров).

В. Г. Шухов изобрел новые конструкции пространственных плоских ферм и использовал их при проектировании покрытий Музея изящных искусств (ГМИИ им. Пушкина), Московского главного почтамта, Бахметьевского гаража и других многочисленных построек. В 1912-1917 гг. В. Г. Шуховым спроектировал перекрытия залов и дебаркадер Киевского вокзала (бывшего Брянского) в Москве и руководил его возведением (ширина пролета - 48 м, высота - 30 м, длина - 230 м).

Во время первой мировой войны В. Г. Шухов изобрёл несколько конструкций морских мин и платформ тяжёлых артиллерийских систем, проектировал батопорты морских доков.

Сооружение в 1919-1922 гг. башни для радиостанции на Шаболовке в Москве явилось самой известной работой В. Г. Шухова. Башня представляет собой телескопическую конструкцию высотой 160 метров, состоящую из шести сетчатых гиперболоидных стальных секций. После аварии на строительстве радиобашни В. Г. Шухов был приговорён к смертной казни с отсрочкой исполнения приговора до окончания строительства. 19 марта 1922 года началась трансляция радиопередач и В. Г. Шухов был помилован.

Регулярные трансляции советского телевидения через передатчики Шуховской башни начались 10 марта 1939 года. Долгие годы изображение Шуховской башни являлось эмблемой советского телевидения и заставкой многих телепередач, включая знаменитый «Голубой огонёк».

Сейчас Шуховская башня признана международными экспертами одним из высших достижений инженерного искусства. Международная научная конференция «Heritage at Risk. Сохранение архитектуры XX века и Всемирное наследие», прошедшая в апреле 2006 года в Москве с участием более 160 специалистов из 30 стран мира в своей декларации назвала Шуховскую башню в числе семи архитектурных шедевров русского авангарда, рекомендованных на Включение в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

В 1927-1929 гг. В. Г. Шухов, принимая участие в реализации плана ГОЭЛРО, превзошёл эту башенную конструкцию, построив три пары сетчатых многоярусных гиперболоидных опор перехода через реку Оку ЛЭП НиГРЭС в районе города Дзержинска под Нижним Новгородом.

Шуховские башни в Москве и на Оке являются уникальными памятниками архитектуры русского авангарда.

Последним крупным достижением В. Г. Шухова в области строительной техники стало выпрямление накренившегося во время землетрясения минарета древнего медресе Улугбека в Самарканде.

Последние годы жизни

Последние годы жизни Владимира Григорьевича были омрачены репрессиями 30-х годов, постоянной боязнью за детей, неоправданными обвинениями, смертью жены, уходом со службы под давлением бюрократического режима. Эти события подорвали его здоровье, привели к разочарованию и депрессии. Его последние годы проходят в уединении. Он принимал дома только близких друзей и старых коллег, читал, размышлял.

Фотогалерея конструкций

Гиперболоидные сетки шуховских башен на Оке, вид снизу, 1989 год

Шуховский металло-стеклянный дебаркадер Киевского вокзала в Москве

Железнодорожный мост конструкции Шухова через реку Аше у Сочи, 1989

Металло-стеклянные перекрытия ГУМа конструкции Шухова, Москва, 2007

Названы в честь Шухова и носят его имя

• Гиперболоидные сетчатые башни, соответствующие патенту В. Г. Шухова, построенные в России и за рубежом.
• Белгородский государственный технологический университет имени В. Г. Шухова
• Улица Шухова в Москве (Бывший Сиротский переулок). Переименован в 1963 году. На ней (улице) находится знаменитая Шуховская радиобашня.
• Улица в Туле
• Парк в городе Грайворон
• Школа в городе Грайворон
• Золотая медаль имени В. Г. Шухова, присуждаемая за высшие инженерные достижения
• Аудитория имени Шухова в Московском Архитектурном Институте

Память

• 2 декабря 2008 года в Москве на Тургеневской площади был открыт памятник Владимиру Шухову. Авторский коллектив, работавший над памятником, возглавлял Салават Щербаков. Шухов увековечен в бронзе, в полный рост с рулоном чертежей и в накинутом на плечи плаще. Вокруг памятника установлены бронзовые скамейки. Две из них - в форме расколотого бревна с лежащими на них тисками, молотками и другими столярными инструментами; ещё одна представляет собой конструкцию из колёс и зубчатых передач.
• На территории ЦНИИПСК им. Н. П. Мельникова установлен бюст Шухову.
• В 1963 году была выпущена почтовая марка СССР, посвященная Шухову.

• Память о Шухове

Памятник Шухову в Москве

Памятник Шухову в Белгороде

Почтовая марка СССР

Публикации

• Шухов В. Г., Механические сооружения нефтяной промышленности, «Инженер», том 3, кн. 13, № 1, стр. 500-507, кн. 14, № 1, стр. 525-533, Москва, 1883.
• Шухов В. Г., Нефтепроводы, «Вестник промышленности», № 7, стр. 69 - 86, Москва, 1884.
• Шухов В. Г., Насосы прямого действия и их компенсация, 32 стр., «Бюл. Политехнического общества», № 8, приложение, Москва, 1893-1894.
• Шухов В. Г., Трубопроводы и их применение к нефтяной промышленности, 37 стр., Изд. Политехнического общества, Москва, 1895.
• Шухов В. Г., Насосы прямого действия. Теоретические и практические данные для их расчета. 2-е изд. с дополнениями, 51 стр., Изд. Политехнического общества, Москва, 1897.
• Шухов В. Г., Стропила. Изыскание рациональных типов прямолинейных стропильных ферм и теория арочных ферм, 120 стр., Изд. Политехнического общества, Москва, 1897.
• Шухов В. Г., Боевая мощь русского и японского флота во время войны 1904-1905 гг., в кн.: Худяков П. К. «Путь к Цусиме», стр. 30 - 39, Москва, 1907.
• Шухов В. Г., Заметка о патентах по перегонке и разложению нефти при повышенном давлении, «Нефтяное и сланцевое хозяйство», № 10, стр. 481-482, Москва, 1923.
• Шухов В. Г., Заметка о нефтепроводах, «Нефтяное и сланцевое хозяйство», том 6, № 2, стр. 308-313, Москва, 1924.
• Шухов В. Г., Избранные труды, том 1, «Строительная механика», 192 стр., под ред. А. Ю. Ишлинского, Академия наук СССР, Москва, 1977.
• Шухов В. Г., Избранные труды, том 2, «Гидротехника», 222 стр., под ред. А. Е. Шейндлина, Академия наук СССР, Москва, 1981.
• Шухов В. Г., Избранные труды, том 3, «Нефтепереработка. Теплотехника», 102 стр., под ред. А. Е. Шейндлина, Академия наук СССР, Москва, 1982.

Изобретения В. Г. Шухова

• 1. Ряд ранних изобретений и технологий нефтяной промышленности, в частности, технологии строительства нефтепроводов и резервуаров, не оформлены привилегиями и описаны В. Г. Шуховым в работе «Механические сооружения нефтяной промышленности» (журнал «Инженер», том 3, кн. 13, № 1, стр. 500-507, кн. 14, № 1, стр. 525-533, Москва, 1883) и последующих работах о сооружениях и оборудовании нефтяной отрасли.
• 2. Аппарат для непрерывной дробной перегонки нефти. Привилегия Российской Империи № 13200 от 31.12.1888 (соавтор Ф. А. Инчик).
• 3. Эрлифт-насос. Привилегия Российской Империи № 11531 за 1889.
• 4. Гидравлический дефлегматор для перегонки нефти и других жидкостей. Привилегия Российской Империи № 9783 от 25.09.1890 (соавтор Ф. А. Инчик).
• 5. Крекинг-процесс (установка для перегонки нефти с разложением). Привилегия Российской Империи № 12926 от 27.11.1891 (соавтор С. П. Гаврилов).
• 6. Трубчатый паровой котёл. Привилегия Российской Империи № 15434 от 27.06.1896.
• 7. Вертикальный трубчатый котёл. Привилегия Российской Империи № 15435 от 27.06.1896.
• 8. Сетчатые покрытия для зданий. Привилегия Российской Империи № 1894 от 12.03.1899. Кл. 37а, 7/14.
• 9. Сетчатые сводообразные покрытия. Привилегия Российской Империи № 1895 от 12.03.1899. Кл. 37а, 7/08.
• 10. Гиперболоидные конструкции (ажурная башня). Привилегия Российской Империи № 1896 от 12.03.1899. Кл. 37f,15/28.
• 11. Водотрубный котёл. Привилегия Российской Империи № 23839 за 1913. Кл. 13а, 13.
• 12. Водотрубный котёл. Патент СССР № 1097 за 1926. Кл. 13а,13.
• 13. Водотрубный котёл. Патент СССР № 1596 за 1926. Кл. 13а, 7/10.
• 14. Воздушный экономайзер. Патент СССР № 2520 за 1927. Кл. 24к,4.
• 15. Устройство для выпуска жидкости из сосудов с меньшим давлением в среду с большим давлением. Патент СССР № 4902 за 1927. Кл. 12g,2/02.
• 16. Подушка для уплотнительных приспособлений к поршням сухих газгольдеров. Патент СССР № 37656 за 1934. Кл. 4 с, 35.
• 17. Приспособление для прижатия к стене резервуара уплотнительных колец для поршней сухих газгольдеров. Патент СССР № 39038 за 1938. Кл. 4 с,35

"Трехдюймовый снаряд разрушил фисгармонию, аквариум, вылетели стёкла. После зала через стену снаряд пролетел (с деревом стены) в гостиную и из передней вкатился в большой кабинет. Семья спряталась в подвале. В комнатах оставался я один. Бои шли до 3 ноября, когда большевики завоевали Москву".
из рабочей тетради В.Г. Шухова, 1 ноября 1917.

Инженерный гений Владимира Григорьевича Шухова давно получил мировое признание. Более полувека - с последней четверти XIX по 30-е годы ХХ столетия - его работы определяли достижения России и ее мировой приоритет в самых разных областях инженерной мысли.
Диапазон творческих интересов Шухова был поразительно широк. Нефтепереработка, теплотехника, гидравлика, судостроение, военное дело, реставрационная наука - во всех этих, столь разнородных, областях он сделал фундаментальные изобретения, создал технологии и конструкции, ставшие прорывом в будущее.
Особый вклад В.Г.Шухов внес в развитие строительного искусства, создав новаторские, поражающие смелостью замысла, простотой, изяществом и одновременно надежностью и долговечностью пространственные системы покрытий и высотных сооружений из металла. Можно смело утверждать: после Шухова в этой области не было сделано принципиально новых изобретений и не было создано конструкций, столь совершенных эстетически.

Владимир Григорьевич Шухов (16 (28) августа 1853 — 2 февраля 1939) — инженер, архитектор, изобретатель, учёный; член-корреспондент (1928) и почётный член (1929) Академии наук СССР, Герой Труда. Владимир Григорьевич Шухов первым в мире ввёл в архитектуру гиперболоидную форму, запатентовал и построил (в 1896 году!) первые в мире строительные конструкции в виде сетчатых оболочек перекрытий и гиперболоидных башен. Сейчас строительные оболочки, соответствующие патентам В.Г. Шухова, распространены по всему миру. Авторами проектов современных сетчатых оболочек являются известные архитекторы Норман Фостер, Френк Гери, Сантьяго Калатрава. Конструкции гиперболоидной формы использовали в своём творчестве Антонио Гауди, Ле Корбюзье, Оскар Нимейер.

Инженер Шухов

В.Г.Шухов - велосипедист.

Велосипедисты на Девичьем поле. 1913. Крайний слева - Сергей Шухов.

А вот кроме всем известной Шуховской башни на Шаболовке, да известной башни жителям Нижнего Новгорода были и другие удивительные ажурные, но малоизвестные конструкции инженера Шухова.

Павильон Фабрично- заводского отдела XVI Всероссийской художественно-промышленной выставки в Нижнем Новгороде с висячим сетчатым покрытием системы Шухова. Фото А.О.Карелина 1895 года.

Гиперболоидные мачты броненосца «Император Павел I», Кронштадт, 1912.

Гиперболоидные мачты американского линкора «Западная Вирджиния» (BB-48), Пёрл Харбор, 1941.

Внутреннее пространство конструкции трехслойного светопрозрачного перекрытия над вестибюлем здания Высших женских курсов в Москве. 1912 год.

В тяжелое для России время, в 1913-1917 годах, во время первой мировой войны, над перронами Киевского вокзала для защиты пассажиров от дождя, снега и ветра был сооружен красивый навес из 31 арки высотой чуть более 28 м.

А это и есть знаменитая московская башня на Шаболовке.

Мало кто знает, что острая нехватка металла в разорённой войной стране помешала Шаболовской радиомачте затмить саму Эйфелеву башню, ведь первоначальный проект предусматривал строительство 350-метровой гиперболической конструкции, которая была бы на 45 метров выше французского гиганта, на при этом в три раза легче его! Однако металла хватило лишь на строительство 148,3-метровой радиостанции, с которой 19 марта 1922 года началось радиовещание.
А с 10 марта 1939 года с Шуховской башни начались регулярные телетрансляции 4 раза в неделю по 2 часа, а изображение башни долгое время служило эмблемой советского телевидения и заставкой многих телепередач, включая "Голубой огонёк"
Страшим поколениям она еще знакома и по новогодним "Голубым огонькам".

