1.

2.

3.

4.

5.

6.

7.

8.

9.

10.

11.




Комментарий командира «Лайона» Э.Четфильда:
- Если бы этот снаряд взорвался, а не только расколол несколько броневых плит, его горячие осколки могли угодить в помещение, набитое взрывчатыми веществами. Порохов там было много, поскольку средние калибры еще не вели в этом бою интенсивной стрельбы… И тяжек тогда был бы наш жребий на весах у Господа!
Впрочем, этот жребий и так вышел не особенно легким. В 9 часов 54 минуты успеха добился уже жестоко избитый «Блюхер» - снаряд калибром 210 миллиметров смял броню крыши носовой башни «Лайона». Пострадали системы наведения левого орудия, которое на некоторое время перестало стрелять.
- Страшно подумать, какой эффект мог быть от этого снаряда, если бы «Блюхер» обладал такой же артиллерией, как и другие наши противники в этой битве, - писал потом очевидец.
Вскоре после 10 часов сразу два 280-миллиметровых снаряда поразили британского флагмана. Один прошел через 127-миллиметровую броню над носовым торпедным аппаратом, и не разрушился при пролете через плиту. Разворотив борт, он сработал при ударе о следующую прибортовую переборку. В пробоину хлынула вода, стремительно затопив и помещение торпедной трубы, и погреб хранения боезапаса, и узкий придонный отсек под ним, и даже часть шпилевого отделения. Один из крупных осколков надрезал оболочку паропровода, снабжающего энергией паровой шпиль, и холодная забортная вода попала во вспомогательный холодильник левого борта.
Последствия этого попадания скажутся позже - когда морская вода перемешается с опресненной котельной, и, нагреваясь в тонких водогрейных трубках, вызовет их обтурацию - закупоривание осевшей на стенках солью.
Второй снаряд в этом же залпе брони не взял, но вмял плиту и второе дно крейсера своей тяжестью. Через множественные разрывы обшивки и деформационные щели на стыках броневых плит затопило еще две угольные ямы.
Теперь по «Лайону» стрелял уже «Зейдлиц». У германского флагмана не действовал выгоревший ретирадный плутонг - четыре 280-миллиметровые орудия. Но и оставшимися шестью он успел нанести противнику жестокий урон.
С дистанции чуть более 80 кабельтовых он двумя снарядами разрушил «Лайону» шестидюймовую броню надводного борта в центре корпуса. По основанию первой трубы брызнули осколки, тяга в котлах упала. Затем еще один бронебойный проткнул высокий полубак британского крейсера, пролетел чуть ли не до диаметральной плоскости и разорвался при пробитии 203-миллиметровой защиты барбета первой башни. Раскаленные осколки огненным дождем посыпались в зарядное отделение, и только подтопление подбашенных отсеков через кингстон предотвратило пожар, который мог стать роковым…
Через пять минут после того, как склянки пробили одиннадцать, «Лайон» выкатился из строя и заложил резкую циркуляцию. Его левая турбина не действовала: двенадцатидюймовый снаряд от «Дерффлингера» ударил в нижний край главного броневого пояса, вскрыв борт на протяжении пяти метров. Разрыв загнул обшивку внутрь корпуса, разворотил скос броневой палубы и пустил забортную воду в прибортовые резервуары, предназначенные для пресной воды. Оттуда она, уже ничем не сдерживаемая, начала затапливать левое турбинное отделение, и только слаженные действия машинной команды спасли корабль от дальнейшего распространения затоплений.
Механики перекрыли клинкеты резервуаров, прекратили поступление соленой воды в котлы, остановили турбину и довольно грамотно организовали водоотлив, что позволило если не удалить воду, то хотя бы некоторое время поддерживать затопления в отсеках на более-менее приемлемом уровне, так что крен на левый борт не превышал 10 градусов.
Переборка резервуара пресной воды не продержалась и четверти часа. Затопление отсека паровых динамо-машин вызвало серию коротких замыканий - и свет погас по всем помещениям.
Из воспоминаний Э.Четфильда:
- Корабль погрузился во мрак. По пояс в воде наши люди продолжали ремонт в затопляемых отсеках, пользуясь лишь ручными фонарями, но воду было уже не остановить, и я дал распоряжение ремонтным командам выйти из опасных мест. Крейсер лишился хода, так как пришлось прекратить работу и правой турбины. Котлы были засолены. Крен препятствовал стрельбе. Скрепя сердце, адмирал принял решение вызвать эсминец и эвакуировать свой штаб с борта крейсера.

12.
Снаряды, несмотря на дистанцию более 80 кабельтовых, сыпались на «Лайона» градом - так, что офицеры не успевали фиксировать время попаданий в журнале. Уже разбиты были колосники кормового котельного отделения, изрешечены дымовые трубы, многократно продырявлены и главный, и легкий броневой пояс.
В эти минуты за многие мили от поля жестокого боя, в английском береговом штабе лорды Адмиралтейства получали от дешифровщиков радиограммы. И на огромной карте, покрытой синим стеклом, переставляли крохотные модельки, изображающие участников баталии. Здесь, в негромкой беседе высокопоставленных адмиралтейских чиновников, в бумажном шорохе донесений и мерном тикании старинного стенного хронометра битва насмерть - «в дыму, крови и рваном железе» - выглядела безобидной игрой. Что-то вроде шахматной партии, не более…
Стремительным шагом влетел адъютант, протянул Уинстону Черчиллю распечатку очередной радиограммы:
- «Лайон» готов!
И полная холеная рука с фамильным перстнем, затянутая в белоснежный крахмальный манжет, повисла над голубым стеклянным морем. В отчаянной готовности снять со сверкающей под лампами поверхности стройную серую фигурку трехтрубного крейсера, до сих пор возглавлявшего британский строй…
Однако, поразмыслив минуту, сэр Уинстон переглянулся с Первым Лордом, знаменитым Джоном Фишером, и резко сдернул за мачту с карты другую модель - отставший концевой корабль в германской колонне:
- Теперь этот уж точно обречен, господа. А «Лайон»… Жаль его, конечно. Но… Поживем - увидим!

13.
Отчаянно борясь с обширными пожарами, «Блюхер» отстал и выкатился на противника, неся флажный сигнал:
- Все машины вышли из действия.
При этом, как ни странно, с борта «Дерффлингера» скорость броненосного крейсера определялась как примерно 17-узловая…
Может быть, германские сигнальщики ошиблись в расшифровке сообщения, и речь шла о выходе из строя рулевой механики - ведь в это время «Блюхер» поворачивал, сближаясь с врагом. Такая циркуляция вполне могла быть и неуправляемой.
А может и не только это.
Долгожданные дредноуты Ингеноля так и не появились на поле боя. Авангард сражался один - без обещанной поддержки линейных сил. А до устья реки Яде еще полторы сотни миль.
Полторы сотни миль по острым гребням ледяной штормовой волны, и часть этого пути придется пройти по фарватеру рукотворного ада - под сокрушительным вражеским обстрелом…
С дымящегося мостика «Блюхера» наверняка были видны разрывы вражеских снарядов у борта и на надстройках «Дерффлингера». И уж тем более ни расстояние, ни мутная пелена зимней непогоды не смогли скрыть от концевого корабля гигантского огненного столба над кормовыми башнями «Зейдлица», когда 343-миллиметровый снаряд вскрыл ему барбет, воспламенил в подбашенных отделениях готовые к стрельбе заряды, и 160 душ экипажа флагмана погибли почти мгновенно.
Германская эскадра немного снизила ход: «Зейдлиц» уже не выдерживал бешеного темпа погони. Для того, чтобы прекратить бушующий в кормовых отсеках жестокий пожар, он подтопил подбашенные погреба, и теперь многие тонны забортной воды, гулко перекатывающиеся в выжженном мраке под броней, мешали двигаться, создавали дифферент на корму.
А в радиоэфире трескотней электрических импульсов носились шифрованные переговоры английских отрядов. Немецкая частота молчала. Значит, в отличие от Хиппера, Битти мог рассчитывать на подход подкреплений.
Теперь, если бой продолжится, флагманский «Зейдлиц» может стать его следующей жертвой. Далее, если не случится чуда, настанет черед «Дерффлингера». И только «Мольтке», который пока не получил ни царапины, словно заговоренный, будет иметь шанс оторваться от противника и обмануть погоню в тумане.
Какими бы многочисленными ни были в этом случае потери врага, результат боя поставит крест на каких-либо попытках Германии овладеть этими стылыми водами…
Но если жестоко поврежденный и больше не имеющий шансов на жизнь броненосный крейсер сможет отвлечь погоню на себя - остальные выживут. И еще вернутся сюда для решающего, генерального боя.
Так не был ли отворот «Блюхера» на противника сознательным решением его командира - капитана-цур-зее Александра Эрдмана?
На этот вопрос мы уже никогда не получим ответа…

14.
Выход из строя «Лайона» передал полномочия по руководству боем в руки сэра Арчибальда Мура - первого заместителя Битти. И вывел в лидеры линейно-крейсерской эскадры суетливого и, честно скажем, неопытного в боевых делах «Тайгера». Пока Битти на снявшем его штаб миноносце по имени «Эттак» пытался догнать в дыму «Принцесс Ройал», чтобы доверить ей свой флаг, «Тайгер» то ли неправильно понял приказ «держаться ближе к неприятелю», то ли просто честно решил заработать первую в своей жизни гарантированную победу.
Сэр Арчибальд Мур поддержал решение молодого командира «Тайгера». Вероятно потому, что осознавал, что погоня всё больше приближается к главной базе германского флота, а значит, не исключена встреча с немецкими линкорами. Эскадра выдохлась во время бешеной гонки и уже не сможет поддерживать полный ход. «Индомитебл» отстал и затерялся в тумане, «Лайон» был небоеспособен. Остаться с тремя линейными крейсерами против неизвестного числа немецких линкоров - перспектива не из приятных. А так хоть «Блюхера» можно добить…
Вместо того, чтобы продолжать погоню за основным составом германской эскадры и предоставить решать судьбу отважного, но уже совсем обессилевшего «Блюхера» минным силам, «Тайгер» набросился на погибающий крейсер.
Не обратив внимания на отчаянные сигналы «Эттака», остальные британские линейные крейсера сделали то же самое…
Предоставим слово Дэвиду Битти, по возвращении написавшему своему другу:
- Этот день был сплошным разочарованием. Пусть вся страна считает, что мы добились успеха, но, на мой взгляд, это был самый настоящий провал. Я хотел взять всех четверых немцев, и мог бы, наверное, их взять, стоило погоне продлиться еще хоть полчаса. Но мой верный «Лайон» не вынес повреждений, а тот, кто его заменил, сглупил и все испортил.
Впрочем, заслуженно ли сэр Дэвид столь резко заклеймил своего заместителя? В конце концов, фразу «держаться ближе к неприятелю» можно понимать по-разному. «Блюхер», хоть и битый, тоже неприятель, и еще способен на тот момент вяло постреливать…
…«Зейдлиц» успел принять последний сигнал «Блюхера»:
- С северо-запада приближаются восемь больших дымов.
Британские линкоры?
Если наблюдатель «Блюхера» прав, бой проигран. И единственный шанс выжить - немедленно отступить. Не взирая на то, что позади остается избитый сотоварищ, уповая лишь на то, что победители проявят милосердие и соберут уцелевших из его экипажа с воды. Пленных можно обменять, выкупить, вернуть домой по условиям мирного договора. Мертвых не вернет уже никто и никогда.
Если не принять это страшное решение - уходить - мертвых здесь будет гораздо больше, чем живых…
В эти отчаянные минуты «Зейдлиц» снова пытается по дальней связи достучаться до линкоров Ингеноля. И сообщает главнокомандующему о тяжелом повреждении «Блюхера». При этом о собственной страшной ране - ни слова. Переборки держат, пожары потушены - значит, с подробным донесением можно и повременить.
Может, они все-таки идут на выручку, эти тяжкие медлительные дредноуты, в чьих силах еще пару часов назад было сделать исход боя совсем иным?..
Даже, если так, теперь им уже не успеть!
Всадив последний снаряд под основание боевой рубки «Тайгера», «Зейдлиц» повел свой отряд курсом, прямым, как вектор на штабной карте - в Вильгельмсхафен. И долго еще грохотали вслед трем уходящим линейным крейсерам последние залпы утихающего сражения.
«Блюхер» стреножил погоню остатком собственной жизни.