Свою знаменитую Шаболовскую башню Шухов спроектировал и построил в виде сетчатой оболочки в форме 6-ярусного стального гиперболоида вращения - подобное "геометрическое" решение было запатентовано им ещё в 1896-1899. Сетчатая конструкция позволяла значительно снизить ветровую нагрузку. Башня на окраинной Шаболовке строилась в 1919-1922 (вступила в строй 19 марта 1922). Высота её ~160 м, хотя по первоначальному проекту должна была быть 350 м, что выше Эйфелевой башни в Париже (1889, h=305 м) - но у молодой Советской республики не нашлось столько стальных профилей (лишь по личному указанию Ленина дефицитный металл был выдан Шухову из запасов Военного ведомства).

Кремлёвский декрет о срочной постройке радиобашни в Москве, 1919.

В 1927-1929 годах на реке Ока в городе Дзержинск, было построено шесть гиперболических опор по проекту великого русского инженера Владимира Григорьевича Шухова для передачи двух параллельных высоковольтных линий электропередач, по три на каждую линию, две опоры по 20 метров (на левом берегу Оки), две по 60 метров на правом берегу Оки и две 128-ми метровые опры на левом берегу Оки, несколько ниже Дуденёвского затона.

"Сооружение башни Шухова в Москве вызывало всеобщий восторг. Алексей Толстой, вдохновленный строительством башни, создаёт роман “Гиперболоид инженера Гарина”(1926г.). Девять лет спустя Шухов превзошел эту башенную конструкцию, построив три пары сетчатых многоярусных гиперболоидных опор перехода через Оку ЛЭП НиГРЭС под Нижним Новгородом. Их высота была 20, 69 и 128 метров, длина перехода - 1800 метров.

И хотя опоры должны были выдерживать вес многотонных электропроводов с учетом намерзания льда, их конструкция еще более легкая и элегантная, а ступенчатое изменение сетчатых структур снизу вверх следует определенным правилам. Этот значительный памятник технической мысли сооружен на реке Оке в стороне от главных магистралей.
Фундамент 20-тиметровой башни сегодня выглядит так после разграбления башни на металлолом. Наши дни.

В мае 2005 года одна из двух сохранившехся 128-ми метровых башен Шухова варварски была разобрана на меллолом, хотя подпилена была гораздо раньше, но всё равно не падала.
Было украдено 16 из 46 стальных балок цокольной секции и три года конструкция держала на себе десятки тонн провода ЛЭП, не имея, по сути, трети основания, пока в 2008 году в ходе реконструкции ей не вернули первоначальный вид. Башня выстояла даже несмотря на то, что её основание полностью затапливается во время паводка и выдерживает многотонный напор воды и льда в течение недели

Шуховская башня на Оке.

Аналогов этой 128-метровой опоре ЛЭП нет больше нигде в мире — она выполнена в виде несущей сетчатой оболочки.

Шуховские башни ЛЭП на Оке.

Возведение Шуховской башни на Оке было завершено через семь лет после завершения строительства другой башни в Москве, в результате именно эта, вторая по счёту, конструкция инженера Шухова была признана западными специалистами более совершенной и достойной внесения в список Всемирного наследия.

Сегодня Шабловская башня огорожена колючей проволокой. 3 марта 2009 года было объявлено о начале реставрационных работ Шуховской телебашни на Шаболовке. То ли до полной реставрации, то ли до устранения ошибок реставрации. Вследствие неправильного подхода к реставрации уникальной конструкции, когда часть элементов приварили и скрепили болтами, её основной принцип был нарушен и она потеряла часть своей подвижности и самокомпенсации.

Первую свою башню Шухов построил в 1896 году на Всероссийской художественной выставке в Нижнем Новгороде, с этого момента по его проектам в России и за рубежом было создано более 200 башен, включая знаменитую Шаболовскую радиобашню в Москве.

Нижний Новгород 1896 год..

Водонапорная гиперболоидная башня В. Г. Шухова в Полибине (усадьба Нечаевых) в 16 километрах от Куликова поля (Липецкая область), Наши дни.

Изобретённая Шуховым гиперболоидная конструкция нашла отклик также в Японии, Швейцарии и Испании, Австралии, Чехии, где по его патенту были возведены свои Шуховские башни.

Кобе, Япония.

Гиперболоидная башня Йештед, Либерец, Чехия.

Сиднейская телебашня, 2005.

Гиперболоидная башня в Цыхануве, Польша.

Венцом воплощения идеи Шухова стала 610-метровая гиперболоидная конструкция в Китае, строительство которой длилось с 2005 по 2009 год.

Но кроме своих гиперболоидных башен, крыши Киевского вокзала в Москве и других конструкций, инженер Шухов еще построил ажурную крышу ГУМа в Москве.

На Сретенском бульваре в Москве установлен памятник Владимиру Григорьевичу Шухову за его неоценимый вклад в историю отечественной архитектуры.

С 1878 по 1939 год на территориях Российской Империи и СССР по проектам В.Г.Шухова было построено:

Около 1600 километров трубопроводов для транспортировки нефти и нефтепродуктов;
- более 10000 стальных цилиндрических резервуаров для хранения нефти и нефтепродуктов;
- более 100 стальных цилиндрических газгольдеров для хранения газа;
- около 90 речных танкеров (нефтеналивных барж);
- более 8000 паровых котлов системы Шухова;
- более 200 стальных сетчатых гиперболоидных башен;
- более 100 конструкций промышленных и железнодорожных зданий;
- более 100 перекрытий общественных и гражданских зданий.

Из этого огромного количества до наших дней дожили только около 30 конструкций В.Г. Шухова. Из них лишь две гиперболоидных конструкции инженера Шухова и построенные при его участии — на Оке и в Москве на Шаболовке. Если Шуховскую башню на Оке уже почти полностью отреставрировали и облагородили, то восстановление московского аналога только планируется...

вЙПЗТБЖЙС

ыхипч чмбдйнйт зтйзптшечйю

16 (28) БЧЗХУФБ 1853, З. зТБКЧПТПО лХТУЛПК ЗХВ., ОЩОЕ вЕМЗПТПДУЛПК ПВМ. –
2 ЖЕЧТБМС 1939, нПУЛЧБ

чМБДЙНЙТ зТЙЗПТШЕЧЙЮ ыХИПЧ ТПДЙМУС 16 (28) БЧЗХУФБ 1853 ЗПДБ Ч ОЕВПМШЫПН Й ФЙИПН РТПЧЙОГЙБМШОПН ЗПТПДЕ зТБКЧПТПОЕ, ФПЗДБ вЕМЗПТПДУЛПЗП ХЕЪДБ лХТУЛПК ЗХВЕТОЙЙ. еЗП ПФЕГ, зТЙЗПТЙК рЕФТПЧЙЮ ыХИПЧ, РТПЙУИПДЙМ ЙЪ ТПДБ, Ч ЛПФПТПН ОБ РТПФСЦЕОЙЙ НОПЗЙИ РПЛПМЕОЙК НХЦЮЙОЩ ВЩМЙ ПЖЙГЕТБНЙ ТХУУЛПК БТНЙЙ. пО ЪБЛПОЮЙМ АТЙДЙЮЕУЛЙК ЖБЛХМШФЕФ иБТШЛПЧУЛПЗП ХОЙЧЕТУЙФЕФБ, УЮЙФБЧЫЕЗПУС РПУМЕ рЕФЕТВХТЗУЛПЗП, нПУЛПЧУЛПЗП Й лЙЕЧУЛПЗП ПДОЙН ЙЪ МХЮЫЙИ. вМБЗПДБТС УЧПЕНХ ПВТБЪПЧБОЙА, ТЕЫЙФЕМШОПНХ Й ФЧЕТДПНХ ИБТБЛФЕТХ, ЮЕУФОПУФЙ, ФТХДПМАВЙА Й ПВБСОЙА зТЙЗПТЙК рЕФТПЧЙЮ ДПЧПМШОП ВЩУФТП УДЕМБМ ВМЕУФСЭХА ЛБТШЕТХ. хЦЕ Ч 29 МЕФ ПО ВЩМ РТПЙЪЧЕДЕО Ч ФЙФХМСТОЩЕ УПЧЕФОЙЛЙ Й РПМХЮЙМ ВТПОЪПЧХА НЕДБМШ ОБ чМБДЙНЙТУЛПК МЕОФЕ Ч РБНСФШ П лТЩНУЛПК ЧПКОЕ 1853-1856 ЗЗ. (оЕВЕЪЩОФЕТЕУОП, ЮФП з. р. ыХИПЧ, ВХДХЮЙ УПЧУЕН НПМПДЩН ЮЕМПЧЕЛПН, ЕДЧБ ТБЪНЕОСЧЫЙН ФТЕФЙК ДЕУСФПЛ, ВЩМ ЛБЛПЕ-ФП ЧТЕНС зТБКЧПТПОУЛЙН ЗПТПДОЙЮЙН). еЭЕ ЮЕТЕЪ ЧПУЕНШ МЕФ зТЙЗПТЙС рЕФТПЧЙЮБ РЕТЕЧПДСФ ОБ ТБВПФХ Ч рЕФЕТВХТЗ, ЗДЕ ЧУЛПТЕ ПО РТПЙЪЧПДЙФУС Ч ОБДЧПТОЩЕ УПЧЕФОЙЛЙ. нБФШ ч. з. ыХИПЧБ, Ч ДЕЧЙЮЕУФЧЕ – чЕТБ рПЦЙДБЕЧБ – ДПЮШ РПДРПТХЮЙЛБ лБРЙФПОБ рПЦЙДБЕЧБ, ЙНЕЧЫЕЗП НБМЕОШЛПЕ ЙНЕОЙЕ Ч эЙЗТПЧУЛПН ХЕЪДЕ лХТУЛПК ЗХВЕТОЙЙ. тПДЙФЕМЙ ЧПУРЙФБМЙ Ч УЧПЕН УЩОЕ ГЕМЕХУФТЕНМЕООПУФШ, ФТХДПМАВЙЕ, РТПОЙГБФЕМШОПУФШ Й ЦБЦДХ Л ЪОБОЙСН.

ч 1864 ЗПДХ, Ч ПДЙООБДГБФЙМЕФОЕН ЧПЪТБУФЕ, чПМПДС ыХИПЧ РПУФХРЙМ Ч рЕФЕТВХТЗУЛХА ЗЙНОБЪЙА. зДЕ ПО ХЮЙМУС ДП ЬФПЗП, ДПРПДМЙООП ОЕЙЪЧЕУФОП, УЛПТЕЕ ЧУЕЗП, Ч лХТУЛПК Й иЕТУПОУЛПК ЗЙНОБЪЙСИ, ОП ЧПЪНПЦОП, ЮФП ФПМШЛП Ч лХТУЛПК. ч ЗЙНОБЪЙЙ чМБДЙНЙТ ЪБОЙНБМУС ИПТПЫП Й РТПСЧЙМ УРПУПВОПУФЙ Л ФПЮОЩН ОБХЛБН, ПУПВЕООП Л НБФЕНБФЙЛЕ. пДОБЦДЩ ОБ ХТПЛЕ ПО ДПЛБЪБМ ФЕПТЕНХ рЙЖБЗПТБ УРПУПВПН, ЛПФПТЩК УБН РТЙДХНБМ. хЮЙФЕМШ ПФНЕФЙМ ПТЙЗЙОБМШОПУФШ ДПЛБЪБФЕМШУФЧБ, ОП РПУФБЧЙМ ДЧПКЛХ ЪБ ПФУФХРМЕОЙЕ ПФ ДПЗНЩ.

зЙНОБЪЙА чМБДЙНЙТ ЪБЛПОЮЙМ Ч 1871 ЗПДХ У ВМЕУФСЭЙН БФФЕУФБФПН. чЩВПТ РТПЖЕУУЙЙ ВЩМ ПДОПЪОБЮОЩН. лТПНЕ ЧЩДБАЭЙИУС НБФЕНБФЙЮЕУЛЙИ УРПУПВОПУФЕК, Х чПМПДЙ ыХИПЧБ ВЩМБ ХЦЕ Л ФПК РПТЕ НЕЮФБ УФБФШ ЙОЦЕОЕТПН, РТБЛФЙЮЕУЛПК ДЕСФЕМШОПУФША УРПУПВУФЧПЧБФШ ТБЪЧЙФЙА тПУУЙЙ, РТПГЧЕФБОЙА УЧПЕК УФТБОЩ.

рП УПЧЕФХ ПФГБ чМБДЙНЙТ РПУФХРБЕФ Ч нПУЛПЧУЛПЕ йНРЕТБФПТУЛПЕ фЕИОЙЮЕУЛПЕ ХЮЙМЙЭЕ. нйфх Ч ФЕ ЗПДЩ ВЩМП ХЮЕВОЩН ЪБЧЕДЕОЙЕН, ЗДЕ РТЕДПУФБЧМСМЙ ЧПЪНПЦОПУФШ РПМХЮЙФШ ЖХОДБНЕОФБМШОХА ЖЙЪЙЛП-НБФЕНБФЙЮЕУЛХА РПДЗПФПЧЛХ, РТЙПВТЕУФЙ ЗМХВПЛЙЕ ЪОБОЙС РП ДТХЗЙН ФЕПТЕФЙЮЕУЛЙН ДЙУГЙРМЙОБН Й ПДОПЧТЕНЕООП ПЧМБДЕФШ РТЙЛМБДОЩНЙ ТЕНЕУМБНЙ, УФПМШ ОЕПВИПДЙНЩНЙ ЙОЦЕОЕТХ-РТБЛФЙЛХ. хЮЕВОЩЕ РТПЗТБННЩ ЪДЕУШ УПУФБЧМСМЙУШ ОБ ПУОПЧЕ ХЮЕВОЩИ Й РТБЛФЙЮЕУЛЙИ ЛХТУПЧ рЕФЕТВХТЗУЛПЗП йОУФЙФХФБ лПТРХУБ йОЦЕОЕТПЧ рХФЕК УППВЭЕОЙС – УБНПЗП РЕТЕДПЧПЗП ХЮЕВОПЗП ЪБЧЕДЕОЙС еЧТПРЩ. чЩДЕТЦБЧ ЧУФХРЙФЕМШОЩЕ ЬЛЪБНЕОЩ Ч хЮЙМЙЭЕ, чМБДЙНЙТ ыХИПЧ ВЩМ ЪБЮЙУМЕО Ч «ЛБЪЕООПЛПЫФОЩЕ ЧПУРЙФБООЙЛЙ» Й ЦЙМ УБНПУФПСФЕМШОП Ч ЛБЪЕООЩИ ДПТФХБТБИ, ЙЪТЕДЛБ ОБЧЕЭБС ТПДЙФЕМЕК, ЛПФПТЩЕ Ч ФП ЧТЕНС ЦЙМЙ Ч чБТЫБЧЕ.

хЮЙФШУС Ч хЮЙМЙЭЕ ВЩМП ОЕРТПУФП, БФНПУЖЕТБ ЪДЕУШ ГБТЙМБ ФСЦЕМБС: УФТПЗЙК ТЕЦЙН, ЛБЪБТНЕООБС ДЙУГЙРМЙОБ, НЕМПЮОЩК ОБДЪПТ, ХЭЕНМЕОЙЕ ЬМЕНЕОФБТОЩИ РТБЧ. оП УФТПЗПУФЙ СЧМСМЙУШ ОЕ УБНПГЕМША, Б РПВХЦДБМЙ Л РТЙМЕЦОПК Й ДПВТПУПЧЕУФОПК ХЮЕВЕ. пФ ЧПУРЙФБООЙЛПЧ ФТЕВПЧБМЙ ПФМЙЮОПЗП ХУЧПЕОЙС ПУОПЧ ЖЙЪЙЛП-НБФЕНБФЙЮЕУЛЙИ ЪОБОЙК, ОБ ПУОПЧЕ ЛПФПТЩИ ЙОЦЕОЕТ ЙНЕЕФ ЧУЕ ДМС УЧПЕЗП ДБМШОЕКЫЕЗП УБНПУФПСФЕМШОПЗП ТПУФБ. рТЙХЮЕООЩК ТПДЙФЕМСНЙ Л УБНПУФПСФЕМШОПК Й УЛТПНОПК ЦЙЪОЙ, чМБДЙНЙТ ыХИПЧ ХРПТОП ЪБОЙНБМУС ЖЙЪЙЛПК Й НБФЕНБФЙЛПК, ТБВПФБМ Ч ЮЙФБМШОПН ЪБМЕ, ЮЕТФЕЦОПК, УФПМСТОПК Й УМЕУБТОПК НБУФЕТУЛЙИ. хУРЕИЙ ч. ыХИПЧБ ЪБНЕФЙМЙ Й ПГЕОЙМЙ РП ДПУФПЙОУФЧХ ЕЗП РТЕРПДБЧБФЕМЙ РП хЮЙМЙЭХ, ЙЪЧЕУФОЩЕ ХЮЕОЩЕ: ДПГЕОФ РП ЛБЖЕДТЕ БОБМЙФЙЮЕУЛПК НЕИБОЙЛЙ о. е. цХЛПЧУЛЙК, РТПЖЕУУПТ РП ЛБЖЕДТЕ НБФЕНБФЙЛЙ б. ч. мЕФОЙЛПЧ, РПЮЕФОЩК ЮМЕО РЕДБЗПЗЙЮЕУЛПЗП УПЧЕФБ БЛБДЕНЙЛ р. м. юЕВЩЫЕЧ, ЛПФПТЩК РТПУМБЧЙМУС УЧПЙНЙ ТБВПФБНЙ РП ФЕПТЙЙ ЮЙУЕМ, ФЕПТЙЙ ЧЕТПСФОПУФЕК, ФЕПТЕФЙЮЕУЛПК НЕИБОЙЛЕ.

ч 1876 ЗПДХ ч. ыХИПЧ У ПФМЙЮЙЕН Й ЪПМПФПК НЕДБМША ЪБЛБОЮЙЧБЕФ хЮЙМЙЭЕ. ч ЪОБЛ РТЙЪОБОЙС ЕЗП ЧЩДБАЭЙИУС УРПУПВОПУФЕК ПО ВЩМ ПУЧПВПЦДЕО ПФ ЪБЭЙФЩ ДЙРМПНОПЗП РТПЕЛФБ. бЛБДЕНЙЛ р. м. юЕВЩЫЕЧ ДЕМБЕФ НПМПДПНХ ЙОЦЕОЕТХ-НЕИБОЙЛХ МЕУФОПЕ РТЕДМПЦЕОЙЕ П УПЧНЕУФОПК ОБХЮОПК Й РЕДБЗПЗЙЮЕУЛПК ТБВПФЕ Ч ХОЙЧЕТУЙФЕФЕ. пДОБЛП чМБДЙНЙТБ зТЙЗПТШЕЧЙЮБ ВПМШЫЕ РТЙЧМЕЛБАФ ОЕ ФЕПТЕФЙЮЕУЛЙЕ ЙУУМЕДПЧБОЙС, Б РТБЛФЙЮЕУЛБС ЙОЦЕОЕТОБС Й ЙЪПВТЕФБФЕМШУЛБС ДЕСФЕМШОПУФШ, НЕЮФЩ П ЛПФПТПК ФБЛ ВМЙЪЛЙ Л ПУХЭЕУФЧМЕОЙА. пО ПФЛБЪЩЧБЕФУС ПФ РТЕДМПЦЕОЙС, Й Ч УПУФБЧЕ ОБХЮОПК ДЕМЕЗБГЙЙ Ч РПТСДЛЕ РППЭТЕОЙС ЛПНБОДЙТХЕФУС уПЧЕФПН хЮЙМЙЭБ ДМС ПЪОБЛПНМЕОЙС У ДПУФЙЦЕОЙСНЙ РТПНЩЫМЕООПУФЙ Ч бНЕТЙЛХ, ОБ чУЕНЙТОХА ЧЩУФБЧЛХ, РТПЧПДЙНХА Ч ЮЕУФШ РТБЪДОПЧБОЙС УФПМЕФЙС ОЕЪБЧЙУЙНПУФЙ уПЕДЙОЕООЩИ ыФБФПЧ. чЩУФБЧЛБ ПФЛТЩЧБМБУШ Ч жЙМБДЕМШЖЙЙ, Ч жЕТНПХОФ-РБТЛЕ, ОБ ВЕТЕЗБИ ЦЙЧПРЙУОПЗП ПЪЕТБ Ч НБЕ 1876 ЗПДБ.

рПЕЪДЛБ Ч уПЕДЙОЕООЩЕ ыФБФЩ УЩЗТБМБ ПРТЕДЕМСАЭХА ТПМШ Ч ЦЙЪОЙ ч. з. ыХИПЧБ. оБ ЧЩУФБЧЛЕ ПО РПЪОБЛПНЙМУС У бМЕЛУБОДТПН чЕОЙБНЙОПЧЙЮЕН вБТЙ, ЛПФПТЩК ХЦЕ ОЕУЛПМШЛП МЕФ ЦЙМ Ч бНЕТЙЛЕ, ХЮБУФЧПЧБМ Ч УФТПЙФЕМШУФЧЕ зМБЧОПЗП Й ДТХЗЙИ ЪДБОЙК чУЕНЙТОПК ЧЩУФБЧЛЙ, ЪБЧЕДХС ЧУЕНЙ «НЕФБММЙЮЕУЛЙНЙ ТБВПФБНЙ», ЪБ ЮФП РПМХЮЙМ зТБО-рТЙ Й ЪПМПФХА НЕДБМШ. йНЕООП б. ч. вБТЙ РТЙОЙНБМ ТПУУЙКУЛХА ДЕМЕЗБГЙА Ч бНЕТЙЛЕ, ПЛБЪЩЧБМ ЕК РПНПЭШ Ч ЪОБЛПНУФЧЕ УП УФТБОПК Й У ЧЩУФБЧЛПК, РПНПЗБМ Ч ЪБЛХРЛЕ ПВПТХДПЧБОЙС, ЙОУФТХНЕОФПЧ Й ПВТБЪГПЧ ЙЪДЕМЙК ДМС НБУФЕТУЛЙИ ФЕИОЙЮЕУЛПЗП ХЮЙМЙЭБ, РПЛБЪЩЧБМ ХЮБУФОЙЛБН ДЕМЕЗБГЙЙ НЕФБММХТЗЙЮЕУЛЙЕ ЪБЧПДЩ рЙФУВХТЗБ, УФТПЙФЕМШУФЧП ЦЕМЕЪОЩИ ДПТПЗ Й ЧУЕ ОПЧЙОЛЙ БНЕТЙЛБОУЛПК ФЕИОЙЛЙ.

чЕТОХЧЫЙУШ ЙЪ бНЕТЙЛЙ Ч 1877 ЗПДХ, ч. з. ыХИПЧ РПУФХРЙМ ОБ ТБВПФХ Ч ЮЕТФЕЦОПЕ ВАТП хРТБЧМЕОЙС чБТЫБЧУЛП-чЕОУЛПК ЦЕМЕЪОПК ДПТПЗЙ Ч рЕФЕТВХТЗЕ. рПУМЕ СТЛЙИ ЧРЕЮБФМЕОЙК ПФ ЪБПЛЕБОУЛПК РПЕЪДЛЙ ОБЮБМЙУШ УЕТЩЕ ВХДОЙ, ТБВПФБ ОБД ЮЕТФЕЦБНЙ ЦЕМЕЪОПДПТПЦОЩИ ОБУЩРЕК, УФБОГЙПООЩИ ЪДБОЙК, МПЛПНПФЙЧОЩИ ДЕРП. ьФЙ ОБЧЩЛЙ Ч РПУМЕДХАЭЕН ЧЕУШНБ РТЙЗПДЙМЙУШ, ОП ТБВПФБ ВЕЪ ЧПЪНПЦОПУФЙ ФЧПТЮЕУФЧБ, РПД ЗОЕФПН ЛПУОПЗП ОБЮБМШУФЧБ ХЗОЕФБМБ. рПД ЧМЙСОЙЕН ДТХЗБ УЕНШЙ ыХИПЧЩИ, ИЙТХТЗБ о. й. рЙТПЗПЧБ, ПО РПУФХРБЕФ ЧПМШОПУМХЫБФЕМЕН Ч чПЕООП-НЕДЙГЙОУЛХА БЛБДЕНЙА.

мЕФПН ЬФПЗП ЦЕ ЗПДБ б. ч. вБТЙ У УЕНШЕК ЧПЪЧТБЭБЕФУС Ч тПУУЙА, ПУФБЧБСУШ ЗТБЦДБОЙОПН уЕЧЕТП-бНЕТЙЛБОУЛЙИ ЫФБФПЧ. пО РПОЙНБМ, ЮФП тПУУЙС УФПЙФ ОБ РПТПЗЕ УФТЕНЙФЕМШОПЗП РТПНЩЫМЕООПЗП ТБЪЧЙФЙС Й РМБОЙТПЧБМ ДПВЙФШУС ЪДЕУШ ВЩУФТПЗП ХУРЕИБ, ТБУУЮЙФЩЧБС ОБ УЧПЙ УРПУПВОПУФЙ. уФБЧ ЗМБЧОЩН ЙОЦЕОЕТПН фПЧБТЙЭЕУФЧБ ВТБФШЕЧ оПВЕМШ, ОБЮБМ ЪБОЙНБФШУС ПТЗБОЙЪБГЙЕК ОБМЙЧОПК УЙУФЕНЩ РЕТЕЧПЪЛЙ Й ИТБОЕОЙС ОЕЖФЙ.

рТПЪПТМЙЧП ПГЕОЙЧ ФЧПТЮЕУЛЙК РПФЕОГЙБМ ч. з. ыХИПЧБ ЕЭЕ Ч бНЕТЙЛЕ, б. ч. вБТЙ РТЙЗМБУЙМ ЕЗП РТЙОСФШ ТХЛПЧПДУФЧП ПФДЕМЕОЙЕН ЖЙТНЩ Ч вБЛХ – ОПЧПН ГЕОФТЕ ВЩУФТП ТБЪЧЙЧБАЭЕКУС ТПУУЙКУЛПК ОЕЖФСОПК РТПНЩЫМЕООПУФЙ. ч 1880 ЗПДХ б. ч. вБТЙ ПУОПЧБМ Ч нПУЛЧЕ УЧПА УФТПЙФЕМШОХА ЛПОФПТХ Й ЛПФМПУФТПЙФЕМШОЩК ЪБЧПД, РТЙЗМБУЙЧ ч. з. ыХИПЧБ ОБ ДПМЦОПУФШ ЗМБЧОПЗП ЛПОУФТХЛФПТБ Й ЗМБЧОПЗП ЙОЦЕОЕТБ. фБЛ ОБЮБМУС РМПДПФЧПТОЩК УПАЪ ВМЕУФСЭЕЗП НЕОЕДЦЕТБ Й ЖБОФБУФЙЮЕУЛЙ ФБМБОФМЙЧПЗП ЙОЦЕОЕТБ. пО РТПДПМЦБМУС 35 МЕФ Й РТЙОЕУ тПУУЙЙ ПЗТПНОХА РПМШЪХ.