15.
К половине двенадцатого к расстрелу «Блюхера» подключились британские легкие крейсера и эсминцы. Первый из них, кто рискнул приблизиться к потерявшему ход противнику - эсминец «Метеор» - явно рассчитывал на безнаказанность своего торпедного удара, и подлез на дистанцию менее 15 кабельтовых.
Эта дерзость дорого обошлась серому британскому «крысенку»: агонизирующий противник нашел в себе силы для отличного удара. Последний 210-миллиметровый снаряд, едва ли не прямой наводкой выпущенный из последней уцелевшей пушки, вскрыл безбронный борт «Метеора» напротив первого котельного отделения и разорвался при ударе о теплоизолирующий кожух котла. Отделение, превращенное внутри в кучу металлолома, наполнилось перегретым паром. Кочегаров - тех что не убило осколками - ошпарило насмерть…
Эсминец по инерции пролетел еще три-четыре кабельтовых и «завис» в вынужденном дрейфе. Его еще спасут - только потому, что у «Блюхера» из-за нарастающего крена больше не было возможности выстрелить.
«Аретьюса», выполнявшая функции лидера флотилии эсминцев, попробовала разобраться с погибающим «Блюхером» сама. И с дистанции около 12 кабельтовых всадила в неподвижную мишень две торпеды. Первая разорвалась в первой трети корпуса, на уровне носовой башни. Вторая поразила машинное отделение.
После этого «Аретьюса» флажным сигналом предложила германскому крейсеру капитуляцию. И не было ей ответа, кроме одинокого выстрела шестидюймового орудия. Но крен нарастал, и этот выстрел пришелся уже в стылую свинцовую воду…
Тогда оскорбительный для всякого честного бойца сигнал был спущен, а вместо него на сигнальных талях британского легкого крейсера взвился приказ для минной флотилии:
- Торпедная атака!
…По разным данным, «Блюхер» получил в этом бою от 70 до 100 вражеских снарядов, от 7 до 9 торпед. Даже самому крупному и живучему дредноуту этого вполне хватит для того, чтобы погибнуть.
«Аретьюса» осторожно подкралась к «Блюхеру», лежащему в девяностоградусном крене, на расстояние меньше полутора кабельтовых. И зафиксировала последние минуты своего доблестного противника на фото. Неделю спустя этот снимок напечатают все газеты метрополии.
А в это время высоко в свинцовом небе, над дымами многочисленных врагов, вне досягаемости легких зенитных пушек безмолвно проплывала над полем сражения огромная, толстая серебристая рыбина - германский боевой дирижабль «L- 5». Предоставим слово его пилоту - Генриху Мати:
- За стрекотом моторов нашего воздушного корабля, идущего на большой высоте, до нас не долетал грохот морского сражения. Но мы видели, как «Блюхер» отстал от эскадры, не в силах более следовать за ней, как развернулся, и как окрасился дымами залпов его борт. Четыре английских линейных крейсера тоже повернули и напали на него, потом налетели и миноносцы. Он смело бился, пока мог, а потом весь окутался дымом пожара. Было около 12 часов семи минут, когда он накренился и, перевернувшись, исчез под водой. Тогда я повел наш цеппелин вслед за уходящей германской эскадрой. Почему я не стал бомбить англичан? Во-первых, среди туч, идущих на высоте тысячи двухсот футов, трудно целиться бомбами, и шансы попасть в подвижный корабль очень невелики. Если снизиться, враги легко собьют такую большую мишень, как мы, огнем своих многочисленных зениток. А во-вторых, тогда бы англичане бросили умирать в ледяной воде тех моряков «Блюхера», которым повезло не утонуть вместе с крейсером.
Другой воздушный разведчик, крупный германский гидросамолет, появился над полем недавней битвы со стороны Боркум-рифа - как раз в момент агонии «Блюхера». Сначала он засек избитого «Лайона», в крене дрейфовавшего без движения, и уверенно опознал в нем британца. Потом наблюдал, как опрокинулся горящий корабль со стройной высокой треногой фок-мачты, и благодаря такой форме рангоута принял погибшего за крейсер типа «Инвинсибл». И не нашел ничего лучшего, как напасть с бомбежкой и пулеметным огнем на эсминцы, спускающие шлюпки…
Срывать спасательную операцию - верх непорядочности, кто бы тут ни тонул! Это злосчастному аэроплану быстро дал понять беспорядочный, но дружный огонь легких орудий британской эскадры. На предельной скорости улепетывая в серые облака, крылатый разбойник успел близкими разрывами мелких бомб опрокинуть несколько шлюпок, чем лишь умножил и без того немалое количество жертв этого боя.
Из экипажа «Блюхера», составлявшего в этом походе около тысячи душ плюс две сотни артиллеристов и механиков из команды «Фон дер Танна», живыми были подняты из воды 189. Но еще два десятка моряков, среди которых был и Александр Эрдман, умерли в плену от ран и переохлаждения.
Если бы не проклятый гидроплан, спасенных было бы примерно на сотню больше…

16.
…Когда уже начали таять на горизонте широкие дымовые шлейфы из труб уходящей германской эскадры, из туманного клока прямо перед носом бессильно дрейфующего «Лайона» нарисовался опоздавший в сражение «Индомитэбл». Оценив обстановку, зацепил искалеченного флагмана буксирными концами и осторожно потащил домой - ремонтироваться.
Впоследствии лорд Фишер даже будет утверждать, что этой спасательной операцией «Индомитэбл» принес больше пользы отечеству, нежели все остальные линейные крейсера вместе взятые. Впрочем, эмоциональность автора дредноутской концепции морской войны вошла в Англии в легенду, а сказанное в сердцах редко бывает справедливым. В любом случае, благосклонность Первого Лорда, а вместе с ней - самые большие россыпи орденов и медалей за этот бой достались, в основном, «Аретьюсе», «Индомитэблу» и - в гораздо меньшей степени - самому «Лайону».
Зато битва при Доггер-Банке стоила погон и должностей некоторым командирам в самых высоких чинах. Причем, как с британской, так и с германской стороны.
Командиру «Тайгера» Генри Пелли Фишер заявил:
- Даже, если вас кто-нибудь лишит глаза, вы не станете похожим на великого Нельсона! Находясь во главе отряда, Нельсон непременно продолжил бы преследование основной неприятельской силы! Ах, приказ… Да Нельсон бы на вашем месте просто начихал бы на ошибочный приказ, и делал бы то, что нужно для решительной победы.
Досталось на орехи и самому Битти, которого не спасла от гнева старшего коллеги даже дружба с Черчиллем. Сэр Дэвид получил от Фишера, по его собственному выражению, «моральную затрещину заказным письмом», в котором в самых цветистых выражениях вопрошалось, почему британские линейные крейсера, обладая численным преимуществом, не уничтожили весь германский отряд.
Правда, поостыв, Фишер потом похвалил Битти за личную смелость в сражении, и… переключился на Арчибальда Мура.
- Мур должен быть отлучен от командования боевыми кораблями. Его глупость в этом бою вколотила дюжину гвоздей в крышку гроба его репутации!
В результате Мур попал в отставку, а пост второго адмирала линейно-крейсерской эскадры занял Джеральд Уильям Пэкингхэм - опытный командир, бывший военный специалист на Дальнем востоке, некогда дававший советы самому триумфатору Цусимы - японскому адмиралу Хэйхатиро Того.
Одновременно с адмиралом Муром покинул свой пост и старший артиллерийский офицер «Тайгера» - за то, что не сумел за время пребывания в учебном отряде как следует натаскать канониров крейсера.
Через десять дней после боя Уинстон Черчилль посетил надолго угодившего в ремонт «Лайона». И получил от присутствовавшего здесь же Пэкингхэма заманчивое предложение. С целью ввести в заблуждение вражескую разведку относительно эффективности немецких снарядов, подбросить агентам вместо фото избитого британского флагмана слегка подретушированные снимки русского броненосца «Орел», попавшего в плен после Цусимы, которые он, Пэкингхэм, в изобилии привез из Японии…
В германском флоте лишился поста главнокомандующего Фридрих фон Ингеноль. Хотя в том, что линкоры не явились на поддержку эскадры Хиппера, вроде бы, не только он был виноват. Старый апологет строгой военной дисциплины не смог пойти наперекор мнению самого Кайзера, который задержал выход эскадры ввиду мифической угрозы нападения англичан на берега у Остенде. Но время вместе с адмиралами смещать с поста и Императора просто еще не пришло - оно настанет позже, уже в восемнадцатом, когда эта война будет окончательно проиграна Германией.
Временно исполняющим обязанности командующего Гохзеефлотте был назначен адмирал Гуго фон Поль - бывший начальник главного морского штаба. Многоопытный, пожилой, скорее чиновник военного ведомства, нежели боевой флотоводец, от которого, при его почтенном возрасте и слабости здоровья, трудно было ожидать как гениальных стратегических планов, так и личной отваги в сражениях. При нем за год линкоры покидали свои мелководные тихие стоянки всего пять раз. Но Поль реорганизовал управление дредноутскими силами Германии, и подготовил своей административной деятельностью приход Рейнхарда Шеера, у которого хватало и решительности, и мудрости, и тактических талантов для спасения численно меньшего германского флота в генеральном бою.
У англичан 7 апреля вернулся в эскадру «Лайон». После тяжелого ремонта он не мог уже выполнить свой знаменитый приказ «29 во что бы то ни стало», но пост предводителя сохранил. Еще раз немцы поколотят его до полусмерти при Скагерраке - в самом большом морском сражении этой войны.
«Зейдлиц» простоял в доках на неделю меньше и боеспособность восстановил полностью - без рекомендаций от инженеров как-либо ограничивать свой полный ход. Более того, изучение последствий его злосчастного пожара, после которого несколько недель, несмотря на интенсивную вентиляцию, стоял в отсеках удушающий запах горелого пороха, краски и сожженных человеческих тел, подвигло германских специалистов пересмотреть способы защиты боеприпасов от пламени. Отныне в проектах новых кораблей отсутствовало рабочее отделение, где может при подаче скопиться некоторое количество готовых к стрельбе зарядов. А у тех, что уже служат, заряды стали вынимать из огнестойких кокоров непосредственно перед заряжанием орудия. Подачный канал каждой башни сделали прерванным - так, чтобы струя раскаленного газа не могла молнией проскочить прямо в погреба.
«Зейдлицу» тоже было суждено пережить эту войну - вместе с огненными милями боя под Скагерраком. И кончить свой недолгий век на стоянке интернированного флота в британском Скапа-Флоу, за несколько часов до подписания мира - вместе с соратниками, открывшими кингстоны, чтобы избежать плена…

17.
Оценка результатов морского сражения не состоит в одном лишь сравнении количества понесенных обеими сторонами потерь и сроков ремонта поврежденных кораблей. Один хороший бой способен поменять не только баланс сил на театре боевых действий, но совершить концептуальный переворот в головах и душах тех, кому вести эту войну дальше…
Первую задачу сражение при Доггер-Банке не выполнило. А вот вторую…
Фактически в этом бою основную роль сыграли три германских линейных крейсера против трех британских.
У Битти в самый жаркий момент отстали «Нью-Зилэнд» и «Индомитэбл». причем, если первый хоть через сорок минут нагнал отряд и все-таки принял участие в финале перестрелки, то второму досталось на долю лишь бесполезное блуждание в туманах до тех пор, пока избитому флагману не понадобился большой, сильный и даже неплохо вооруженный буксир-спасатель. По сути, приказав держать запредельную для двух своих кораблей скорость, английский адмирал сам свел на нет численное преимущество перед неприятелем.
У Хиппера с линейными крейсерами был «Блюхер», но даже при всех своих стрелковых талантах не мог причинить врагу хоть сколько-нибудь серьезного урона в силу недостатка веса залпа. Единственное, что он смог сделать для своего отряда - принять на себя самые жестокие удары и тем довольно долго обеспечивать относительную сохранность боеспособности более сильных немецких крейсеров.
Англичане держали под обстрелом четыре неприятельских корабля. При этом один из их противников - «Блюхер» - погиб, а другой - «Зейдлиц» - получил тяжелые повреждения. «Дерффлингер» отделался сущими пустяками, «Мольтке» остался совершенно цел.
Немцы вели огонь по трем целям, при этом только «Лайон» был полностью выведен из строя, а «Тайгер» получил шесть не опасных для практической боеспособности попаданий. «Принцесс Ройал» не пострадала.
Битва получилась почти на равных. По итогам в целом создается впечатление, что английские линейные крейсера качественно превосходят германские. Три часа огненного ада под Доггер-Банкой, на первый взгляд, подтвердили правильность британского пути развития флота, направленного в большей степени на обеспечение хорошей огневой мощи в ущерб защите. Немцы были надежнее бронированы, но бой-то все равно проиграли…
Адмиралу Битти, как и многим другим флотоводцам, еще придет пора разочароваться в подобном взгляде. Это будет всего через год с небольшим -в последний день весны 1916 года, в самом кровопролитном морском сражении первой Мировой войны.
Ютландский бой унесет по одному из каждой участвовавшей в нем серии британских линейных крейсеров. И только тогда Битти скажет:
- Кажется, что-то не так с нашими проклятыми кораблями…
Германского командующего сковывал в решительных действиях прямой приказ строго придерживаться заранее намеченного плана боя. Он верил в поддержку со стороны линкоров Гохзеефлотте. И поэтому отступал, увлекая за собой врага навстречу своим главным силам, а не пытался сокращать дистанцию, выходить на дальность гарантированного пробития брони и вообще как-либо решительно атаковать, даже когда стало ясно, что план боя сорван и линкоры опоздали с выходом. А ведь дальнейшая практика войны показала: германские линейные крейсера могут быть в атаке весьма страшны для англичан. К тому же, вероятность появления на поле боя британских линкоров ограничивала инициативу немцев.
Кстати, перспектива напороться на неприятельскую линейную колонну влияла при Доггер-Банке на действия обоих командующих.
Англичане полным ходом шли в сторону германской базы, и угроза влететь под залпы железного строя «Нассау» и «Остфрисландов» выглядела для них отнюдь не абстрактной перспективой… Но при этом Битти решительно атаковал и долго преследовал германские крейсера. А вот его соратники - Мур и Пелли - оказались гораздо более осторожными, и отказались от продолжения боя до полного уничтожения германской эскадры.
24 января в клочьях рваного тумана на Доггер-Банке открылась эпоха дредноутских сражений, доказавшая полное торжество новой концепции боевого корабля.

Регистрационный номер 0296710 выдан для произведения: 1.
Это было туманной и дождливой осенью 1914 года. Первого года Великой войны.
В конце промозглого октября из мелководной и перенаселенной акватории Вильгельмсхафена тайно выбрался на морские просторы неприметный транспортный пароход «Берлин», недавно переоборудованный на верфи завода «Блом унд Фосс» во вспомогательный минный заградитель. На вид - самый обычный представитель довольно многочисленной грузопассажирской линии североатлантических пароходов, которых немало коптит небеса по всем большим европейским портам - от Гамбурга до Копенгагена, от Бергена до Антверпена. А в просторных грузовых трюмах - смерть. В количестве двухсот штук лоснящихся от битумной мастики шаров с короткими чертячьими рожками взрывателей…
Английские крейсерские патрули в Северном море могли, наверное, раз пять отловить коварного диверсанта. И тогда недолгой была бы жизнь небронированного парохода под огнем их легких орудий! Но мокрая северная осень с ее затяжными дождями и туманами покровительствовала «Берлину». Незамеченный, он пролез в тыловые воды Британии, вырвался в Атлантику и высыпал свой жуткий груз у берегов Ирландии - на фарватере, ведущем к учебно-артиллерийскому полигону Грэнд-Флита. А потом обогнул злосчастные острова с севера и ушел интернироваться в нейтральную Норвегию.
Неделю спустя одна из дремлющих в холодных волнах мин нашла свою жертву. 27 октября в 9 утра строем шла на учения эскадра линкоров под флагом вице-адмирала Джеймса Бейли. И гулкий взрыв ударил в левый борт одного из лучших его дредноутов - «Одейшеса».
Мина вскрыла обшивку огромного корабля точно напротив левой турбины. Противоторпедная переборка не сдержала удара, несколько смежных водонепроницаемых отсеков, включая и машинное отделение, оказалось затопленными, и лишившийся хода огромный линкор беспомощно дрейфовал, завалившись в крене. А вокруг на почтительном расстоянии толпились остальные корабли эскадры Бейли: осторожный адмирал, решив, что «Одейшес» атакован подводной лодкой, запретил им приближаться к подбитому сотоварищу, чтобы оказать помощь.
Джеймс Бейли не был трусом. Он просто буква в букву выполнял приказ своего командования: ни при каких обстоятельствах не приближаться к торпедированным подлодкой кораблям. Потому что в недавней памяти был случай с «Хогом», «Кресси» и «Абукиром». Германская субмарина «U-9» попала по одному из них торпедой. Два других крейсера пытались спасти экипаж погибающего - и тоже сгинули от торпед…
Дредноутские линкоры живучи. «Одейшес» держался на воде уже несколько часов. Его экипаж самоотверженно вел ремонт вышедшей из строя энергетики. По пояс в холодной воде моряки в полузатопленных отсеках подкрепляли выгнутые переборки.
Наверное, корабль можно было бы спасти. Если бы кто-нибудь вовремя рискнул и подошел - чтобы подать буксирные концы, чтобы снять раненых, чтобы помочь с водоотливом.
Лишь не связанный военной дисциплиной пассажирский лайнер «Олимпик» - систершип печально знаменитого «Титаника» - не внял предупреждению адмирала Бейли, приблизился к «Одейшесу» и взял его на буксир. Но было уже поздно: водонепроницаемые переборки линкора к этому времени начали сдавать одна за другой. А в середине дня к тому же налетел шторм, что еще более затруднило спасательные работы. Концы рвались. Вода завоевывала в корпусе линкора все новые пространства…
Когда крен поврежденного корабля достиг критического, Бейли отдал приказ снимать с «Одейшеса» команду. Но и после этого практически лежащий на борту линкор до самого вечера держался на плаву, бредовым привидением медленно двигаясь по направлению морских течений к ирландским берегам.
Было около девяти часов вечера. Агония «Одейшеса» продолжалась уже почти 12 часов. Легкий крейсер «Ливерпуль», разведчик из отряда коммодора Гудинафа, подошел, чтобы посмотреть, что сталось с линкором. И тут где-то глубоко в корпусе полумертвого дредноута раздался еще один раскатистый взрыв, словно расколовший надвое небеса - по неизвестной причине рванул боезапас в одном из подбашенных погребов.
«Ливерпуля» осыпало обломками, швырнуло взрывной волной - да так, что один из его матросов на палубе был ушиблен насмерть. И слава Богу, что только один…
В течение нескольких дней после гибели «Одейшеса» на том же минном поле подорвались два военных транспорта.
После этих нескольких трагедий командование британского флота выслало к ирландским берегам флотилию тральщиков, и вскоре с последствиями деятельности зловредного минзага было покончено.
Но если бы он был один, такой минзаг!..

2.
На фоне огромного численного превосходства английского флота над всеми другими военно-морскими силами в мире гибель одного линкора кажется событием почти незначительным. Войн без потерь не бывает! Тем более, что Британия с ее мощной экономикой, в отличие от большинства других морских держав, могла себе позволить естественную компенсацию потерь в линейном составе. К 1917 году в состав Грэнд-Флита вошли 10 новых дредноутов и 2 линейных крейсера, причем, даже посильнее погибшего «Одейшеса» по вооружению - с 381-миллиметровыми орудиями…
Для сравнения: у основного противника - в Германии - рост численности флота шел куда как менее высокими темпами. Из четырех запланированных программой 1914 года к постройке линкоров с 380-миллиметровой артиллерией в состав флота вошли два - и то под конец войны. А в линейно-крейсерской эскадре Хиппера в 1914 году появился «Дерффлингер», в конце 1915 - «Лютцов», и позже, уже после битвы при Скагерраке - «Гинденбург». Все три крейсера - со стандартным для новых германских дредноутов главным калибром 305 миллиметров…
И все же гибель «Одейшеса» слегка качнула зыбкую чашу удачи в морской войне в сторону немцев.
Английские крейсера уже пробовали на прочность оборону Гельголандского залива, английские лодки пугали ночные патрули у Хорнс-Рифа, забирались даже на внешний рейд Вильгельмсхафена. С этим пора было кончать. И к середине осени 1914 года активность Гохзеефлотте, с начала войны действовавшего довольно осторожно, несколько возросла.

3.
Стратегия германского главнокомандующего - вице-адмирала Фридриха фон Ингеноля - была проста. Линкоры будут на первых порах избегать решительной схватки с британскими аналогами по классу - уж слишком тех много. Зато минные и крейсерские силы с ударным отрядом в виде эскадры Хиппера в качестве самого мощного боевого соединения начнут активно тревожить доселе неприкосновенную оборону неприятеля.
На каботажных путях Британии отряды строевых и вспомогательных минзагов выставят обширные минные поля. Над туманными отмелями Доггер-Банки полчища эсминцев и легких крейсеров создадут хаос и прекратят добычу рыбы английскими траулерами. Рейдеры прервут снабжение Англии хорошим металлом из нейтральной Норвегии. Тяжелые крейсера станут обстреливать прибрежные города. А у створовых выходов из всех основных баз Грэнд-Флита начнут свою жестокую охоту подводные лодки - авось, тогда еще не один неприятельский линкор разделит судьбу злосчастного «Одейшеса»!
В таких условиях предугадать, где и когда будет нанесен следующий удар, почти невозможно - даже с относительно хорошо поставленной деятельностью разведки. Значит, в попытке оборонить воды метрополии от немецких набегов британское командование будет вынуждено рассредоточить военно-морские силы таким образом, чтобы иметь возможность быстро достичь района очередной локальной схватки. А талантом вездесущности корабли, увы, не обладают…
Тогда-то дредноуты Ингеноля и выйдут в море. И рано или поздно сложится вероятность, что один из британских линейных отрядов будет выведен на них отступающими с места очередного набега крейсерами. И будет бой - без численного преимущества англичан, а значит, и без шансов на их победу.
Вот так и громить их надо - по частям. Иначе просто не получится.
Из директивы Ингеноля, представленной на утверждение Генеральному штабу:
- В результате этих локальных боевых операций будет нанесение потерь британскому флоту. Мы достигнем этого через нападение на его корабли, несущие дозорную службу или пытающиеся блокировать Гельголандскую бухту, а также будем проводить наступательные действия крейсеров и подводных лодок и минные постановки непосредственно у берегов Британии. Когда же численное превосходство противника будет, таким образом, уменьшено, следует при помощи провокационного набега выманить его на генеральный бой. Но если случай разбить один из ударных британских отрядов представится ранее, его также необходимо будет использовать.
Директива была принята к исполнению. И существовавшему уже добрых полтора столетия мифу о неуязвимости британской береговой обороны пришел конец.
Субмарина «U-9» под командованием чрезвычайно удачливого лейтенанта Отто Веддигена расправилась с тремя британскими броненосными крейсерами типа «Кресси» за один час. А через неделю прикончила в этих же водах еще одного врага - от ее торпед погиб «Хаук», заслуженно носивший репутацию самого большого неудачника из британских крейсеров.
На мине, поставленной «Берлином», подорвался «Одейшес».
Авангард в серии набеговых операций разорил портпункты Ярмут, Уитби, Скарборо и Хартлепул. Ответную операцию англичан - налет аэропланов с гидроавианосцев «Энгедайн», «Эмпресс» и «Ривьера» на куксхафенские стоянки немецких легких сил - сорвала жестокая непогода.
Погибли на минных полях, выставленных немцами у восточных британских берегов подлодка «D-9» и даже несколько эсминцев.
Получила несколько 280-миллиметровых снарядов и чудом осталась на плаву старая торпедно-канонерская лодка «Хэлсион», застигнутая во время траления мин линейными крейсерами Хиппера. Та же участь постигла и легкий крейсер «Пэтрол», тоже оказавшийся в ремонте после германского обстрела.
Едва добрались до своей базы избитые эсминцы «Шарк» и «Харди», рискнувшие вступить в перестрелку с отрядом германских легких сил.
Не обошлось без потерь и с другой стороны.
Броненосный крейсер «Йорк», возвращаясь с боевого выхода, перепутал вешки на входе в родную базу - и погиб на оборонном минном заграждении буквально «на пороге» Вильгельмсхафена. Взрыв, унесший жизни трети экипажа крейсера, не мог не повлиять отрицательно на состояние боевого духа германских линкоров, наблюдавших эту трагедию, но не успевших помочь «Йорку».
Аварийное состояние турбинной установки - результат изматывающей боевой службы - заставило надолго успокоиться в ремонте одного из лучших стрелков Хиппера - «Фон дер Танна». С целью сокрытия истинного положения дел штаб объявил, что ремонт - профилактический. Но в действительности «Фон дер Танн» уже просто не мог продолжать участие в набегах на британское побережье без риска однажды «сорваться» - и в этом случае почти неизбежно угодить в лапы «кошек Фишера», охотившихся за Авангардом Гохзеефлотте.
Флагман Хиппера «Зейдлиц» и его бывший наставник по учебному отряду броненосный крейсер «Блюхер» тоже угодили в ремонт, получив попадания от береговой батареи во время очередного обстрела британского города.
Фактически, уравнивания шансов, на которое уповал Ингеноль, так и не произошло…