рТЙЗМБЫБС ч. з. ыХИПЧБ Л УПФТХДОЙЮЕУФЧХ, б. ч. вБТЙ РПМХЮБМ НПМПДПЗП (25 МЕФ), ОЕ ПВТЕНЕОЕООПЗП РТЕДТБУУХДЛБНЙ ЙОЦЕОЕТБ У ВМЕУФСЭЙНЙ ИБТБЛФЕТЙУФЙЛБНЙ, РПТСДПЮОПЗП, УЧПВПДОП ЧМБДЕАЭЕЗП ФТЕНС СЪЩЛБНЙ (БОЗМЙКУЛЙК, ЖТБОГХЪУЛЙК, ОЕНЕГЛЙК), РТЙСФОПК ЧОЕЫОПУФЙ Й ПФМЙЮОПЗП ЧПУРЙФБОЙС.

ч. з. ыХИПЧ Ч МЙГЕ б. ч. вБТЙ ПВТЕМ ЙУЛМАЮЙФЕМШОПЗП РБТФОЕТБ – ПВТБЪПЧБООПЗП Й ЛХМШФХТОПЗП ЮЕМПЧЕЛБ У ПРЩФПН РТЕДРТЙОЙНБФЕМШУЛПК ДЕСФЕМШОПУФЙ Ч бНЕТЙЛЕ, ЗТБНПФОПЗП ЙОЦЕОЕТБ, УРПУПВОПЗП ПВЯЕЛФЙЧОП ПГЕОЙЧБФШ ЙДЕЙ Й РТЕДМПЦЕОЙС, ХНЕАЭЕЗП ОБ ТБЧОЩИ ПВЭБФШУС Й У ЙОПУФТБООЩНЙ РТЕДРТЙОЙНБФЕМСНЙ, Й У ЛТХРОЕКЫЙНЙ РТПНЩЫМЕООЙЛБНЙ тПУУЙЙ. уПАЪ ыХИПЧ-вБТЙ ВЩМ ЧЪБЙНПЧЩЗПДОЩН Й РПЬФПНХ ДПМЗПЧТЕНЕООЩН Й РМПДПФЧПТОЩН.

ч 1880 ЗПДХ ч. з. ыХИПЧ ЧРЕТЧЩЕ Ч НЙТЕ ПУХЭЕУФЧЙМ РТПНЩЫМЕООПЕ ЖБЛЕМШОПЕ УЦЙЗБОЙЕ ЦЙДЛПЗП ФПРМЙЧБ У РПНПЭША ЙЪПВТЕФЕООПК ЙН ЖПТУХОЛЙ, РПЪЧПМСЧЫЕК ЬЖЖЕЛФЙЧОП УЦЙЗБФШ Й НБЪХФ, УЮЙФБЧЫЙКУС ТБОЕЕ ПФИПДПН ОЕЖФЕРЕТЕТБВПФЛЙ. нПМПДПК ЙОЦЕОЕТ РТПЙЪЧЕМ ТБУЮЕФЩ Й ТХЛПЧПДЙМ УФТПЙФЕМШУФЧПН РЕТЧПЗП Ч тПУУЙЙ ОЕЖФЕРТПЧПДБ ПФ вБМБИБОУЛЙИ ОЕЖФЕРТПНЩУМПЧ ДП вБЛХ. ч 1891 ЗПДХ ч. з. ыХИПЧЩН ТБЪТБВПФБОБ Й ЪБРБФЕОФПЧБОБ РТПНЩЫМЕООБС ХУФБОПЧЛБ ДМС РЕТЕЗПОЛЙ ОЕЖФЙ У ТБЪМПЦЕОЙЕН ОБ ЖТБЛГЙЙ РПД ЧПЪДЕКУФЧЙЕН ЧЩУПЛЙИ ФЕНРЕТБФХТ Й ДБЧМЕОЙК; ХУФБОПЧЛБ ЧРЕТЧЩЕ РТЕДХУНБФТЙЧБМБ ПУХЭЕУФЧМЕОЙЕ ЛТЕЛЙОЗБ Ч ЦЙДЛПК ЖБЪЕ.

рТЙТПДБ ОЕПВЩЮБКОП ЭЕДТП ПДБТЙМБ чМБДЙНЙТБ зТЙЗПТШЕЧЙЮБ СТЛЙНЙ, НОПЗПЗТБООЩНЙ ФБМБОФБНЙ. рПТБЦБЕФ ЧППВТБЦЕОЙЕ РТПУФПЕ РЕТЕЮЙУМЕОЙЕ УЖЕТ ЕЗП ДЕСФЕМШОПУФЙ. рП УЙУФЕНЕ ыХИПЧБ ВЩМЙ УПЪДБОЩ РБТПЧЩЕ ЛПФМЩ, ОЕЖФЕРЕТЕЗПООЩЕ ХУФБОПЧЛЙ, ФТХВПРТПЧПДЩ, ЖПТУХОЛЙ, ТЕЪЕТЧХБТЩ ДМС ИТБОЕОЙС ОЕЖФЙ, ЛЕТПУЙОБ, ВЕОЪЙОБ, УРЙТФБ, ЛЙУМПФ Й РТ., ОБУПУЩ, ЗБЪЗПМШДЕТЩ, ЧПДПОБРПТОЩЕ ВБЫОЙ, ОЕЖФЕОБМЙЧОЩЕ ВБТЦЙ, ДПНЕООЩЕ РЕЮЙ, НЕФБММЙЮЕУЛЙЕ РЕТЕЛТЩФЙС ГЕИПЧ Й ПВЭЕУФЧЕООЩИ УППТХЦЕОЙК, ИМЕВОЩЕ ЬМЕЧБФПТЩ, ЦЕМЕЪОПДПТПЦОЩЕ НПУФЩ, ЧПЪДХЫОП-ЛБОБФОЩЕ ДПТПЗЙ, НБСЛЙ, ФТБНЧБКОЩЕ РБТЛЙ, ЪБЧПДЩ-ИПМПДЙМШОЙЛЙ, ДЕВБТЛБДЕТЩ, ВПФПРПТФЩ, НЙОЩ Й Ф.Д.

оЕ НЕОЕЕ ПВЫЙТОБ Й ЗЕПЗТБЖЙС ТБУРТПУФТБОЕОЙС Ч тПУУЙЙ ЙЪПВТЕФЕОЙК ЪБНЕЮБФЕМШОПЗП ЙОЦЕОЕТБ. рБТПЧЩЕ ЛПФМЩ ЕЗП УЙУФЕНЩ Й ТЕЪЕТЧХБТЩ ТБЪМЙЮОПЗП ОБЪОБЮЕОЙС ОБЫМЙ РТЙНЕОЕОЙЕ ПФ вБЛХ ДП бТИБОЗЕМШУЛБ, ПФ рЕФЕТВХТЗБ ДП чМБДЙЧПУФПЛБ. ч. з. ыХИПЧ – УПЪДБФЕМШ ОЕЖФЕОБМЙЧОПЗП ЖМПФБ Ч тПУУЙЙ. рП ЕЗП РТПЕЛФБН УПЪДБЧБМЙУШ ФПЮОЩЕ ЮЕТФЕЦЙ Ч нПУЛЧЕ. уВПТЛБ УФБМШОЩИ ВБТЦ ДМЙОПК ПФ 50 ДП 130 Н ПУХЭЕУФЧМСМБУШ Ч уБТБФПЧЕ Й гБТЙГЩОЕ. дП 1917 ЗПДБ ВЩМП РПУФТПЕОП 82 ВБТЦЙ.

ч ТЕЪХМШФБФЕ ЙУУМЕДПЧБОЙК ч. з. ыХИПЧБ Й ЕЗП ЛПММЕЗ (е. л. лОПТТЕ Й л. ь. мЕНВЛЕ) ВЩМБ УПЪДБОБ ХОЙЧЕТУБМШОБС НЕФПДЙЛБ ТБУЮЕФБ ЧПДПРТПЧПДПЧ. жЙТНБ вБТЙ РПУМЕ ПРТПВПЧБОЙС РТПЕЛФБ РТЙ ТЕЛПОУФТХЛГЙЙ УЙУФЕНЩ ЧПДПУОБВЦЕОЙС Ч нПУЛЧЕ ПУХЭЕУФЧЙМБ УФТПЙФЕМШУФЧП ЧПДПРТПЧПДПЧ Ч фБНВПЧЕ, иБТШЛПЧЕ, чПТПОЕЦЕ Й ДТХЗЙИ ЗПТПДБИ тПУУЙЙ.

рП РТПЕЛФБН ч. з. ыХИПЧБ УППТХЦЕОП Ч ОБЫЕК УФТБОЕ Й ЪБ ТХВЕЦПН ПЛПМП 200 ВБЫЕО ПТЙЗЙОБМШОПК ЛПОУФТХЛГЙЙ, Ч ФПН ЮЙУМЕ ЪОБНЕОЙФБС ыБВПМПЧУЛБС ТБДЙПВБЫОС Ч нПУЛЧЕ. йОФЕТЕУОП, ЮФП, РПМХЮЙЧ Ч 1919 ЗПДХ РП РПУФБОПЧМЕОЙА уПЧОБТЛПНБ ЪБЛБЪ, чМБДЙНЙТ зТЙЗПТШЕЧЙЮ РТЕДМПЦЙМ РТПЕЛФ ТБДЙПНБЮФЩ ЙЪ ДЕЧСФЙ УЕЛГЙК ПВЭЕК ЧЩУПФПК ПЛПМП 350 НЕФТПЧ. ьФП РТЕЧЩЫБМП ЧЩУПФХ ьКЖЕМЕЧПК ВБЫОЙ, ЧЩУПФБ ЛПФПТПК 305 НЕФТПЧ, ОП РТЙ ЬФПН ыХИПЧУЛБС ВБЫОС РПМХЮБМБУШ Ч ФТЙ ТБЪБ МЕЗЮЕ. пУФТБС ОЕИЧБФЛБ НЕФБММБ Ч ТБЪПТЕООПК УФТБОЕ ОЕ РПЪЧПМЙМБ ТЕБМЙЪПЧБФШ ЬФПФ РТПЕЛФ, ЛПФПТЩК НПЗ УФБФШ РБНСФОЙЛПН ЙОЦЕОЕТОПЗП ЙУЛХУУФЧБ. рТПЕЛФ РТЙЫМПУШ ЙЪНЕОЙФШ. уХЭЕУФЧХАЭБС ВБЫОС ЙЪ ЫЕУФЙ ЗЙРЕТВПМПЙДОЩИ УЕЛГЙК ПВЭЕК ЧЩУПФПК 152 НЕФТБ ВЩМБ ЧПЪЧЕДЕОБ У РПНПЭША ЙЪПВТЕФЕООПЗП ыХИПЧЩН ХОЙЛБМШОПЗП НЕФПДБ «ФЕМЕУЛПРЙЮЕУЛПЗП НПОФБЦБ». дПМЗПЕ ЧТЕНС ВБЫОС ПУФБЧБМБУШ УБНЩН ЧЩУПЛЙН УППТХЦЕОЙЕН Ч тПУУЙЙ.

рПД ТХЛПЧПДУФЧПН ч. з. ыХИПЧБ УРТПЕЛФЙТПЧБОП Й РПУФТПЕОП ПЛПМП 500 НПУФПЧ (ЮЕТЕЪ пЛХ, чПМЗХ, еОЙУЕК Й ДТ.). оЕНОПЗЙЕ ЪОБАФ, ЮФП ПО УРТПЕЛФЙТПЧБМ ЧТБЭБАЭХАУС УГЕОХ нибфБ. рП РТПЕЛФХ ч. з. ыХИПЧБ Й РПД ЕЗП ТХЛПЧПДУФЧПН ВЩМП ПУХЭЕУФЧМЕОП УПИТБОЕОЙЕ БТИЙФЕЛФХТОПЗП РБНСФОЙЛБ иV ЧЕЛБ – НЙОБТЕФБ ЪОБНЕОЙФПЗП НЕДТЕУЕ Ч уБНБТЛБОДЕ. вБЫОС УЙМШОП ОБЛТЕОЙМБУШ РПУМЕ ЪЕНМЕФТСУЕОЙС, УПЪДБМБУШ ХЗТПЪБ ЕЕ РБДЕОЙС. ч 1932 ЗПДХ ВЩМ ПВЯСЧМЕО ЛПОЛХТУ РТПЕЛФПЧ УРБУЕОЙС ВБЫОЙ. ыХИПЧ РТЕДУФБЧЙМ ОЕПВЩЮОЩК РТПЕЛФ Й УФБМ ОЕ ФПМШЛП РПВЕДЙФЕМЕН ЛПОЛХТУБ, Б Й ТХЛПЧПДЙФЕМЕН ТБВПФ РП УРБУЕОЙА НЙОБТЕФБ.