4.
Коль скоро не удалось как следует ослабить противника при помощи «тактики булавочных уколов», Фридрих фон Ингеноль несколько поменял акценты в своем плане ведения боевых действий. Отныне им прочно владела идея одним решительным ударом уничтожить или хотя бы надолго вывести из строя мобильное крыло Грэнд-Флита - линейно-крейсерскую эскадру адмирала Битти. Всего-то дел, как во время минувшего обстрела города Хартлепул, вывести в море линейную колонну - в качестве группы стратегического содействия линейным крейсерам Хиппера. Тогда большого боя не вышло только потому, что его не удалось навязать… А на этот раз должно получиться. Только надо рискнуть.
Правда, рискнуть предстояло Хипперу, а не Ингенолю!.. Особенность нового боевого задания для линейных крейсеров состояла в том, что они должны были… дать себя поймать. Пусть Битти со своими «дикими кошками» застигнет немецкую набеговую эскадру во время очередной диверсии у британских берегов или просто перехватит на подходах к английским водам. Хиппер должен будет дать навязать себе бой, и в процессе перестрелки начнет отступать к Доггер-Банке. А там, в туманах над плоскими отмелями, уже будет бродить в ожидании решительной схватки огромная эскадра, в составе которой - не менее полутора десятков мощных, закованных в крупповскую броню великолепных дредноутов.
Да в таком раскладе от всей боевой группы Битти в буквальном смысле мокрое место останется!..
Если, конечно, у Хиппера получится навязать англичанам бой.
Если эскадра Битти выйдет без поддержки своих линкоров.
Если погоня будет недолгой и за это время никто из немцев не будет потоплен и даже не потеряет хода от вражеского огня.
Если «Зейдлицу» в процессе боя на отходе удастся точно вывести противника под линкоровские главные калибры…
Много, слишком много «если» было в расчетах германского главнокомандующего!
Среди противников плана Ингеноля был даже сам Кайзер. Император прекрасно осознавал, что потеря любого линейного крейсера для Гохзеефлотте будет невосполнима.
Но Фридрих фон Ингеноль напомнил монарху, что 8 декабря 1914 года, в сражении у Фолклендских островов, когда была уничтожена крейсерская эскадра графа фон Шпее, в бою в числе прочих участвовали два британских линейных крейсера - «Инвинсибл» и «Инфлэксибл». Сомнительно, чтобы длительная перестрелка с такими признанными снайперами, как флагман адмирала Шпее «Шарнхорст» и его напарник «Гнейзенау», была «игрой в одни ворота». Немецкие крейсера погибли, но какой-никакой ущерб противнику за пятичасовой бой наверняка успели нанести. Так что сейчас «Инвинсибл» и «Инфлексибл», скорее всего, еще не вернулись из Порт-Стэнли, а если и вернутся, то будут некоторое время отсиживаться в доках, ремонтируясь после трансокеанского броска и залечивая последствия от попаданий 210-миллиметровых снарядов.
У Англии в активном составе флота девять линейных крейсеров. Но в будущем бою их сможет участвовать как максимум только семь. Или даже шесть или пять - если верны сведения агентурной разведки, что «Куин Мэри» тоже встала на профилактику турбин, а «Принцесс Ройал», участвующая в защите канадских конвоев, кажется, вообще пребывает где-то за пределами метрополии.
Правда, «Фон дер Танн» тоже еще не в строю. Но если линкоры на Доггер-Банке появятся вовремя - так ли уж это будет важно?..

5.
Адмирал Битти в это время действительно мог свободно располагать только пятью линейными крейсерами - тремя своими и двумя из второй линейно-крейсерской эскадры. Но на стороне британского флота было одно важнейшее преимущество, о котором не знали в германском Генеральном штабе.
…Это было еще в самом начале великой войны. В мелководных лабиринтах среди островов русской Балтики, глубокой сентябрьской ночью попал на мель у Оденсхольма германский разведчик - легкий крейсер «Магдебург». И до рассвета дергался на камнях развороченным днищем, надрывая турбины в тщетной попытке выбраться.
Утром его нашел неприятель. Русские крейсера «Богатырь» и «Паллада» намерены были взять в плен разведчика-неудачника, но он успел совершить самоподрыв на остатках не подмокшего боезапаса и передать большую часть экипажа на пробегавший мимо германский миноносец. Так что в тюрьму для военнопленных в Шлиссельбурге угодили только несколько германских офицеров и десятка три матросов, не сумевших вовремя уйти.
Но по инициативе офицера русской морской разведки Николая Ренгартена обгорелый остов погибшего крейсера на мели тщательно обыскали. И добыча оказалась поистине бесценной: в руки Антанты попали шифровальные книги, которые не успел уничтожить командир «Магдебурга» Густав-Генрих Хабенихт.
Еще в конце октября копии шифров «Магдебурга» через доверенных агентов были переправлены английским союзникам. С тех пор немцы могли, как полагается, регулярно менять коды. Но уж если противнику известна сама математика создания шифра, толку от этого будет немного - все равно враг «раскусит»…
В британском Адмиралтействе был даже создан специальный департамент для чтения и перевода германских радиодепеш - так называемый «Сороковой кабинет». Его возглавил знаменитый Альфред Юинг - признанный специалист в области создания шифров и знаковых сигнальных систем.
Деятельность Юинга держали в строгом секрете. Правом войти к нему в комнату во время работы обладали только Морской Министр, Первый Лорд Адмиралтейства, и три адмирала: лично главнокомандующий - сэр Джон Расуорт Джеллико, глава его ударно-разведывательных сил Дэвид Битти и их ближайший соратник, командующий лучшим в Англии отрядом минных сил Уильям Тэрвит.
«Сороковой кабинет» исправно снабжал воюющие флотские подразделения Британии информацией, почерпнутой из перехвата разговоров неприятеля. Правда, бывало, что с расшифровкой возились слишком долго. И тогда бесценные сведения достигали антенн британских флагманов, когда обстановка успевала уже измениться. Но это уже, что называется, издержки военного времени.
Как бы то ни было, когда вечером 23 января 1915 года на стоянках Авангарда в устье реки Яде флагманский «Зейдлиц» неспешно развел пары и выдернул из вязкого донного грунта свои тяжкие якоря, Битти уже примерно представлял себе, куда отправится лучшая германская крейсерская эскадра…

6.
Еще 19 января германский аэроплан, совершающий патрульный облет акваторий вокруг острова Гельголанд, заметил с высоты вереницу длинных и густых дымовых шлейфов, медленно тающих в холодном свинцовом небе западнее острова.
Отважный авиатор направил свою хлипкую машину им вслед, и вскоре его взору открылся кильватерный строй из трех крупных, длинных крейсеров-дрендноутов. Тяжкие двухорудийные башни, расположенные линейно-возвышенно, пока еще мирно развернуты в диаметральную плоскость. Скорость - узлов 19-20. По флангам перебегает стая шустрых эсминцев под предводительством стройного маленького скаута…
И тонкие стволы зенитных орудий в надстройках уже зашевелились, нащупывая в прицелах воздушного соглядатая.
Летчику удалось счастливо избежать перспективы окунуться вместе с самолетом в ледяное море. Через час на Гельголанде уже знали, что к западу от передового поста германской обороны ходят британские линейные крейсера из эскадры Битти.
Не пора ли быть долгожданному бою? Может, самое время ввести в действие план Ингеноля? И даже не придется выходить к британским берегам - враг и так у самых ворот…
Но главнокомандующий был полон сомнений.
Во-первых, авиаразведка могла увидеть далеко не всех англичан. Где это видано, чтобы в беспокойном зимнем море, у самых границ неприятельской зоны влияния крейсера Битти бродили одни? И нет ли где-нибудь поблизости могучих линкоров адмирала Уоррендера, которые выходили на содействие своим крейсерам во время прошлой аналогичной операции?
Во-вторых, теперь Фридрих фон Ингеноль мог вывести в море всего 7 своих дредноутов: в его распоряжении были четыре линкора типа «Нассау» и три - типа «Гельголанд». Остальные по приказу самого Кайзера отправились Кильским каналом на Балтику. И даже не для того, чтобы пугать русские броненосцы, засевшие на минно-артиллерийских позициях…
Зная о невысоком уровне боевой активности русского флота, немцы устроили себе на Балтике артиллерийский полигон, считавшийся в условиях военного времени самым безопасным. И теперь лучшие из лучших кораблей Гохзеефлотте крушили на этом полигоне щиты-мишени, отрабатывая залповую стрельбу. А пока они отсутствовали в Вильгельмсхафене, флаг адмирала Ингеноля держал броненосец «Дойчланд» - из последнего поколения германских додредноутских линкоров. Короткий в корпусе, медлительный на маневре, неплохо бронированный, сильный в вооружении - на уровне своего класса, разумеется. Но «кошкам Фишера», ясное дело, не конкурент.
Если адмирал, имея возможность выбора, доверяет штаб кораблю, который, случись что, не покинет стоянки с хорошо организованной обороной, планируются ли вообще в ближайшее время боевые действия с участием линкоров?
В-третьих, в эскадру еще не вернулся «Фон дер Танн», без которого Хиппер мог располагать лишь «Зейдлицем», «Мольтке» и «Дерффлингером». Инженеры верфи «Блом унд Фосс», составляя ремонтную ведомость, утверждали, что «Фон дер Танн» проведет у заводского причала не меньше двадцати дней. Но переборка ходовых систем - дело тонкое и кропотливое, в сроки уложиться тяжело - тем более при том состоянии турбин, какое было в данном случае.
Навязывать драку врагу втроем, когда противник может выставить пятерых или шестерых бойцов той же «весовой категории» - кажется, не вполне логично.
Впрочем, сам Хиппер выразил мнение, что поскольку немецкие линейные крейсера лучше защищены броней, нежели англичане, то главная задача - завлечь «кошек» под линкоровские залпы - все равно может быть выполнена. С линейных крейсеров Битти и семерых немецких дредноутов вполне хватит, а сражение будет происходить в непосредственной близости от германской зоны влияния, что почти гарантирует успех операции и облегчает выживание поврежденных кораблей, если таковые даже и будут.
Мнение Хиппера поддержал начальник штаба флота фон Эккерман. Однако Ингеноль предпочел сначала посоветоваться с Императором.
Кайзер думал над тем, быть или не быть боевому выходу, целых два дня. Естественно, что эскадра Битти за это время давно успела убраться вон.
Приказ о начале операции - в ее первоначальном, более сложном варианте - был доведен до сведения ее участников 23 января около одиннадцати часов по Гринвичу. Доведен по радио - через шифрованную депешу, переданную со штабной береговой антенны. Через час перехваченная англичанами радиограмма, естественно, легла на стол Альфреда Юинга в «Сороковом кабинете» Британского адмиралтейства…
У Битти было совсем немного времени, чтобы выдвинуть вверенные ему корабли на перехват немецкой эскадры. По его расчетам, встреча должна была произойти от рассвета до полудня следующего дня где-нибудь посреди Северного моря - например, у отмелей Доггер-Банки.
«Зейдлиц» вывел свой отряд из Вильгельмсхафена в 17 часов 45 минут - по уже спустившемуся зимнему сумраку. Вместе с «Мольтке» и «Дерффлингером» в кильватере за флагманом шел броненосный крейсер «Блюхер» - бессменный лидер германского учебно-артиллерийского отряда в последние годы. Уникальный стрелок с самыми высокими показателями результативности, но вооруженный 210-миллиметровой артиллерией, слишком легкой, чтобы полноценно поразить броню английского крейсера-дредноута.
По скорости хода «Блюхер», чье движение обеспечивалось обычными для додредноутского поколения паровыми машинами тройного расширения, несколько уступал своим более молодым сотоварищам, имевшим в качестве двигателей паровые турбины. «Зейдлиц» со своей двужильной энергетикой, мог развить на короткое время ход до 29 с половиной узлов. «Мольтке» и «Дерффлингер» без проблем делали 28. Личный рекорд «Блюхера», поставленный еще до войны на учебно-испытательном полигоне, составлял около 26 узлов - и это был результат трехлетней давности…
Можно долго спорить о том, насколько целесообразным было взять «Блюхера» в операцию, предусматривающую сражение на погоне против лучших линейных крейсеров Британии. Но более подходящий для участия в задуманном деле «Фон дер Танн» все еще пребывал у заводской причальной стенки. И «Блюхер» заменил его в строю эскадры - тем более, что раньше ему уже доводилось ходить с крейсерами Хиппера в набеги на британское побережье, и в надежности его адмирал не сомневался.
В качестве разведки Хиппер взял четыре легких крейсера, несколько разнотипных, но уже ходивших вместе на боевые задания. Противолодочное прикрытие крупным кораблям обеспечивали полуфлотилии эсминцев общей численностью 22 вымпела.
Линкоры должны были выдвинуться к Доггер-Банке чуть позже. И ждать, когда гулкие залпы разгорающегося боя на горизонте призовут их выполнить необходимую и жестокую миссию уничтожения лучшего британского крейсерского отряда.
Адмирал Битти мог противопоставить этим силам пять линейных крейсеров - «Лайон», «Тайгер», «Принцесс Ройал», «Нью-Зилэнд» и «Индомитэбл». С калибром основного вооружения от 305 до 343 миллиметров. С максимальной скоростью хода от 26 с половиной до 29 узлов.
С крейсерами Битти шла эскадра из четырех легких крейсеров типа «Саутгемптон», превосходящих германские аналоги по силе вооружения, и также многочисленные флотилии эсминцев, возглавляемые лидерами из легких крейсеров - причем, самых лучших и новейших на тот момент.
Это было еще далеко не все. Резонно предполагая, что одной лишь диверсионной деятельностью у восточных британских берегов дело не ограничится, Джон Джеллико пообещал своей разведке содействие линейных сил. И объявил готовность номер один по всему Грэнд-Флиту.
Дредноуты Джеллико, тяжко подминая форштевнями засвежевшую волну, длинной колонной вытянулись из пустынной бухты Скапа-Флоу на Оркнейских островах - в сопровождении трех крейсерских эскадр общей численностью 12 вымпелов, - и медленно поползли вдоль восточного побережья Британии. Если что - налета на какой-нибудь город у немцев точно не получится!
А в качестве группы непосредственной поддержки Битти была выделена Третья линейная эскадра контр-адмирала Брэдфорта - семь додредноутских линкоров типа «Кинг Эдуард VII». С ними тоже были броненосные и легкие крейсера. Эта группа, правда, значительно уступала по скорости тем, кого должна была прикрывать. Но Джеллико рассчитывал, что долго бегать старым линкорам не придется: завеса была развернута еще ночью 23 числа - в 40 милях от предполагаемого места встречи немцев с Битти к северо-западу, чтобы перехватить Хиппера, если тот повернет к северным румбам.
Рассвет 24 января был влажным и мглистым, но по прогнозу флотских синоптиков обеих сторон утро обещало быть ветреным, а значит, через пару часов мокрая холодная дымка должна была развеяться. И значит, у противостоящих эскадр больше не было шанса разминуться в туманах, как уже не раз бывало в эту войну.