оП ЧЕТОЕНУС Ч XIX ЧЕЛ. ъБ 15 МЕФ ТБВПФЩ Ч «уФТПЙФЕМШОПК ЛПОФПТЕ» (1880-1895) ч. з. ыХИПЧ РПМХЮЙМ 9 РТЙЧЙМЕЗЙК (РБФЕОФПЧ), ЙНЕАЭЙИ ЪОБЮЕОЙЕ РП УЕЗПДОСЫОЙК ДЕОШ: ЗПТЙЪПОФБМШОЩК Й ЧЕТФЙЛБМШОЩК РБТПЧЩЕ ЛПФМЩ, ОЕЖФЕОБМЙЧОБС ВБТЦБ, УФБМШОПК ГЙМЙОДТЙЮЕУЛЙК ТЕЪЕТЧХБТ, ЧЙУСЮЕЕ УЕФЮБФПЕ РПЛТЩФЙЕ ДМС ЪДБОЙК, БТПЮОПЕ РПЛТЩФЙЕ, ОЕЖФЕРТПЧПД, РТПНЩЫМЕООБС ЛТЕЛЙОЗ-ХУФБОПЧЛБ, БЦХТОБС ЗЙРЕТВПМПЙДОБС ВБЫОС, РПМХЮЙЧЫБС ВПМШЫПК ТЕЪПОБОУ Ч НЙТЕ РПУМЕ чУЕТПУУЙКУЛПК ЧЩУФБЧЛЙ 1896 ЗПДБ Ч оЙЦОЕН оПЧЗПТПДЕ.

ьФБ ЧЩУФБЧЛБ УФБМБ ЛТХРОЕКЫЙН УПВЩФЙЕН Ч ЛХМШФХТОПК, РТПНЩЫМЕООПК Й ФЕИОЙЮЕУЛПК ЦЙЪОЙ УФТБОЩ Й РПДМЙООЩН ФТЙХНЖПН ЙОЦЕОЕТОПК НЩУМЙ ч. з. ыХИПЧБ. вПМЕЕ ЮЕФЩТЕИ ЗЕЛФБТПЧ РМПЭБДЙ ЪДБОЙК Й РБЧЙМШПОПЧ ВЩМП РПЛТЩФП Й ЪБУФТПЕОП ЕЗП ЛПОУФТХЛГЙСНЙ, РТЕЧТБЭБЧЫЙНЙ ЛБЦДЩК РБЧЙМШПО Ч ОПЧПЕ ДПУФЙЦЕОЙЕ ТПУУЙКУЛПК ОБХЛЙ Й ФЕИОЙЛЙ. ч ПВЭЕК УМПЦОПУФЙ ч. з. ыХИПЧ ЪБРТПЕЛФЙТПЧБМ ЧПУЕНШ ЧЩУФБЧПЮОЩИ РБЧЙМШПОПЧ РМПЭБДША ПЛПМП 27000 Н². юЕФЩТЕ РБЧЙМШПОБ ВЩМЙ У ЧЙУСЮЙНЙ РПЛТЩФЙСНЙ, УФПМШЛП ЦЕ РЕТЕЛТЩФЩ УЕФЮБФЩНЙ ПВПМПЮЛБНЙ РТПМЕФПН 32 Н. лПОУФТХЛГЙЙ ч. з. ыХИПЧБ ПРЕТЕДЙМЙ УЧПЕ ЧТЕНС ЛБЛ НЙОЙНХН ОБ 50 МЕФ. чЙУСЮБС ЛТПЧМС ЬМЕЧБФПТБ Ч пМВБОЙ (уыб) РПСЧЙМБУШ ФПМШЛП Ч 1932 ЗПДХ, Б РПЛТЩФЙЕ Ч ЖПТНЕ ПРТПЛЙОХФПЗП ХУЕЮЕООПЗП ЛПОХУБ ЧП жТБОГХЪУЛПН РБЧЙМШПОЕ Ч ъБЗТЕВЕ (аЗПУМБЧЙС) – Ч 1937 ЗПДХ.

зМБЧОПК ДПУФПРТЙНЕЮБФЕМШОПУФША оЙЦЕЗПТПДУЛПК ЧЩУФБЧЛЙ УФБМБ ЧПДПОБРПТОБС ВБЫОС ч. з. ыХИПЧБ (ЧЩУПФПК 32 Н). ч ФЕЮЕОЙЕ 15 МЕФ ЫХИПЧУЛЙЕ ВБЫОЙ РПСЧЙМЙУШ ВПМЕЕ ЮЕН Ч 30 ЗПТПДБИ тПУУЙЙ, Б Ч ЗПДЩ РЕТЧЩИ РСФЙМЕФПЛ ВЩМП РПУФТПЕОП ПЛПМП 40 ВБЫЕО Ч тПУУЙЙ, ъБЛБЧЛБЪШЕ Й уТЕДОЕК бЪЙЙ. вБЫОЙ ч. з. ыХИПЧБ РТЙ ЧУЕК УЧПЕК ОБДЕЦОПУФЙ Й ЖХОЛГЙПОБМШОПК РТБЛФЙЮОПУФЙ ВЩМЙ ОЕПВЩЛОПЧЕООП ЛТБУЙЧЩНЙ. уБН чМБДЙНЙТ зТЙЗПТШЕЧЙЮ ЗПЧПТЙМ: «юФП ЛТБУЙЧП УНПФТЙФУС, ФП – РТПЮОП. юЕМПЧЕЮЕУЛЙК ЧЪЗМСД РТЙЧЩЛ Л РТПРПТГЙСН РТЙТПДЩ, Б Ч РТЙТПДЕ ЧЩЦЙЧБЕФ ФП, ЮФП РТПЮОП Й ГЕМЕУППВТБЪОП». ч. з. ыХИПЧ, ЧРЕТЧЩЕ Ч НЙТЕ ТБУУЮЙФБЧ Й УПЪДБЧ ЧЙУСЮЙЕ Й БТПЮОЩЕ УЕФЮБФЩЕ РТПУФТБОУФЧЕООЩЕ РПЛТЩФЙС, РПМПЦЙМ ОБЮБМП ОПЧПНХ ОБРТБЧМЕОЙА Ч УФТПЙФЕМШОПН ЙУЛХУУФЧЕ. дЕВБТЛБДЕТЩ лЙЕЧ УЛПЗП (вТСОУЛПЗП) Й лБЪБОУЛПЗП ЧПЛЪБМПЧ Ч нПУЛЧЕ, УЧЕФПРТПЪТБЮОЩЕ РЕТЕЛТЩФЙС зхнБ, НХЪЕС ЙЪСЭОЩИ ЙУЛХУУФЧ, рЕФТПЧУЛПЗП РБУУБЦБ, зМБЧРПЮФБНФБ, УФЕЛМСООЩК ЛХРПМ нЕФТПРПМС – ЧУЕ ЬФЙ Й НОПЗЙЕ ДТХЗЙЕ УППТХЦЕОЙС Ч нПУЛЧЕ (Б ОЙ ПДОБ ЛТХРОБС УФТПКЛБ Ч ОЕК ОЕ ПВИПДЙМБУШ ВЕЪ ХЮБУФЙС ч. з. ыХИПЧБ) Й УЕЗПДОС РПТБЦБАФ УЧПЕК ЛТБУПФПК, ЙЪСЭЕУФЧПН Й УПЧТЕНЕООЩ, ЛБЛ ВХДФП ФПМШЛП ЮФП УПЪДБОЩ. б ЧЕДШ ЧПЪТБУФ ОЕЛПФПТЩИ ЙЪ ОЙИ РЕТЕЧБМЙМ ЪБ УФП МЕФ!

юЕН ВПМШЫЕ ХЪОБЕЫШ П ДЕМБИ Й ФТХДБИ ч. з. ыХИПЧБ, ФЕН ВПМШЫЕ РПТБЦБЕЫШУС ЗЕОЙА ЬФПЗП ТХУУЛПЗП ЙОЦЕОЕТБ Й ХЮЕОПЗП. лБЦЕФУС, ЪДЕУШ ХЦЕ УФПМШЛП ВЩМП РЕТЕЮЙУМЕОП ЕЗП ХОЙЛБМШОЩИ ЙЪПВТЕФЕОЙК Й РТПЕЛФПЧ. оП ЬФПФ РЕТЕЮЕОШ НПЦОП РТПДПМЦБФШ Й РТПДПМЦБФШ. нЩ ОЕ ХРПНЙОБМЙ ЕЭЕ ОЙ НБСЛЙ ЕЗП ЛПОУФТХЛГЙЙ, ОЙ РМБЧХЮЙЕ ЧПТПФБ УХИПЗП ДПЛБ, ОЙ РМБФЖПТНЩ ДМС ФСЦЕМЩИ ПТХДЙК, ОЙ ФТБНЧБКОЩЕ ДЕРП… чРТПЮЕН, ЛБЛ ВЩ БЧФПТ ОЙ УФБТБМУС УДЕМБФШ УРЙУПЛ РПМОЩН, ЧУЕ ТБЧОП НОПЗПЕ ПУФБОЕФУС ЪБ РТЕДЕМБНЙ РЕТЕЮОС. рТЙЮЕН НОПЗЙЕ ЙЪ ТБЪТБВПФПЛ чМБДЙНЙТБ зТЙЗПТШЕЧЙЮБ ФБЛПЧЩ, ЮФП ВХДШ ПОЙ ЕДЙОУФЧЕООЩНЙ ЙЪ ФПЗП, ЮФП УДЕМБМ ЙОЦЕОЕТ, ЧУЕ ТБЧОП ЕЗП ЙНС ПУФБМПУШ ВЩ ОБЧУЕЗДБ Ч ЙУФПТЙЙ ОБХЛЙ Й ЙОЦЕОЕТОПЗП ЙУЛХУУФЧБ.

зПЧПТС П ч. з. ыХИПЧЕ Й ЕЗП ТБВПФБИ, РПУФПСООП РТЙИПДЙФУС РПЧФПТСФШ УМПЧБ «РЕТЧЩК», «ЧРЕТЧЩЕ» Й ДПВБЧМСФШ УБНЩЕ СТЛЙЕ ЬРЙФЕФЩ. зПЧПТЙФШ П ч. з. ыХИПЧЕ ЛБЛ ЮЕМПЧЕЛЕ ФПЦЕ ОЕПВИПДЙНП УМПЧБНЙ Ч РТЕЧПУИПДОПК УФЕРЕОЙ. еЗП ЛПММЕЗЙ, РБТФОЕТЩ, УПТБФОЙЛЙ, ДТХЪШС ПФЪЩЧБМЙУШ П чМБДЙНЙТЕ зТЙЗПТШЕЧЙЮЕ ЧУЕЗДБ У ПФНЕООПК ФЕРМПФПК Й МАВПЧША. еЗП ЦЙЪОШ, ЛБЪБМПУШ ВЩ, РПУЧСЭЕООБС ФПМШЛП ТБВПФЕ, Ч ДЕКУФЧЙФЕМШОПУФЙ ВЩМБ СТЛПК Й НОПЗПЗТБООПК. пО ПВЭБМУС ОБ РТПФСЦЕОЙЙ НОПЗЙИ МЕФ У ЪБНЕЮБФЕМШОЩНЙ УПЧТЕНЕООЙЛБНЙ ЙЪ ТБЪОЩИ УЖЕТ ДЕСФЕМШОПУФЙ – ХЮЕОЩНЙ, ЙОЦЕОЕТБНЙ, БТИЙФЕЛФПТБНЙ, НЕДЙЛБНЙ, ИХДПЦОЙЛБНЙ, ХЧМЕЛБМУС ЧЕМПУЙРЕДОЩН УРПТФПН, ЫБИНБФБНЙ, ЖПФПЗТБЖЙЕК, ДТХЦЙМ У п. лОЙРРЕТ-юЕИПЧПК Й ЕЕ ЫХНОЩН БЛФЕТУЛЙН ПЛТХЦЕОЙЕН, МАВЙМ УМХЫБФШ ж. ыБМСРЙОБ, ЮЙФБФШ УФЙИЙ, ЛПОУФТХЙТПЧБФШ НЕВЕМШ. уПУМХЦЙЧГЩ РЙУБМЙ ЕНХ Ч РТЙЧЕФУФЧЕООПН БДТЕУЕ, РПДОЕУЕООПН Ч 1910 ЗПДХ: «нЩ ОЕ ВХДЕН ЛБУБФШУС ЪДЕУШ чБЫЙИ ЙЪПВТЕФЕОЙК: ПОЙ ЙЪЧЕУФОЩ ЧП ЧУЕК тПУУЙЙ Й ДБЦЕ ЪБ ЕЕ РТЕДЕМБНЙ. оП НЩ ОЕ НПЦЕН ПВПКФЙ НПМЮБОЙЕН ФПЗП, ЮФП, ЙЗТБС ФБЛХА ПЗТПНОХА ТПМШ Ч ЦЙЪОЙ Й ТПУФЕ ЧУЕЗП РТЕДРТЙСФЙС, чЩ ДМС ОБУ ВЩМЙ ЧУЕЗДБ ДПУФХРОЩН Й ХЮБУФМЙЧЩН ОЕ ФПМШЛП ОБЮБМШОЙЛПН, ОП Й ФПЧБТЙЭЕН, Й ХЮЙФЕМЕН. лБЦДЩК НПЗ УРПЛПКОП ОЕУФЙ Л чБН УЧПЕ ЗПТЕ Й УЧПЙ ТБДПУФЙ Ч ХЧЕТЕООПУФЙ, ЮФП ЧУЕ ОБКДЕФ ЦЙЧПК ПФЛМЙЛ Х чБУ…».