7.
Германские ли-нейные крейсера шли кильватерной колонной в следую-щем порядке: «Зейдлиц» - флагман Хиппера, далее крейсер с самым опытным после «Блюхера» составом артиллеристов - «Мольтке», затем - самый мощный по силе вооружения «Дерффлингер». А «пост надежности», место концевого в колонне, занял «Блюхер». Можно долго рассуждать на тему, насколько верным было ему это позволить. Большинство исследователей Первой Мировой войны - от Джулиана Корбетта до Александра Больных - склонно считать это ошибкой Хиппера. Но факт остается фактом.
Впереди по флангам вели разведку «Штральзунд» и «Грауденц» — самые быстроходные из легких крейсеров. Слева позади от линейных крейсеров резал волну изящно изогнутым форштевнем «Кольберг», справа — «Росток». Эсминцы осуществляли противолодочное прикрытие, развернувшись в обычную фланговую завесу.
Именно «Кольбергу» первым из германских крейсеров было в этот день суждено встретить врага…
Около семи часов утра британский легкий крейсер «Саутгемптон», флагман приданной Битти разведывательной эскадры, услышал впереди гулкую трескотню залпов скорострельной артиллерии. Туманный холодный горизонт озарился оранжевыми вспышками выстрелов. «Саутгемптон» ратьером связался с находившимся поблизости «Лайоном», но тот уже и без доклада разведчика видел все сам. И уже знал, что десять минут назад легкий крейсер «Аурора» - лидер одной из британских минных флотилий, принял в утреннем тумане смутные серые тени впереди за эскадру британских разведчиков. И сразу же нарвался на залп из 105-миллиметровых орудий «Кольберга».
Дистанция была всего кабельтовых сорок - сорок пять. «Аурора» сразу же получила три немецких полубронебойных снаряда в борт и по надстройкам - и ее счастье, что все пробоины были надводные.
«Кольберг» тоже отделался относительно дешево: британский фугас прилетел ему в основание боевой рубки. Благодаря наличию там брони, офицерам крейсера удалось уцелеть. Но дальше искушать судьбу разведчик Хиппера не стал: отвернул на восток и скрылся в мутном клоке тумана.
Германские линейные крейсера тут же повернули на выручку своему левофланговому. Скажем откровенно: функции эскадренного разведчика «Кольберг» не выполнил. Единственная информация, которую от него получил Хиппер, звучала так:
- Приближаются многочисленные дымы, вероятно, принадлежащие неприятелю!
Еще бы не вероятно, если уже пришлось стрелять!..
По докладу «Кольберга» было совершенно непонятно, какие конкретно английские корабли присутствуют в регионе разворачивающегося боя. Не исключено, что как раз те самые, которые Хипперу и следовало связать перестрелкой и завести под залп линкоров. Поэтому еще с четверть часа германские линейные крейсера следовали прежним курсом, только переведя разведку на противоположный от противника фланг - ради ее безопасности. А потом развернулись на зюйд-ост - туда, где по всем расчетам, уже должна была находиться засадная эскадра с семью дредноутами в составе.
Флагманов будущего сражения еще разделяли сто сорок кабельтовых. На этой дистанции противник заметен лишь по дымам, и почти невозможно даже через самую лучшую оптику определить его размеры, скорость, точное направление движения.
Первоначальный план Ингеноля, вроде бы, начал срабатывать: вражеская эскадра организованно повернула, и, увеличивая скорость, пошла за кораблями Хиппера.
Крупные серые тени в рассветном тумане летели вперед, смыкали ряды - две растянувшиеся кильватерные колонны почти синхронно сокращали дистанцию в строю. Пройдет совсем немного времени - и под низким небом цвета свинца и стали торжественно раскатится первый залп тяжелых орудий. И начнется жаркий бой насмерть - первый в мировой истории бой кораблей дредноутского поколения.

8.
Около 8 часов 20 минут «Лайон» флажным сигналом оповестил свою эскадру о необходимости увеличить ход с 23 до 26 узлов. А уже через десять - пятнадцать минут потребовал, чтобы соратники выжали и 27. Он торопился выйти на дистанцию, приемлемую для пристрелки из 343-миллиметровой артиллерии. Но немцы уверенно держали около 26 с половиной узлов, и расстояние между противниками сокращалось слишком медленно.
В 8.30 радиограмма «Лайона» о контакте с эскадрой Хиппера достигла длинных чутких антенн линкора «Айрон Дюк» - флагмана адмирала Джеллико. И главнокомандующий передал старым линкорам Брэдфорда распоряжение ожидать германские линейные крейсера у северо-западного берега острова Гельголанд, куда их намерены были гнать выносливые и мореходные британские «кошки».
В составе эскадры Битти было как минимум два корабля, для которых 27 узлов - технический предел. Или даже немного больше, чем предел. Например, линейный крейсер «Индомитэбл», принадлежащий к первому поколению своего класса, на испытаниях выжал только 26,4 узла. Удивительно, но факт: он не только отрепетовал распоряжение «Лайона» держать 27, что означает «вас понял», но и всерьез попытался выполнить этот приказ, в какой-то миг превзойдя собственные конструктивные возможности. «Лайон» заметил эти отчаянные усилия и поблагодарил товарища сигналом:
- Спасибо машинным командам, вы превысили свою проектную скорость.
Меж тем слишком медленное сокращение дистанции на противника начисто не устраивало Битти: так можно и не успеть нанести немцам большой урон до того, как они вступят в свою зону влияния!
Следующий приказ британского флагмана был заведомо невыполним и для концевого в кильватере «Индомитэбла», и для его ближайшего мателота - линейного крейсера «колониальной» серии по имени «Нью-Зилэнд»:
- Держать 29! 29 - во что бы то ни стало!..
Пенные буруны у форштевней взлетели выше серых бортов. Дымный раскаленный воздух нервно дрожал над срезами длинных труб. Но такая нагрузка была уже не по силам двум из пяти линейных крейсеров английской эскадры: «Нью Зилэнд» и «Индомитэбл» отстали, почти потерявшись в густой гриве дыма, резко сваливающейся назад над трубами третьей в строю «Принцесс Ройал»...
Адмирал Битти, по всей видимости, не переоценивал возможности своих кораблей. Скорее всего, он совершенно сознательно пошел на разрыв колонны - лишь бы догнать противника. Это решение было в чем-то на руку немцам: в этом случае в решительную схватку первыми вступали три британских крейсера против четырех германских, считая «Блюхера».
Именно «Блюхер» и попал первым под залп 343-миллиметровой артиллерии, когда в 8 часов 52 минуты с дистанции более 100 кабельтовых «Лайон» открыл огонь.
Одиночный пристрелочный выстрел лег со значительным недолетом. Следующие четыре снаряда тоже: высокие белые всплески встали из воды кабельтовых в пяти за кормой «Блюхера». Стрельба на поражение начнется только через 15 минут - после того, как дистанция еще более сократится.
В 8 часов 54 минуты «Лайон» повторил свой приказ держать 29 узлов и перестроиться в пеленг - чтобы эскадре удобнее было задействовать носовую артиллерию. Оба концевых линейных крейсера у него уже далеко отстали, но и в германском строю чуть увеличилось расстояние между «Дерффлингером» и «Блюхером». Броненосный крейсер с паровыми машинами не мог на равных участвовать в стремительной гонке крейсеров-дредноутов…
Ответный огонь немцы открыли через 13-15 минут после англичан. И первому повести артиллерийскую дуэль с неприятельским флагманом предстояло «Блюхеру» - признанному снайперу Авангарда.
«Лайон», наконец, пристрелялся. В 9 часов 12 минут по Гринвичу первый 343-миллиметровый снаряд вскрыл корму «Блюхера» на уровне ватерлинии и разрушился при прохождении сквозь крепкую крупповскую броню. Через отверстую рваную полуподводную пробоину в прибортовой отсек хлынул ледяной поток. Буквально за несколько минут возникли крен и дифферент, пока еще легкие, но вполне способные в дальнейшем значительно увеличиться - когда сдаст деформированная взрывом переборка кормовой угольной ямы.
Считаясь с физической неспособностью «Блюхера» поддерживать ход более 26 с половиной узлов, «Зейдлиц» вел эскадру именно с такой скоростью. Это означало, что вскоре в перестрелку вступят последовательно все британские корабли - с отставшими включительно. Но выбора у него уже, по сути, не было.

9.
Около половины десятого по британскому исчислению времени, когда дистанция на погоне сократилась настолько, чтобы каждый из английских линейных крейсеров мог выбрать себе противника во вражеской колонне, «Лайон» флажным сигналом приказал:
- Разделить цели по порядку строя!
«Тайгер», самый новый в британской эскадре, а значит, хуже всех подготовленный и с наименее сплаванным экипажем, не понял своего флагмана.
Он как-то не обратил внимания на то, что в конце колонны потерялись в дыму «Нью-Зилэнд» и «Индомитэбл», а поэтому полагал, что должен открыть огонь по флагманскому «Зейдлицу»…
…Это будет стоить его командиру, капитану I ранга Генри Пелли, тяжелого разговора в штабе Адмиралтейства. Потом. После сражения, в котором блистательный представитель сильнейшего на тот момент поколения линейных крейсеров Британии не только не сможет нанести врагу никакого серьезного урона, но и помешает хорошо стрелять остальным, сбивая им пристрелку своими беспорядочными залпами.
А сейчас второй в германском строю - «Мольтке» - остался вообще вне обстрела. И некоторое время вел огонь практически без помех, в условиях, близких к полигонным учениям.
Тем временем «Тайгер» угодил в дымовой шлейф «Лайона» - и вообще перестал по кому-либо стрелять…
После боя Битти раздраженно отметит на заседании штаба:
- Нервозность и суетливость «Тайгера» описанию не поддается!
За время сражения «Тайгер» выпустил по врагу 355 снарядов главного калибра. Это более сорока процентов имевшегося у него боекомплекта. По английским документам количество результативных выстрелов не определишь при всем желании: известно, что огонь велся по «Блюхеру», по «Зейдлицу», несколько выстрелов - по «Дерффлингеру». А вот были ли попадания?
Если и были, то, кажется, только по «Блюхеру» - позже, в финальной фазе боя. Когда избитый и горящий броненосный крейсер уже практически не мог оказать эффективного сопротивления. Дистанция тогда сильно сократилась, и «Тайгер» даже вводил в действие свои шестидюймовые пушки, истратив 268 снарядов.
А пока новичок британской эскадры полным ходом летел в пеленг за своим флагманом и периодически возобновлял стрельбу… По той же цели, что и «Лайон»! При этом, посекундно наблюдая падение снарядов равного с «лайоновским» калибра, он не мог отличить свои накрытия от чужих и скорректировать огонь. В результате низкий процент попаданий показывали оба…
В конце концов Битти это надоело, и он крикнул сигнальщикам:
- Передайте этому недоумку, чтобы он, наконец, выбрал себе другую мишень!
В самом деле - в такой обстановке врагов на всех хватит…
Большинство мемуаристов сходится на том, что вместо «недоумка» было употреблено куда как более крепкое слово. Но бумага не все стерпит.

10.
По «Блюхеру» последовательно отработалась вся британская колонна - включая даже «Нью-Зилэнда», который смог открыть огонь только через 43 минуты после приказа «Лайона». Примерно в 10 часов 18 минут «Блюхер» начал отвечать. Его быстрые, ритмичные залпы почти сразу стали ложиться накрытиями по британскому флагману, но броня «Лайона» неплохо держала 210-миллиметровый снаряд, и сбить противника с курса погони не удалось.
Битти приказал легким силам совершить торпедную атаку на отчаянно сопротивляющуюся германскую колонну. Стая быстрых маленьких эсминцев под предводительством легкого крейсера «Аретьюса» рванулась вперед - с десяток остроносых синевато-серых молний…
Если бы им удалось прорваться к немцам на дистанцию торпедного удара, они смогли бы успешно отстреляться по концевым германским кораблям. Но летящие по острой зыби серые тени встретил дружный беглый огонь средних калибров.
Из записей в журнале «Дерффлингера»:
- 11 часов 16 минут (по Берлинскому времени). Попытка торпедной атаки отражена «Блюхером». Огонь из 150 мм. артиллерии, наблюдаем 2 поврежденных эсминца.
Позже в германских газетах пройдет информация, что один из британских эсминцев был потоплен. Впрочем, факт не подтвердился: к чести англичан, они смогли благополучно доставить в ремонтные базы всех пострадавших в этом бою.
Жестокий обстрел сделал свое дело: примерно с десяти часов англичане отметили, что «Блюхер» начал отставать. Самое опасное попадание он получил в половине одиннадцатого: снаряд, выпущенный «Принцесс Ройал» с дистанции примерно 95 кабельтовых вонзился в броневую палубу германского крейсера рядом со второй трубой, пробил защиту и разорвался в прибортовом подачном коридоре.
При гексагональном расположении артиллерии главного калибра на довольно узком и длинном корпусе крейсера погреб боезапаса, обеспечивающий каждую пару бортовых башен, отнесен довольно далеко в корму. И бесперебойное поступление снарядов и зарядов к пушкам в бою идет по длинному коридору, надежно спрятанному за главным броневым поясом и палубной защитой. Вдоль подволоки там проложен длинный рельс, к которому подвешиваются беседки с боезапасом.
Теперь прямо под этим рельсом рванул 343-миллиметровый полубронебойный снаряд, воспламенивший около 40 готовых к подаче в башни зарядов.
Огненный смерч пронесся под броневой палубой «Блюхера» - почти на треть длины корпуса. Из вынесенных взрывной волной иллюминаторов и световых люков выбило в свинцовый воздух острые кинжальные струи огня и раскаленных газов. Пламя в мгновение ока сожрало кислород в пораженных отсеках, через подачный канал и вентиляционные трубы прорвалось в соседние помещения. Из находившихся там матросов и офицеров не уцелел никто - в том числе, погибли и артиллеристы бортовых 210-миллиметровых башен.
При этом собственные снаряды «Блюхера», находившиеся на транспортере, как ни странно, не взорвались, а те заряды, что еще не были вынуты из латунных коробок, даже не воспламенились.
Самая большая беда «Блюхера» состояла в том, что под палубой подачного коридора и за броней вдоль борта выгоревших отсеков проходят заключенные в металлические трубы коммуникационные кабели. Осколки британского снаряда перебили несколько таких труб, и в результате вышли из строя приборы управления огнем и электроприводы руля. И, кроме того, взрыв смял и частично разрушил магистральный паропровод ближайшего к точке попадания котельного отделения, выведя из действия три пары котлов сразу.
Следующий залп «великолепной кошки» тоже лег накрытием. Крупнокалиберный фугас разорвался над кормовой надстройкой «Блюхера», вызвав еще один жестокий пожар.
При этом крейсер продолжал интенсивно отстреливаться из уцелевшей кормовой башни, и огонь этот, по свидетельству англичан, был весьма результативен. Точное количество попаданий от «Блюхера» в британских источниках не называется, но при этом известно, что поражения 210-миллиметровым калибром имели «Лайон» и «Тайгер».
В 10 часов 58 минут кто-то из наблюдателей «Лайона» рапортовал, что видит в серой воде справа… блеск линзы перископа. Только подлодки тут и не хватало!!! Стараниями лейтенанта Веддигена, субмарин опасаются даже самые отважные бойцы. Спасая свою эскадру от вероятной торпедной атаки, флагман сигналом распорядился о повороте «все вдруг» на 8 румбов. Но тут же понял, что такой маневр предоставляет немцам шанс на отрыв и сбивает наконец состоявшуюся пристрелку всей английской эскадре. Поэтому уже в 11 часов, не дожидаясь «исполнительного», «Лайон» сигналит ограничить поворот четырьмя румбами. Ни два, ни полтора! И пристрелку сбил, и товарищей с курса возможных торпед не отвел… Да и лодки никакой, как выяснилось, в помине не было.

11.
Британскому флагману досталось крепко. Одних только 280- и 305- миллиметровых снарядов он получил не менее полутора десятков.
Еще в 9 часов 21 минуту, вступив в перестрелку с «Дерффлингером», «Лайон» угодил под хорошее накрытие. Бронебойный снаряд вонзился ниже ватерлинии на уровне угольной ямы «А» по левому борту, разорвался, вдавил плиту в бортовую подбронную прокладку и деформировал элементы основного набора корпуса, сокрушив шпангоут. Через многочисленные разрывы в обшивке в поврежденный отсек ринулись холодные потоки, затопив угольную яму.
Но в этот миг предводитель британской эскадры даже не замедлил своего запредельного хода: не настолько тяжелая рана, чтобы отказаться от перспективы поймать и уничтожить лучших из лучших во флоте противника!
Второй тяжелый снаряд тоже прилетел ниже ватерлинии - примерно с таким же эффектом, как и первый. А потом к обстрелу британского флагмана присоединился еще и «Мольтке». В 9 часов 45 минут его 280-миллиметровый бронебойный снаряд упал в воду в пяти метрах от борта «Лайона», но не канул на дно, а … отскочил от воды и рикошетом ударил в 127-миллиметровую броню в полуметре выше ватерлинии. Плита оказалась просажена насквозь, но и здесь разрыва не произошло. Выбив входной люк, снаряд оказался в коридоре, ведущем в погреб боезапаса к 102-миллиметровым орудиям, и, еще раз срикошетив от переборки, с грохотом вонзился в подволоку. Без взрыва!

Информационные последствия этого боя оказались куда значительнее последствий материальных. В Великобритании адмирала Битти окрестили едва ли не новым Нельсоном, хотя сам флотоводец отлично понимал всю преувеличенность этого звания. В одном из писем он отмечал: «Все думают, что мы одержали блестящую победу, хотя на деле это страшное поражение»

Соперничество британского Гран-Флит (Большого флота) и германского Хохзеефлотте (Флота открытого моря) в годы Первой мировой войны вылилось в серию локальных стычек, хотя военно-морские стратеги с обеих сторон прочили полное уничтожение неприятеля в решительном генеральном сражении, для которого обе державы накопили значительное количество мощнейших дредноутов. На самом же деле основную тяжесть войны несли на себе крейсеры различных классов, в то время как дредноуты смогли помериться силами лишь в единственном полномасштабном столкновении линкоров – знаменитом Ютландском сражении.

Бой у Доггер-банки имел вполне типичную предысторию. Германский Флот открытого моря был несколько слабее британского Большого флота – если не принимать во внимание броненосцы додредноутной эры, то восемнадцати английским линкорам противостояли семнадцать германских. Поэтому основой боевого планирования немцев было выманивание неприятеля и разгром его по частям за счет концентрации превосходящих сил на конкретном участке морского фронта. Просто вывести флот дредноутов в Атлантику было нельзя из-за опасности минных постановок и атак субмарин. Кроме того, линкоры нужно было не просто вывести в море, но и найти им достойную цель – значительную часть британского флота. Этой цели должны были добиться дерзкие рейды германских линейных крейсеров.

Вызов брошен!

Впервые с XVII века побережье Англии подверглось бомбардировкам с моря, что было не просто вызовом сильнейшей военно-морской державе, но и колоссальным ударом по её международному престижу. На глазах у всего мира лучший и самый многочисленный флот не смог защитить собственные берега. 3 ноября и 16 декабря 1914 года эскадра линейных крейсеров адмирала Франца фон Хиппера совершила рейды на Ярмут, Скарборо, Хартлпул и Уитби. Обстрел берега с борта тяжелых вымпелов сопровождался скрытой минной постановкой с легких крейсеров и эсминцев, в результате чего возле Ярмута на мине подорвалась английская субмарина D-5. 16 декабря эскадра адмирала Дэвида Битти, включавшая в себя 6 линкоров, упустила 4 линейных крейсера немцев.