чУЕ ЛТХРОЩЕ УФТПКЛЙ РЕТЧЩИ РСФЙМЕФПЛ УЧСЪБОЩ У ЙНЕОЕН ч. з. ыХИПЧБ: нБЗОЙФЛБ Й лХЪОЕГЛУФТПК, юЕМСВЙОУЛЙК ФТБЛФПТОЩК Й ЪБЧПД «дЙОБНП», ЧПУУФБОПЧМЕОЙЕ ТБЪТХЫЕООЩИ Ч ЗТБЦДБОУЛХА ЧПКОХ ПВЯЕЛФПЧ Й РЕТЧЩЕ НБЗЙУФТБМШОЩЕ ФТХВПРТПЧПДЩ, Й НОПЗПЕ ДТХЗПЕ. ч 1928 ЗПДХ чМБДЙНЙТ зТЙЗПТШЕЧЙЮ ВЩМ ЙЪВТБО ЮМЕОПН-ЛПТТЕУРПОДЕОФПН бо ууут, Б Ч 1929 – ЕЕ РПЮЕФОЩН ЮМЕОПН. пФОПЫЕОЙЕ ч. з. ыХИПЧБ Л ОПЧПК ЧМБУФЙ Й Л ФПНХ, ЮФП РТПЙУИПДЙМП Ч УФТБОЕ РПУМЕ 1917 ЗПДБ, ВЩМП, НСЗЛП ЗПЧПТС, ОЕПДОПЪОБЮОЩН. оП, ПУФБЧБСУШ ЙУФЙООЩН ТХУУЛЙН РБФТЙПФПН, ПО ПФЧЕТЗ НОПЦЕУФЧП МЕУФОЩИ РТЕДМПЦЕОЙК ХЕИБФШ Ч еЧТПРХ, Ч уыб. чУЕ РТБЧБ ОБ УЧПЙ ЙЪПВТЕФЕОЙС Й ЧУЕ ЗПОПТБТЩ ПО РЕТЕДБМ ЗПУХДБТУФЧХ. еЭЕ Ч 1919 ЗПДХ Ч ЕЗП ДОЕЧОЙЛЕ ВЩМП ЪБРЙУБОП: «нЩ ДПМЦОЩ ТБВПФБФШ ОЕЪБЧЙУЙНП ПФ РПМЙФЙЛЙ. вБЫОЙ, ЛПФМЩ, УФТПРЙМБ ОХЦОЩ, Й НЩ ВХДЕН ОХЦОЩ».

рПУМЕДОЙЕ ЗПДЩ ЦЙЪОЙ чМБДЙНЙТБ зТЙЗПТШЕЧЙЮБ ВЩМЙ ПНТБЮЕОЩ ЙОЛЧЙЪЙГЙЕК 30-И ЗПДПЧ, РПУФПСООПК ВПСЪОША ЪБ ДЕФЕК, ОЕПРТБЧДБООЩНЙ ПВЧЙОЕОЙСНЙ, УНЕТФША ЦЕОЩ, ХИПДПН УП УМХЦВЩ ЙЪ-ЪБ ОЕОБЧЙУФОПЗП ВАТПЛТБФЙЮЕУЛПЗП ТЕЦЙНБ. чУЕ ЬФП РПДПТЧБМП ЪДПТПЧШЕ, РТЙЧЕМП Л ТБЪПЮБТПЧБОЙА Й ДЕРТЕУУЙЙ. еЗП РПУМЕДОЙЕ ЗПДЩ РТПИПДСФ Ч ХЕДЙОЕОЙЙ. пО РТЙОЙНБМ ДПНБ ФПМШЛП ВМЙЪЛЙИ ДТХЪЕК Й УФБТЩИ ЛПММЕЗ, ЮЙФБМ, ТБЪНЩЫМСМ.

хНЕТ ч. з. ыХИПЧ 2 ЖЕЧТБМС 1939 ЗПДБ Й ВЩМ РПИПТПОЕО ОБ оПЧПДЕЧЙЮШЕН ЛМБДВЙЭЕ.

3 ПЛФСВТС 2001 ЗПДБ ОБ ФЕТТЙФПТЙЙ вЕМЗПТПДУЛПК ЗПУХДБТУФЧЕООПЗП ФЕИОПМПЗЙЮЕУЛПЗП ХОЙЧЕТУЙФЕФБ УПУФПСМПУШ ФПТЦЕУФЧЕООПЕ ПФЛТЩФЙЕ РБНСФОЙЛБ ЧЩДБАЭЕНХУС ЙОЦЕОЕТХ ии ЧЕЛБ, ОБЫЕНХ ЪЕНМСЛХ ч. з. ыХИПЧХ. бЧФПТЩ (УЛХМШРФПТ б. б. ыЙЫЛПЧ, БТИЙФЕЛФПТ ч. ч. рЕТГЕЧ) УПЪДБМЙ НПОХНЕОФ РП РТПУШВЕ ПВЭЕУФЧЕООПУФЙ Й БДНЙОЙУФТБГЙЙ ПВМБУФЙ, ЮФПВЩ ХЧЕЛПЧЕЮЙФШ РБНСФШ П ЧЩДБАЭЕНУС ЪЕНМСЛЕ. ч ЬФЙ ЦЕ ДОЙ РТПЫМБ ФТБДЙГЙПООБС, ХЦЕ ФТЕФШС ОБХЮОП-РТБЛФЙЮЕУЛБС ЛПОЖЕТЕОГЙС-ЫЛПМБ-УЕНЙОБТ НПМПДЩИ ХЮЕОЩИ, БУРЙТБОФПЧ Й ДПЛФПТБОФПЧ, РПУЧСЭЕООБС РБНСФЙ ч. з. ыХИПЧБ.

рПМЙФЕИОЙЮЕУЛБС ДЕСФЕМШОПУФШ чМБДЙНЙТБ зТЙЗПТШЕЧЙЮБ ыХИПЧБ, РТПСЧЙЧЫБСУС Ч ЗЕОЙБМШОЩИ ЙОЦЕОЕТОЩИ ТБЪТБВПФЛБИ, ПФОПУСЭЙИУС Л УБНЩН ТБЪМЙЮОЩН УЖЕТБН, ОЕ ЙНЕЕФ БОБМПЗПЧ Ч НЙТЕ. оБЫ ЪЕНМСЛ ч. з. ыХИПЧ РТЙОБДМЕЦЙФ Л ФПК ВМЙУФБФЕМШОПК РМЕСДЕ ПФЕЮЕУФЧЕООЩИ ЙОЦЕОЕТПЧ, ЮШЙ ЙЪПВТЕФЕОЙС Й ЙУУМЕДПЧБОЙС ОБНОПЗП ПРЕТЕЦБМЙ УЧПЕ ЧТЕНС Й ОБ ДЕУСФЙМЕФЙС ЧРЕТЕД ЙЪНЕОСМЙ ОБРТБЧМЕОЙЕ ТБЪЧЙФЙС ОБХЮОП-ФЕИОЙЮЕУЛПЗП РТПЗТЕУУБ. нБУЫФБВ ЙОЦЕОЕТОЩИ ДПУФЙЦЕОЙК ч. з. ыХИПЧБ УПРПУФБЧЙН У ЧЛМБДБНЙ Ч ОБХЛХ н. ч. мПНПОПУПЧБ, д. й. нЕОДЕМЕЕЧБ, й. ч. лХТЮБФПЧБ, у. р. лПТПМЕЧБ. йНЕООП ЬФЙ ЙНЕОБ УПЪДБЧБМЙ БЧФПТЙФЕФ Й ПВЕУРЕЮЙЧБМЙ НЙТПЧПЕ РТЙЪОБОЙЕ ТПУУЙКУЛПК ОБХЛЕ. хЦЕ РТЙ ЦЙЪОЙ УПЧТЕНЕООЙЛЙ ОБЪЩЧБМЙ ч. з. ыХИПЧБ ТПУУЙКУЛЙН ьДЙУПОПН Й «РЕТЧЩН ЙОЦЕОЕТПН тПУУЙКУЛПК ЙНРЕТЙЙ», Б Ч ОБЫЕ ЧТЕНС чМБДЙНЙТ зТЙЗПТШЕЧЙЮ ЧЛМАЮЕО Ч УРЙУПЛ УФБ ЧЩДБАЭЙИУС ЙОЦЕОЕТПЧ ЧУЕИ ЧТЕНЕО Й ОБТПДПЧ. й ДБЦЕ Ч ФБЛПН УРЙУЛЕ ПО РП РТБЧХ НПЦЕФ ЪБОЙНБФШ РЕТЧЩЕ УФТПЛЙ.

уЕЗПДОС Ч тПУУЙЙ, ОБЧЕТОПЕ, ЛБЦДПНХ ЪОБЛПНП ЙНС БНЕТЙЛБОУЛПЗП ЙЪПВТЕФБФЕМС ьДЙУПОБ, ОП МЙЫШ ОЕНОПЗЙЕ ЪОБАФ ч. з. ыХИПЧБ, ЮЕК ЙОЦЕОЕТОЩК, ЙЪПВТЕФБФЕМШУЛЙК ДБТ ОЕУТБЧОЕООП ЧЩЫЕ Й ЪОБЮЙНЕК. рТЙЮЙОБ ОЕЪОБОЙС – ОЕРТПУФЙФЕМШОЩК ЗТЕИ НОПЗПМЕФОЕЗП ЪБНБМЮЙЧБОЙС. нЩ ПВСЪБОЩ МЙЛЧЙДЙТПЧБФШ ДЕЖЙГЙФ ЙОЖПТНБГЙЙ П ОБЫЕН ЧЩДБАЭЕНУС ЪЕНМСЛЕ. ч. з. ыХИПЧ СЧМСЕФУС ДМС ОБУ Й ДМС ЧУЕЗП НЙТБ ПМЙГЕФЧПТЕОЙЕН ЗЕОЙС Ч ЙОЦЕОЕТОПН ЙУЛХУУФЧЕ, ФБЛ ЦЕ, ЛБЛ б. у. рХЫЛЙО РП РТБЧХ РТЙЪОБО РПЬФЙЮЕУЛЙН ЗЕОЙЕН тПУУЙЙ, р. й. юБКЛПЧУЛЙК – ЕЕ НХЪЩЛБМШОПК ЧЕТЫЙОПК, Б н. ч. мПНПОПУПЧ – ЗЕОЙЕН ОБХЮОЩН. ч ФЧПТЮЕУФЧЕ чМБДЙНЙТБ зТЙЗПТШЕЧЙЮБ ПТЗБОЙЮОП УПЕДЙОЙМЙУШ ЙОФХЙФЙЧОПЕ РТПЪТЕОЙЕ Й ЖХОДБНЕОФБМШОБС ОБХЮОБС ЬТХДЙГЙС, ФПОЛЙК ИХДПЦЕУФЧЕООЩК ЧЛХУ Й ЙДЕБМШОБС ЙОЦЕОЕТОБС МПЗЙЛБ, ФТЕЪЧЩК ТБУЮЕФ Й ЗМХВПЛБС ДХИПЧОПУФШ.

уЕЗПДОС, ЛПЗДБ ЪБ ПЛОПН XXI ЧЕЛ, РБНСФШ П чМБДЙНЙТЕ зТЙЗПТШЕЧЙЮЕ ыХИПЧЕ, ЪБНЕЮБФЕМШОПН ЮЕМПЧЕЛЕ Й ЗЕОЙБМШОПН ЙОЦЕОЕТЕ, ЦЙЧБ Й УЧЕЦБ. дМС ОПЧЩИ Й ОПЧЩИ РПЛПМЕОЙК ТПУУЙКУЛЙИ ЙОЦЕОЕТПЧ Й ЙУУМЕДПЧБФЕМЕК ПО ВЩМ Й ПУФБЕФУС УЙНЧПМПН ЙОЦЕОЕТОПЗП ЗЕОЙС Й РТЙНЕТПН УМХЦЕОЙС УЧПЕНХ ДЕМХ, УЧПЕНХ пФЕЮЕУФЧХ.

пФОЩОЕ РМПЭБДШ ХОЙЧЕТУЙФЕФБ ПУЕОЕОБ УЛХМШРФХТОЩН ЙЪЧБСОЙЕН чМБДЙНЙТБ зТЙЗПТШЕЧЙЮБ ыХИПЧБ. чПРМПЭЕООЩК Ч НЕФБММЕ, ПО ВХДЕФ ОБРПНЙОБФШ ВХДХЭЙН ЙОЦЕОЕТБН П ЧЕМЙЛЙИ ДЕМБИ ЧЕМЙЛЙИ УЩОПЧ тПУУЙЙ, П ФПН, ЮФП тПДЙОЕ РП-РТЕЦОЕНХ ОЕПВИПДЙНЩ ФБМБОФМЙЧЩЕ ЙОЦЕОЕТЩ Й РТЕДБООЩЕ РБФТЙПФЩ, ВХДЕФ УЙНЧПМПН ОЕУПЛТХЫЙНПУФЙ НЩУМЙ Й ОЕЙЪВЕЦОПЗП ЧПЪТПЦДЕОЙС тПУУЙЙ.

бЗБТЛПЧ а. з. ,
ЮМЕО уПАЪБ ЦХТОБМЙУФПЧ тПУУЙЙ

Шу́хов Влади́мир Григо́рьевич (16 (28) августа 1853 - 2 февраля 1939) - инженер, архитектор, изобретатель, учёный; член-корреспондент (1928) и почётный член (1929) Академии наук СССР, Герой Труда. Является автором проектов и техническим руководителем строительства первых российских нефтепроводов (1878) и нефтеперерабатывающего завода с первыми российскими установками крекинга нефти (1931). Внёс выдающийся вклад в технологии нефтяной промышленности и трубопроводного транспорта.

В. Г. Шухов первым в мире применил для строительства зданий и башен стальные сетчатые оболочки. Впоследствии архитекторы хай-тека, знаменитые Бакминстер Фуллер и Норман Фостер, - окончательно внедрили сетчатые оболочки в современную практику строительства, и в XXI веке оболочки стали одним из главных средств формообразования авангардных зданий.

Шухов ввёл в архитектуру форму однополостного гиперболоида вращения, создав первые в мире гиперболоидные конструкции. Позднее гиперболоидные конструкции использовали в своём творчестве такие знаменитые архитекторы, как Гауди, Ле Корбюзье и Оскар Нимейер.

В 1876 году окончил с отличием Императорское Московское техническое училище (ныне Московский государственный технический университет) и прошёл годичную стажировку в США.

Биография

Владимир окончил школу в Петербурге и в 1871 году поступил в Императорское московское техническое училище в Москве (ныне Московский государственный технический университет – МГТУ). Оно отличалось прогрессивной учебной программой и высоким уровнем преподавания, и прежде всего в области математики и механики. Кроме того, его особенностью была тесная связь теории с практикой, осуществлявшаяся помимо прочего в процессе основательного профессионального обучения в различных технологических мастерских. Знания, полученные в Императорском московском техническом училище (ИМТУ), стали для Шухова основой его будущих научных и практических работ. Всю свою дальнейшую жизнь он был связан с ИМТУ. Институтское «Политехническое общество» присвоило ему в 1903 году звание Почётного члена и опубликовало несколько его работ.

В 1876 году Шухов с отличием окончил ИМТУ, получив диплом инженера-механика. Уже тогда он обращал на себя внимание выдающимися способностями. По окончании учебы молодому специалисту было предложено место ассистента у знаменитого математика Пафнутия Чебышёва. Кроме того, руководство училища предложило ему сопровождать одного из преподавателей в поездке по Америке. Шухов отклонил предложение, связанное с научной карьерой, и принял участие в поездке, целью которой был сбор информации о последних технических достижениях США. Шухов побывал на Всемирной выставке в Филадельфии, где его привели в восторг многочисленные технические новинки. Шухов посетил также машиностроительные заводы в Питтсбурге и изучил организацию американского железнодорожного транспорта.

Вернувшись из Америки в Петербург, Шухов становится проектировщиком паровозных депо железнодорожного общества Варшава - Вена. Спустя два года (1878 г.) Шухов перешёл на работу в фирму инженера-предпринимателя Александа Бари, с которым познакомился во время поездки в США. Шухов переехал в Баку, где фирма Бари вела строительные и инженерные работы на нефтяных месторождениях. Здесь проявилась его удивительная творческая энергия. Шухов стал автором проекта и главным инженером строительства первого нефтепровода в России длиной в 10 км. Заказчиком был финансовый гигант - фирма «Братья Нобель». Второй нефтепровод он спроектировал в следующем году, а первый в мире трубопровод для предварительно подогретого мазута был построен им немного позже. Наряду с большими работами по проектированию и строительству упомянутых здесь и последующих нефтепроводов Шухову приходилось решать задачи, возникавшие при добыче, транспортировке и переработке нефти. Вся техника для добычи и переработки нефти была в то время крайне примитивной. Добытая нефть хранилась в открытых котлованах и транспортировалась в бочках на телегах и пароходами. Из нефти получали только керосин, используемый для освещения. Мазут и бензин в то время являлись промышленными отходами, получаемыми в процессе перегонки нефти в керосин. Мазут как топливо не использовался, ввиду отсутствия эффективной технологии его сжигания, и загрязнял окружающую среду, накапливаясь в многочисленных котлованах. Бензин, получавшийся в процессе производства керосина, просто улетучивался. Бензиновый двигатель был изобретен лишь в 1883 году. Территории нефтяных месторождений были отравлены нефтью и мазутом, просочившимися в почву из котлованов.
В 1878 году Шухов разработал оригинальную конструкцию цилиндрического металлического резервуара для хранения нефти. Через год нефть перестали хранить в котлованах. В 1879 году он запатентовал форсунку для сжигания мазута. После внедрения форсунки Шухова мазут стали использовать как топливо. Менделеев опубликовал изображение форсунки Шухова на обложке своей книги “Основы фабрично-заводской промышленности”(1897г.) и высоко оценил вклад Шухова в использование мазута, как топлива. В последующие годы были сделаны многочисленные новые разработки, в том числе созданы различные насосы для подъема нефти из скважин, изобретён эрлифт (газлифт), выполнено проектирование и строительство нефтеналивных судов и установок для дробной перегонки нефти. Была спроектирована первая в мире промышленная установка непрерывного термического крекинга нефти (патент Российской империи №12926 от 27 ноября 1891 года). Шухов стал автором и главным инженером проектов первых российских магистральных нефтепроводов: Баку-Батуми (883 км, 1907г.) и позднее Грозный-Туапсе (618 км, 1928г.). Таким образом, Шухов внес значительный вклад в развитие русской нефтяной промышленности.

В 1880 году Шухов стал главным инженером конструкторского бюро Бари в Москве. Было сооружено уже 130 нефтяных резервуаров, а к 1917 году их было построено свыше 20 тысяч. Это были первые экономичные металлические емкости такого рода вообще. Вместо применявшихся в то время в США и других странах тяжелых прямоугольных хранилищ Шухов разработал укладываемые на песчаную подушку цилиндрические резервуары с тонким днищем и ступенчатой толщиной стенок, благодаря чему резко сокращался расход материала. Этот принцип конструкции сохранился и до наших дней. Все резервуары соответствовали определенному стандарту, их оборудование было унифицировано. Позднее было налажено серийное производство аналогичных резервуаров для воды, кислот и спирта, а также строительство силосных элеваторов.

В дополнение к своему бюро Бари открывает в Москве завод по производству паровых котлов, а в скором времени возникают филиалы фирмы в крупнейших городах, так что фирма охватила своей деятельностью значительную территорию России. Шухов изобрел новый водотрубный котел в горизонтальном и вертикальном исполнении (патенты Российской империи № 15 434 и № 15 435 от 27 июня 1896 года). В 1900 году паровые котлы были отмечены высокой наградой - на Всемирной выставке в Париже Шухов получил золотую медаль. По патентам Шухова до и после революции были произведены тысячи паровых котлов.

Шухов примерно с 1885 г. начал строить первые русские танкеры (первый немецкий океанский танкер водоизмещением 3000 т был построен в 1886 г.). Шухов спроектировал нефтеналивные баржи, которые имели наиболее приспособленную для течений форму, а также очень длинную и плоскую конструкцию корпуса. Монтаж осуществлялся точно запланированными этапами с использованием стандартизированных секций на верфях в Царицыне (Волгоград) и Саратове.

Когда в 1886 г. в связи с созданием в Москве системы водопровода был объявлен конкурс, фирма Бари приняла в нем участие. Еще до этого Шухов, используя свой опыт в сооружении резервуаров и трубопроводов и применив новые модификации насосов, проложил водопровод в Тамбове. На основе обширных геологических исследований Шухов вместе со своими сотрудниками в течение трех лет составил проект новой системы водоснабжения Москвы.

С 1890 года Шухов занимается решением новых задач в строительном деле, не оставляя, однако, без внимания и другие исключительно разнообразные области своей деятельности. Фирма Бари приняла участие в создании сети российских железных дорог, начав с возведения мостов. Позднее было получено много других строительных заказов. В 1892 году Шухов построил свои первые железнодорожные мосты. В последующие годы по его проектам было сооружено 417 мостов на различных железнодорожных линиях. Чтобы справиться с таким объемом работ, организовать срочное проектирование и экономичное строительство, Шухов опять выбирает путь стандартизации. Многие из разработанных Шуховым методов производства и монтажа были впервые опробованы в мостостроении.

Одновременно со строительством мостов Шухов приступает к разработке конструкций перекрытий. При этом он преследовал цель найти системы конструкций, которые можно было бы изготовить и построить с минимальными затратами материала, труда и времени. Шухову удалось спроектировать и практически реализовать конструкции самых различных покрытий, отличающихся такой принципиальной новизной, что только этого ему было бы достаточно, чтобы занять особое, почетное место среди знаменитых инженеров-строителей того времени. До 1890 г. Шуховым были созданы исключительно легкие арочные конструкции с тонкими наклонными затяжками. И сегодня эти арки служат в качестве несущих элементов стеклянных сводов над крупнейшими московскими магазинами: ГУМом (бывшие Верхние торговые ряды) и Петровским пассажем.

В 1895 году Шухов подал заявку на получение патента по сетчатым покрытиям в виде оболочек. При этом имелись в виду сетки из полосовой и уголковой стали с ромбовидными ячейками. Из них изготавливались большепролетные легкие висячие покрытия и сетчатые своды. Разработка этих сетчатых покрытий ознаменовала собой создание совершенно нового типа несущей конструкции. Шухов впервые придал висячему покрытию законченную форму пространственной конструкции, которая была вновь использована лишь спустя десятилетия. Даже по сравнению с высокоразвитой к тому времени конструкцией металлических сводов его сетчатые своды, образованные только из одного типа стержневого элемента, представляли собой значительный шаг вперед. Христиан Шедлих в своем основополагающем исследовании металлических строительных конструкций XIX века в связи с этим отмечает следующее: “Конструкции Шухова завершают усилия инженеров XIX столетия в создании оригинальной металлической конструкции и одновременно указывают путь далеко в XX век. Они знаменуют собой значительный прогресс: опирающаяся на основные и вспомогательные элементы стержневая решетка традиционных для того времени пространственных ферм была заменена сетью равноценных конструктивных элементов” (Schadlich Ch., Das Eisen in der Architektur des 19.Jhdt., Habilitationsschrift, Weimar, 1967, S.104). После первых опытных построек (два сетчатых свода в 1890 г., висячее покрытие в 1894 г.) Шухов во время Всероссийской выставки в Нижнем Новгороде в 1896 году впервые представил на суд общественности свои новые конструкции перекрытий. Фирма Бари построила в общей сложности восемь выставочных павильонов достаточно внушительных размеров. Четыре павильона были с висячими покрытиями, четыре других - с цилиндрическими сетчатыми сводами. Кроме того, один из залов с сетчатым висячим покрытием имел в центре висячее покрытие из тонкой жести (мембрану), чего никогда раньше в строительстве не применялось. Кроме этих павильонов были построены водонапорная башня, в которой Шухов перенес свою сетку на вертикальную решетчатую конструкцию гиперболоидной формы.

Сооружения получили широкий резонанс, даже в зарубежной прессе подробно сообщалось о шуховских конструкциях (“The Nijni-Novgorod exhibition: Water tower, room under construction, springing of 91 feet span”, The Engineer, London, 83, 1897, 19.3. – P. 292-294). Удивление вызывало высокое техническое совершенство сооружений. Сохранившиеся фотоснимки демонстрируют довольно неприметные по внешнему виду сооружения. Однако внутренние помещения под взметнувшейся ввысь сетью висячих перекрытий, под филигранными сетчатыми сводами различной длины выглядят исключительно эффектно. Откровенность, с которой демонстрируются металлические каркасные опоры и несущие конструкции, усиливает для сегодняшнего зрителя эстетическую привлекательность этой архитектуры. Поражает уверенность в обращении с новыми, необычными строительными формами, связанная со способностью создавать разнообразную просматривающуюся последовательность помещений с просветами, используя одинаковые строительные элементы. Впоследствии большинство выставочных сооружений были проданы. Успехом на выставке наверняка можно объяснить и то, что Шухов в последующие годы получил множество заказов на строительство фабричных цехов, железнодорожных крытых перронов и водонапорных башен. Кроме того, московские архитекторы все чаще стали привлекать его для проектирования строительных объектов. Сетчатые своды были использованы в целом ряде случаев как покрытия залов и цехов. В 1897 году Шухов построил для металлургического завода в Выксе цех с пространственно изогнутыми сетчатыми оболочками, что по сравнению с обычными сводами одинарной кривизны означало значительное конструктивное улучшение. Эта смелая конструкция перекрытия, ранний предшественник современных сетчатых оболочек, к счастью, сохранилась в маленьком провинциальном городке до сих пор.
Самый большой коммерческий успех имела выставленная в Нижнем Новгороде конструкция башни в форме гиперболоида. Это изобретение Шухов запатентовал незадолго до открытия выставки. Оболочка вращения гиперболоида явилась совершенно новой, никогда раньше не применявшейся строительной формой. Она позволила создать пространственно изогнутую сетчатую поверхность из прямых, наклонно установленных стержней. В итоге получилась легкая, жесткая конструкция башни, которую можно просто и изящно рассчитать и построить. Нижегородская водонапорная башня несла на высоте 25,60 м бак вместимостью 114 000 л для снабжения водой всей территории выставки. На баке находилась площадка для обозрения, на которую можно было подняться по винтовой лестнице внутри башни. Эта первая гиперболоидная башня осталась одним из самых красивых строительных сооружений Шухова. Она была продана богатому помещику Нечаеву-Мальцеву, который установил ее в своем поместье Полибино под Липецком. Башня стоит там и сегодня. Молниеносно выросший спрос на водонапорные башни вследствие ускоренной индустриализации принес фирме Бари множество заказов. По сравнению с обычными шуховская сетчатая башня в отношении техники строительства была удобнее и дешевле. Сотни водонапорных башен были строектированы и построены Шуховым по этому принципу. Большое количество башен привело к частичной типизации общей конструкции и ее отдельных элементов (резервуары, лестницы). Тем не менее эти серийно изготавливаемые башни демонстрируют поразительное разнообразие форм. Шухов с нескрываемым удовольствием использовал свойство гиперболоида принимать самые разные формы, например изменяя положение раскосов или диаметры верхнего и нижнего краев.