Адмирал Франц Риттер фон Хиппер (1863-1932) – командующий германской эскадрой линейных крейсеров
Источник: forums.civfanatics.com

Битти получил приказ любой ценой перехватить эскадру фон Хиппера и не допустить повторных бомбардировок побережья. Эскадра линейных крейсеров с кораблями усиления перебазировалась в шотландский порт Росайт в заливе Ферт-оф-Форт, откуда им было удобно выходить наперерез германским группам, действовавшим в Северном море. В свою очередь, немцы намеревались последовательно придерживаться тактики выманивания – в частности, на начало 1915 года ими планировалась рейдовая операция с направлением на Ферт-оф-Форт с минной постановкой. Линейные крейсеры должны были, как обычно, действовать под прикрытием дредноутов, находившихся неподалеку и способных уничтожить силы преследования, если таковые появятся. Однако начавшиеся вскоре январские шторма нарушили все планы немцев.

Линейные крейсеры адмирала Хиппера вынужденно оставались в порту – при этом один из них («Фон-дер-Танн») отправился в ремонт, а линкоры 3-й эскадры ушли, чтобы принять участие в учениях на Балтике (Эрих Рёдер, участвовавший в бою у Доггер-банки, в книге «Гросс-адмирал» пишет, что «Фон-дер-Танн» был также отряжен на учения в Балтийском море, так как линейные силы фон Хиппера в ближайшее время не должны были получать никаких боевых задач). Таким образом, в распоряжении германского адмирала осталось 3 линейных крейсера, броненосный крейсер «Блюхер», 4 легких крейсера и 18 эсминцев.

«Поле боя» и наряд сил

К концу января погода наладилась, и начальник главного морского штаба (в германской терминологии – Адмиралштаба) вице-адмирал Эккерман предложил провести операцию ограниченными силами с направлением на Доггер-банку (крупнейшую отмель в Северном море – след суши, когда-то соединявшей Британию с материком). Эти места богаты сельдью и являются рыболовецким угодьем в ста километрах от английского побережья.

Расположение Доггер-банки, карта Google

Вызывает удивление наряд германских сил для этой «охоты на рыбаков». Штабы Германии со времен Клаузевица отличались высочайшей культурой боевого планирования. В данном случае было очевидно, что разогнать английские траулеры вполне могли бы 8-10 эсминцев под прикрытием пары легких крейсеров. Какие же цели могли появиться на Доггер-банке для бронированных монстров с их 280-мм и 305-мм артиллерией? С другой стороны, для успешного ведения боя с полноценной эскадрой англичан этого отряда было явно недостаточно.

Тем не менее, германский главком Фридрих фон Ингеноль идею Эккермана поддержал, и 23 января эскадра вышла в море. Линейные крейсеры «Зейдлиц» (флагман), «Дерфлингер» и «Мольтке» в сопровождении легких крейсеров «Росток», «Кольберг», «Штральзунд», «Граудениц», а также броненосного крейсера «Блюхер» и восемнадцати эсминцев взяли курс на Доггер-банку.

Адмирал Густав Генрих Эрнст Фридрих фон Ингеноль (1857-1933) – командующий Флотом открытого моря
Источник: satwarez.ru

Броненосный крейсер «Блюхер», впоследствии погибший в бою у Доггер-банки
Источник: tsushima.su

​«Разведка доложила точно»

Английское Адмиралтейство, благодаря великолепной работе военно-морской разведки (знаменитой «Комнаты 40») оказалось в курсе перемещений германских кораблей едва ли не раньше того, как фон Хиппер получил приказ на выдвижение. На основании анализа дешифрованных радиограмм британский адмирал Джон Рашуорт Джеллико получил сообщение: «4 германских линейных крейсера, 6 легких крейсеров и 22 миноносца произведут сегодня вечером разведку на Доггер-банке. Возвращение их вероятно завтра вечером. Всем наличным линейным крейсерам, легким крейсерам и миноносцам следовать из Росайта в рандеву шир. 55°13" N, долгота 3°12"0", с расчетом прибыть в указанную точку к 7 часам утра. Командующему Гарвичскими морскими силами со всеми наличными эскадренными миноносцами и легкими крейсерами следовать для встречи с эскадрой линейных крейсеров в 7 час. утра в указанном месте. Если неприятель будет обнаружен Гарвичскими морскими силами, при пересечении курса его наступления, его надлежит атаковать. Радио пользоваться лишь в случае исключительной необходимости ».

Очевидно, разведка несколько ошибалась относительно численности вражеской эскадры, но место рандеву определила с точностью до секунды. Из Росайта вышли 1-я и 2-я эскадры линейных крейсеров под общим командованием вице-адмирала Дэвида Битти: «Лайон» (флагман Битти), «Принцесс Роял», «Тайгер», а также «Нью Зиланд» и «Индомитебл» контр-адмирала Арчибальда Мура. Вместе с ними выступила 1-я эскадра легких крейсеров коммодора Вильяма Гуденафа: «Саутгемптон», «Бирмингем», «Ноттингем», «Лоустофт» и 35 эсминцев. Джеллико с главными силами флота должен был выйти через сутки и крейсировать на линии Абердин-Ютландия. Непосредственное оперирование линейных крейсеров с севера прикрывали силы 3-й эскадры броненосцев контр-адмирала Брэдфорда (7 броненосцев типа «Король Эдуард VII), а также три броненосных крейсера типа «Девоншир».

Линейный крейсер «Лайон», флагман вице-адмирала Дэвида Битти
Источник: maritimequest.com

Линейный крейсер «Тайгер»
Источник: tsushima.su

Итак, ловушка была расставлена. Для сохранения секретности, которая являлась залогом успеха всей операции, предписывался режим полного радиомолчания, который позволялось нарушить только в крайнем случае.

Рандеву передовых сил

24 января в 6-30 эскадра адмирала Битти встретила крейсеры коммодора Гуденафа, которые начали движение с левой стороны от основных сил с общим курсом на юг. Около 7-10 к эскадре присоединился отряд Реджинальда Тирвита, вышедший из Гарвичской базы. Один из его легких крейсеров («Аврора») в 7-15 обнаружил в зоне визуального контакта силуэт трехтрубного корабля и, дабы не нарушать радиомолчания, дал запрос световым телеграфом. Вместо ответа трехтрубник открыл огонь – это был германский легкий крейсер «Кольберг», осуществлявший разведку впереди основного отряда немцев.

Линейный крейсер «Зейдлиц» – флагман адмирала фон Хиппера
Источник: steelnavy.com

Германский линейный крейсер «Дерфлингер»
Источник: steelnavy.com

Первые выстрелы сражения были сделаны незамедлительно. «Кольберг» накрыл «Аврору» тремя снарядами, получил в ответ два попадания и ушел на соединение с германской эскадрой. С «Кольберга» доложили, что наблюдают многочисленные дымы, на основании чего Хиппер сделал вывод о наличии значительных вражеских сил в районе, где, по уверению фон Ингеноля, не могло быть никого, кроме рыболовецких судов. Хиппер принял решение отворачивать с курса на юго-восток и дожидаться рассвета. Крейсер «Блюхер», шедший мателотом, в это время отстреливался от догонявших его британских эсминцев.

Началось преследование. Фон Хиппер имел визуальный контакт с легкими крейсерами и множеством эсминцев врага, которые сами по себе не представляли большой угрозы его эскадре. Однако он справедливо рассудил, что видимые силы противника могут оказаться лишь разведкой, идущей впереди основных сил. Поспешной ретираде немцев мешал устаревший тихоходный «Блюхер», который не мог развить скорость более 23 узлов.

Битти скомандовал полный ход, сознательно пойдя на разделение сил, так как за его «Лайоном», «Тайгером» и «Принцесс Роял» остальные корабли не смогли бы угнаться. К 8-00 «Лайон» практически нагнал замыкающего немецкий строй «Блюхера». В 8-30 дистанция сократилась до 10 миль, и башенная установка «В» начала пристрелку. Снаряды ложились с большим недолетом, но корректировка огня была делом времени, так как расстояние неумолимо сокращалось. Фон Хиппер, понимая, что боя не избежать, приказал сменить кильватерный строй на строй пеленга, дабы эскадра могла отвечать неприятелю со всего борта. При этом немцы сохраняли общий курс на юго-восток, к Гельголанду.

Бой главных сил

Между 9-07 и 9-20 в бой втянулись все линейные крейсеры с обеих сторон. Англичане обстреливали «Блюхер», а немцы били по головному «Лайону». Впрочем, несмотря на несколько взаимных попаданий, неприятели не понесли заметных потерь. В 9-21 сосредоточение огня на «Лайоне» привело к первому заметному результату – флагман Битти заработал попадание 280-мм снарядом ниже ватерлинии, что привело к затоплению угольного бункера.

Когда к бою присоединился «Нью Зиланд», для повышения результативности британских 343-мм и 305-мм пушек Битти приказал рассредоточить огонь по формуле «1-1», что привело к неразберихе с назначением целей. Так, «Блюхер» временно вышел из-под обстрела, а «Тайгер», который должен был работать по «Зейдлицу», вскоре потерял цель за дымами.

В 9-45 «Зейдлиц» все же получил серьезнейшее повреждение от 343-мм пушки. Снаряд пробил барбет кормовой башни главного калибра и вызвал пожар. Личный состав поддался панике, что едва не погубило корабль – люди открыли двери, и огонь ворвался в подбашенное помещение, где под угрозой оказались 6 тонн артиллерийского пороха. Только экстренное затопление погреба смогло предотвратить взрыв. Тем не менее, корабль окутали густые клубы дыма, и со стороны англичан могло показаться, что германский флагман смертельно ранен.

В это же время немцы удачно пристрелялись по «Лайону». В 9-45 280-мм пушка линейного крейсера «Мольтке» пробивает носовую часть борта – снайперский выстрел с дистанции 88 кабельтовых, сделанный с рикошетом об воду, уничтожил распределительный электрощит, закоротив две динамо-машины. В 9-54 «Блюхер» дал попадание 210-мм снарядом в переднюю башню главного калибра, которая вынужденно замолчала на некоторое время. Около 10-15 «Лайон» был накрыт сразу двумя снарядами с «Мольтке» и «Зейдлица», что привело к затоплению торпедного отсека и нескольких угольных бункеров. Через поврежденный паропровод забортная вода стала поступать непосредственно в машину, что привело к засолению котлов, из-за чего «Лайон» начал терять ход, а впоследствии на нем вынуждены были застопорить правобортную турбину.

Гибель «Блюхера»

Пока «Мольтке» и «Зейдлиц» удачно накрывали «большую кошку» Дэвида Битти, «Блюхер» успешно отразил атаку эсминцев. Однако приблизительно в 10-30 343-мм снаряд пробил бронепалубу, угодив в снарядный элеватор. Примерно 40 картузов с порохом взорвались, дав начало сильнейшему пожару, который разрушил основные коммуникации, рулевой привод и машинный телеграф. Крейсер стал быстро терять ход, став легкой мишенью для английских кораблей. В этого момента его судьба была предрешена – фон Хиппер не мог подставлять три своих линейных крейсера под удар превосходящих сил британцев ради эфемерной надежды спасти «Блюхер». Ситуация осложнялась еще и тем, что «Зейдлиц» был серьезно поврежден.

Тем не менее, между 11-00 и 11-18 германские крейсеры предпринимали попытки поддержать гибнущий «Блюхер» огнем, но позже из-за его малого хода дистанция увеличилась настолько, что выстрелы с «Мольтке», «Зейдлица» и «Дерфлингера» перестали доставать до англичан. Так как помощи от основных сил германского флота Хиппер не ожидал (они все равно не успели бы к месту боя), получилось так, что «Блюхер» остался в одиночестве, а линейные крейсеры покинули арену сражения.

В этот момент англичанам, которые обладали и численным превосходством, и отличными скоростными характеристиками, нужно было преследовать эскадру фон Хиппера. Но военно-морская фортуна изменчива. В 10-41 «Лайон» получил попадание в барбет носовой башни, и противопожарное затопление отсека привело к крену в 10 градусов. К этому времени турбина правого борта была застопорена, в результате чего флагман фактически вышел из боя. Битти трезво оценивал ситуацию и один за другим дал следующие приказы: в 11-05 – «Атаковать хвост колонны неприятеля»; в 11-07 – «Сблизиться с неприятелем». Однако контр-адмирал Арчибальд Мур понял приказы по-своему, сосредоточив огонь своих кораблей на «Блюхере», который потерял управление и встал в замкнутую циркуляцию.