И каждая башня имела свой, отличный от других внешений вид и свою несущую способность. Сложная, в том числе и в конструктивном отношении, задача, заключающаяся в том, чтобы установить тяжелые баки на необходимой в каждом конкретном случае высоте, зрительно не подавив при этом предельно легкую конструкцию, всегда решалась с удивительным ощущением формы. Наибольшую высоту среди гиперболоидных башен такого типа имеет башня Аджигольского маяка - 68 метров. Это прекрасное сооружение сохранилось и находится в 80 километрах к юго-западу от Херсона.

Для Московского Главного почтамта, построенного в 1912 году, Шухов спроектировал стеклянное покрытие операционного зала с верхним светом. Он изобрел для этого горизонтальную (ровную) пространственную ферму, которую можно рассматривать как предшественницу разработанных в сороковых годах К.Ваксманом и М.Менгерингхаузеном пространственных ферм из бесшовных труб.

Шухов всегда находил время изучать русскую и зарубежную специальную литературу, поддерживать активный обмен мнениями с коллегами, а также предаваться своему страстному увлечению - фотографии.
С 1910 г. фирма Бари начала выполнять и военные заказы. Шухов и участвовал в разработке морских мин, платформ для тяжелых орудий и батопортов морских доков.

Последней значительной работой, выполненной Шуховым до революции, был дебаркадер Киевского (тогда Брянского) вокзала в Москве (1912-1917 гг., ширина пролета - 48 м, высота - 30 м, длина - 230 м). Проект всего вокзального сооружения принадлежал Ивану Рербергу. Шухов использовал исключительно рациональную технику монтажа. Весь процесс монтажа был зафиксирован в фотодокументации. Аналогичный проект Шухова для трехпролётного покрытия над путями и перекрытия пассажирского зала Казанского вокзала (арх. А. Щусев, 1913-1926 гг.) остался неосуществленным.

После революции 1917 г. положение в России кардинально изменилось. Бари эмигрировали в Америку. Фирма и завод были национализированы, рабочие избрали главного инженера Шухова руководителем фирмы. В возрасте 61 года Шухов оказался совершенно в новой ситуации. Строительная контора Бари была преобразована в организацию «Стальмост» (в настоящее время это научно-исследовательский проектный институт “ЦНИИ Проектстальконструкция”). Завод паровых котлов Бари переименовали в “Парострой” (ныне его территория и сохранившиеся конструкции Шухова входят в состав завода “Динамо”). В 1917-1918 гг. были построены и изготовлены различного рода резервуары, перекрытия, мостовые конструкции, буровые скважины и трубопроводы, гиперболоидные водонапорные башни, газгольдеры, опоры магистральных трубопроводов, краны и многое другое.

Один из самых главных строительных заказов Шухов получил вскоре после образования Советской России: сооружение башни для радиостанции на Шаболовке в Москве. Уже в феврале 1919 года Шухов представил первоначальный проект и расчет башни высотой 350 метров. Однако для такой высокой конструкции в стране не было необходимого количества металла. В июле того же года Ленин подписал Постановление Совета рабоче-крестьянской обороны, в котором было предусмотрено строительство уменьшенного, 150-метрового варианта этой башни. Ленин позаботился о том, чтобы из запасов военного ведомства был выдан требуемый металл. Уже поздней осенью 1919 года начались строительные работы.

Башня явилась дальнейшей модификацией сетчатых гиперболоидных конструкций и состояла из шести блоков соответствующей формы. Этот тип конструкции позволил осуществить строительство башни оригинальным, удивительно простым «телескопическим» методом монтажа. Внутри нижней опорной секции башни на земле монтировались элементы последующих блоков. С помощью пяти простых деревянных кранов, которые в процессе строительства башни всегда находились на верхней секции, блоки один за другим поднимались наверх. В середине марта 1922 года башня радиостанции была сдана в эксплуатацию. Эта невероятно легкая, ажурная башня с деталями, подкупающими своей простотой и своеобразной формой, является образцом блестящей конструкции и верхом строительного искусства.

Сооружение башни Шухова вызывало всеобщий восторг. Алексей Толстой, вдохновленный строительством башни, создаёт роман “Гиперболоид инженера Гарина”(1926г.).

Девять лет спустя Шухов превзошел эту башенную конструкцию, построив три пары сетчатых многоярусных гиперболоидных опор перехода через Оку ЛЭП НИГРЭС под Нижним Новгородом. Их высота была 20, 69 и 128 метров, длина перехода - 1800 метров. И хотя опоры должны были выдерживать вес многотонных электропроводов с учетом намерзания льда, их конструкция еще более легкая и элегантная, а ступенчатое изменение сетчатых структур снизу вверх следует определенным правилам. Этот значительный памятник технической мысли сооружен на реке Оке в стороне от главных магистралей.

В 1924 г. одна американская делегация, посетив Москву, нанесла визит Шухову. За несколько лет до этого визита американская фирма “Синклер Ойл” опротестовала единоличное право, присвоенное рокфеллеровским концерном “Страндарт Ойл”, на открытие крекинга нефти. Она указывала на то, что используемый концерном “Стандарт Ойл” патент американского инженера Бартона является видоизмененным патентом Шухова. Делегация приехала, чтобы проверить это утверждение. Шухов доказал американцам, что метод Бартона в действительности есть лишь незначительно измененная модификация его патентов 1891 года. В связи с этим в Америке началась длинная цепь судебных процессов. В конце концов она закончилась заключением мирового соглашения между американскими фирмами, чтобы избежать необходимости покупать патент у молодого Советского государства.

В возрасте 79 лет Шухов стал свидетелем осуществления разработанного им еще в молодости проекта полной переработки нефти. В его присутствии в Баку в 1932 году был пущен в эксплуатацию завод “Советский крекинг”. В первые недели ее работы Шухов сам следил за ходом производства.
В эти годы Шухов принимал активное участие в научной и политической жизни советской республики. С 1918 года он был членом Государственного комитета нефтяной промышленности, а в 1927 году стал членом советского правительства. В 1928 году Шухов был избран членом-корреспондентом Российской Академии наук, а в 1929 г. стал почетным членом АН СССР. В том же году он становится членом Московского городского совета. В последние годы жизни Владимир Григорьевич вел уединенный образ жизни и принимал только друзей и старых товарищей по работе. В феврале 1939 году Шухов умер и был похоронен в Москве, на Новодевичьем кладбище.

Последней работой Шухова в области строительной техники стало сохранение архитектурного памятника. Минарет знаменитого медресе Улугбека в Самарканде, сооружение которого относится к XV в., накренился после землетрясения, так что создалась угроза его падения. Шухов представил необычный проект. С его помощью башня на своеобразном коромысле конструкции Шухова была выправлена и выведена в состояние равновесия. Эта тяжелая работа была успешно выполнена не только по проекту Шухова, но и под его руководством. Остается лишь пожелать, чтобы сооружения выдающегося инженера восстанавливали и сохраняли с такой же тщательностью и с таким же умением.

Библиография

• Шухов В. Г., Механические сооружения нефтяной промышленности, «Инженер», том 3, кн. 13, № 1, стр. 500-507, кн. 14, № 1, стр. 525-533, Москва, 1883.
• Шухов В. Г., Нефтепроводы, «Вестник промышленности», № 7, стр. 69 - 86, Москва, 1884.
• Шухов В. Г., Насосы прямого действия и их компенсация, 32 стр., «Бюл. Политехнического общества», № 8, приложение, Москва, 1893-1894.
• Шухов В. Г., Трубопроводы и их применение к нефтяной промышленности, 37 стр., Изд. Политехнического общества, Москва, 1895.
• Шухов В. Г., Насосы прямого действия. Теоретические и практические данные для их расчета. 2-е изд. с дополнениями, 51 стр., Изд. Политехнического общества, Москва, 1897.
• Шухов В. Г., Стропила. Изыскание рациональных типов прямолинейных стропильных ферм и теория арочных ферм, 120 стр., Изд. Политехнического общества, Москва, 1897.
• Шухов В. Г., Боевая мощь русского и японского флота во время войны 1904-1905 гг., в кн.: Худяков П. К. «Путь к Цусиме», стр. 30 - 39, Москва, 1907.
• Шухов В. Г., Заметка о патентах по перегонке и разложению нефти при повышенном давлении, «Нефтяное и сланцевое хозяйство», № 10, стр. 481-482, Москва, 1923.
• Шухов В. Г., Заметка о нефтепроводах, «Нефтяное и сланцевое хозяйство», том 6, № 2, стр. 308-313, Москва, 1924.
• Шухов В. Г., Избранные труды, том 1, «Строительная механика», 192 стр., под ред. А. Ю. Ишлинского, Академия наук СССР, Москва, 1977.
• Шухов В. Г., Избранные труды, том 2, «Гидротехника», 222 стр., под ред. А. Е. Шейндлина, Академия наук СССР, Москва, 1981.
• Шухов В. Г., Избранные труды, том 3, «Нефтепереработка. Теплотехника», 102 стр., под ред. А. Е. Шейндлина, Академия наук СССР, Москва, 1982.

Изобретения В. Г. Шухова

1. Ряд ранних изобретений и технологий нефтяной промышленности, в частности, технологии строительства нефтепроводов и резервуаров, не оформлены привилегиями и описаны В. Г. Шуховым в работе «Механические сооружения нефтяной промышленности» (журнал «Инженер», том 3, кн. 13, № 1, стр. 500-507, кн. 14, № 1, стр. 525-533, Москва, 1883) и последующих работах о сооружениях и оборудовании нефтяной отрасли.
2. Аппарат для непрерывной дробной перегонки нефти. Привилегия Российской Империи № 13200 от 31.12.1888 (соавтор Ф. А. Инчик).
3. Эрлифт-насос. Привилегия Российской Империи № 11531 за 1889.
4. Гидравлический дефлегматор для перегонки нефти и других жидкостей. Привилегия Российской Империи № 9783 от 25.09.1890 (соавтор Ф. А. Инчик).
5. Крекинг-процесс (установка для перегонки нефти с разложением). Привилегия Российской Империи № 12926 от 27.11.1891 (соавтор С. П. Гаврилов).
6. Трубчатый паровой котёл. Привилегия Российской Империи № 15434 от 27.06.1896.
7. Вертикальный трубчатый котёл. Привилегия Российской Империи № 15435 от 27.06.1896.
8. Сетчатые покрытия для зданий. Привилегия Российской Империи № 1894 от 12.03.1899. Кл. 37а, 7/14.
9. Сетчатые сводообразные покрытия. Привилегия Российской Империи № 1895 от 12.03.1899. Кл. 37а, 7/08.
10. Гиперболоидные конструкции (ажурная башня). Привилегия Российской Империи № 1896 от 12.03.1899. Кл. 37f,15/28.
11. Водотрубный котёл. Привилегия Российской Империи № 23839 за 1913. Кл. 13а, 13.
12. Водотрубный котёл. Патент СССР № 1097 за 1926. Кл. 13а,13.
13. Водотрубный котёл. Патент СССР № 1596 за 1926. Кл. 13а, 7/10.
14. Воздушный экономайзер. Патент СССР № 2520 за 1927. Кл. 24к,4.
15. Устройство для выпуска жидкости из сосудов с меньшим давлением в среду с большим давлением. Патент СССР № 4902 за 1927. Кл. 12g,2/02.
16. Подушка для уплотнительных приспособлений к поршням сухих газгольдеров. Патент СССР № 37656 за 1934. Кл. 4 с, 35.
17. Приспособление для прижатия к стене резервуара уплотнительных колец для поршней сухих газгольдеров. Патент СССР № 39038 за 1938. Кл. 4 с,35
18. Приспособление для прижатия к стене резервуара уплотнительных колец для поршней сухих газгольдеров. Патент СССР № 39039 за 1938. Кл. 4 с,35

Первая в мире гиперболоидная башня Шухова,