Расстрел «Блюхера» продолжался около часа. К боевой работе подключились эсминцы и легкие крейсеры, так как сильно поврежденный корабль более не представлял для них серьезной угрозы. Комендоры «Блюхера» также продолжали огонь, который был малорезультативен из-за разрушенной системы управления стрельбой и практически выбитой артиллерии главного калибра. Немцам удалось лишь повредить один эсминец попаданием 210-мм снаряда и дать единственное попадание в «Тайгер», которое ушло в рикошет, не причинив последнему практически никаких разрушений. В 12-10 германский крейсер лег на борт и через три минуты затонул. Из воды удалось поднять 281-го моряка.

Финальные аккорды

Между тем, Дэвид Битти, видя, что его приказы исполняются как-то странно, сошел с «Лайона» на эсминец «Эттек», чтобы нагнать эскадру. Когда он оказался в районе боевых действий, бой уже был окончен, так как часовая фора позволила линейным крейсерам фон Хиппера оторваться на безопасную дистанцию. Окончательно потерявший ход «Лайон» пришлось брать на буксир и отводить его к Росайту. Таким образом, в ходе сражения Флот открытого моря потерял один броненосный крейсер, а линейный крейсер «Зейдлиц» получил тяжелые повреждения. В свою очередь, британский Гран-Флит обошелся серьезнейшими разрушениями на линейном крейсере «Лайон» и выведенным из строя эсминцем «Метеор».

После сражения

Информационные последствия боя оказались куда значительнее последствий материальных. В Великобритании Дэвида Битти окрестили едва ли не новым Нельсоном, хотя сам флотоводец отлично понимал всю преувеличенность этого звания. В одном из писем он отмечал: «Все думают, что мы одержали блестящую победу, хотя на деле это страшное поражение» . Фактически, английская эскадра, превосходившая немецкую по всем параметрам, смогла потопить всего лишь один крейсер несмотря на большую скорость и подавляющее преимущество в весе бортового залпа. Всю меру ответственности возложили на контр-адмирала Мура, который не только неверно прочел приказ Битти, но и не смог оценить тактической обстановки. Первый морской лорд адмиралтейства Джон Арбетнот Фишер убрал его подальше от основного театра военных действий – командовать крейсерами на Канарской базе ВМФ, где тот не мог более навредить. Своего поста лишился и главком германского флота Фридрих фон Ингеноль. Стратегам с обеих сторон было о чем задуматься. Англичанам – о малой результативности стрельбы с больших дистанций (хотя их 343-мм пушки Мark V обладали впечатляющей дальнобойностью (более 21 км), прицельность оставляла желать много лучшего).

Башенные установки орудий Мark V 343\45 на английском линейном крейсере «Тандерер»

Немецкие линейные крейсеры идут к Доггер-банке. Слева направо «Дефлингер», «Мольтке», «Зейдлиц»

Британская общественность бешено кипела, как чайник, забытый на спиртовке уснувшим швейцаром. Гайд-парк, этот уголок публичных выступлений, недобро гудел. Солидные и не очень, джентльмены (благо бремя воинской повинности еще не коснулось Англии), потрясая кулаками, тростями и другими подручными предметами, буравили воздух и умы слушателей праведным гневом, неправедной бранью и концентрированной желчью. Еще бы… Неслыханный позор и унижение – эти тевтонские гунны, кровожадные разрушители посмели обстрелять со своих кораблей священные берега Туманного Альбиона. Со времен коварного голландца де Рюйтера Англия не знала такого унижения и позора. «Разбойник и детоубийца Хиппер! Доколе?!» – негодовали ораторы. «Доколе?!» – вторила пресса. «Доколе?!» – вопрошали лорды в парламенте. Адмиралтейству было о чем задуматься.

Немецкий лис у английского курятника

Начавшаяся мировая война должна была, наконец, расставить точки над «i» в военно-морском соперничестве Англии и Германии. Чьи корабли лучше, чьи адмиралы более агрессивны, умны и талантливы? Решить это можно было только опытным путем, то есть сражением. И тут неумолимо вмешивался еще один фактор, который оказывал влияние на все предыдущие: у кого кораблей больше. В этом преимущество традиционно оставалось у островитян. Возникающий при изучении справочников корабельного состава и сравнительных таблиц боеготовых единиц, находящихся в строю, морозный ветерок сомнений охлаждал самые горячие головы. В кают-компаниях германских линкоров продолжали пить за «Der Tag», который постоянно откладывался. Англичане, несмотря на всю воинственную готовность показать, кто в океане хозяин, тоже не спешили махать нельсоновской абордажной саблей. Немецкий флот был реальной силой, подобной которой британцы не сталкивались с наполеоновских времен. Оба противника пока выжидали, чтобы оппонент первым совершил ошибку и подставился под удар.

Кайзер Вильгельм, искренне любя корабли и все что с ними связано, мало понимал в тонкостях морской стратегии. Германские дивизии в первые месяцы войны бодро наступали, и, казалось бы, взятие Парижа было делом недалекого будущего. Флот открытого моря не покидал пределов Гельголандской бухты – было решено не подвергать его преднамеренному риску, а пока что упор сделать на уравнивание сил интенсивной минной войной и применение подводных лодок. Англичанам тоже было о чем задуматься. Уже 9 августа легкий крейсер «Бирмингем» протаранил в Северном море субмарину U-15. Это событие, вроде бы успешное для англичан, повлияло на ход мыслей британских адмиралов, показывая, что для немецких подводных лодок вовсе не проблема находиться в относительной близости от баз английского флота.

Командующий 1-й разведывательной группой контр-адмирал Франц Хиппер

Боевые действия на суше вносили свои коррективы в ход борьбы на море. 16 октября 1914 года немецкими войсками был захвачен порт Зебрюгге. Командование флотом немедленно решило использовать этот успех в своих целях. Это дало импульс целому набору событий, приведших, в конце концов, к сражению у Доггер-банки. Уже 17 октября четыре немецких миноносца вышли из Эмса для минной постановки в устье Темзы. В случае необходимости они могли использовать Зебрюгге как базу. Английская разведка не дремала, и на перехват был послан отряд легких сил в составе одного крейсера и четырех эсминцев. В скоротечном бою все немецкие корабли были потоплены. Командующий Флотом открытого моря адмирал Ингеноль считал себя вправе требовать отмщения за такую оплеуху. Но в деле мщения необходимо было сохранять осторожность – концепция «выравнивания сил» все еще была далека от завершения. Посему было решено интенсифицировать минные постановки, а для отвлечения внимания рискнуть и обстрелять побережье Англии. К операции кроме легких кораблей привлекались 1-я разведывательная группа контр-адмирала Франца Хиппера, линейные крейсеры – боевой авангард Флота открытого моря. Итогом операции, предпринятой 2–4 ноября, стал обстрел Ярмута, шумиха в прессе и суета в Адмиралтействе. В конце концов, оказалось, что поймать шайку, так нагло и бесцеремонно прокравшуюся к берегам Англии, весьма непросто. Главные силы флота, опасаясь субмарин и прочих каверз со стороны немцев, базировались севернее, в Скапа-Флоу, и на место событий немедленно выдвинуться не смогли бы. Для предотвращения подобных набегов Адмиралтейство перебазировало свои быстроходные стражи, линейные крейсеры адмирала Битти, на юг – в Кромарти. В дополнение к ним в Розайт была переброшена 3-я эскадра линкоров. Входившие в нее броненосцы типа «Кинг Эдуард VII» смотрелись, конечно, солидно, но для эффективного перехвата быстроходных кораблей Хиппера им явно не хватало бойкости. Наконец, дабы ввести противника в заблуждение, 14 старых кораблей замаскировали под дредноуты Гранд-Флита и спрятали на виду. Неизвестно, подействовала эта уловка на разведку неприятеля или нет, но рейды 1-й разведывательной группы продолжались.

Следующий свой визит немцы нанесли 16 декабря. Решено было обстрелять побережье Йоркшира, попутно выставив в этом районе минные заграждения. Страховал Хиппера практически весь Флот открытого моря. Следует заметить, что в рукаве у англичан был один весьма солидный козырь, которым они успешно длительное время пользовались. Дело в том, что 27 августа 1914 года на камни в Финском заливе прочно сел и был захвачен немецкий легкий крейсер «Магдебург». Вместе с ним были захвачены шифровальные книги германского флота. Русские моряки великодушно поделились со своими английскими союзниками, и вскоре специальное учреждение в Адмиралтействе, известное как «комната 40», могло дешифровывать сообщения противника. Про выход крейсеров Хиппера британские специалисты сообщили вовремя, но допустили оплошность с главными силами немцев, почему-то решив, что те в море не выйдут. Для перехвата немецких линейных крейсеров кроме уже упоминавшихся кораблей Битти была выделена 2-я дивизия линкоров вице-адмирала Уорендера – шесть дредноутов и легкие силы.

В анализе произошедших потом событий обе стороны были солидарны. Адмирал Тирпиц, меча громы и молнии, восклицал, что «Ингеноль держал в руках судьбу Германии». Ему вторило ядовитое шипение Уинстона Черчилля о потере возможности взятия прекрасного приза – немецких линейных крейсеров. Первый и, пожалуй, последний раз за всю войну немцы имели возможность атаковать только часть Гранд-Флита (шесть линкоров и шесть линейных крейсеров) всеми своими силами. Но этого не случилось – в условиях плохой видимости оба соединения разошлись буквально в 10 милях друг от друга. Хиппер же, обстреляв Скарборо, Уитби и Хартпул и сам натерпевшись от береговых батарей последнего, ужом вывернулся между английскими эскадрами и минными заграждениями и был таков.

Кроме резонанса, вызванного в военных кругах, волю чувствам дала общественность, начитавшаяся красноречивой английской прессы. При обстреле Хартпула погибло 86 человек, среди них 15 детей. Более 400 человек были ранены. Крейсеры Хиппера заклеймили как детоубийц и с этим клеймом уже не расставались до конца войны. Волна негодования, направляемая в нужное русло набиравшей силу пропагандистской машиной, прокатилась по Англии. Обыватели и члены Парламента задавались одним и тем же вопросом: что собирается предпринять та структура, на содержание которой уходят полнокровные реки фунтов стерлингов? Бодрые и злые старички с викторианскими бакенбардами, потрясая тяжелыми тростями, поминали переворачивающегося в гробу Нельсона и прочие ужасы. С высоких орбит, не исключая придворных, в Адмиралтейство шли сигналы, легко расшифровывающиеся, как «Сделайте что-нибудь!» Адмиралтейство выругалось – и сделало.

Набег, превратившийся в забег

Во-первых, незадолго до Рождества 1914 года крейсеры Битти были передвинуты еще дальше на юг – уже теперь в Розайт. Во-вторых, количество легких кораблей, задействованных в патрулировании Северного моря, было увеличено. В-третьих, усилены мероприятия разведывательного характера – «комната 40» корпела над немецкими текстами днем и ночью. Противоположная сторона тоже была не против совершить пробежку к вражескому берегу. И стимул для этого был. 25 декабря 1914 года британские гидросамолеты с авиатранспортов «Энгандайн», «Ривьера» и «Эмпресс» под прикрытием эсминцев и легких крейсеров осуществили первый в авианалет на немецкую базу дирижаблей в Нордхольце. Никакого практического эффекта эта акция не имела, за исключением потери трех самолетов и мощного пропагандистского резонанса. Теперь уже настал черед берлинских кабинетов выдерживать яростное бряцание прусскими шпорами.

Желание обеих сторон покарать друг друга было столь велико, что неизбежное столкновение становилось вопросом очень короткого времени. Немецкое командование давно располагало сведениями, что в районе Доггер-банки постоянно околачиваются английские траулеры и прочая мелочь, которая, по мнению немецкой разведки, занималась систематической передачей информации на остров. С целью нанесения удара по английским патрулям командующему 1-й разведывательной группы Флота открытого моря Францу Хипперу предписывалось выйти в море. 23 января 1915 года корабли Хиппера – бессменные «Зейдлиц» (флагман), «Мольтке», «Дефлингер» и «Блюхер» – покинули базу. «Фон дер Танн» находился на ремонте и в походе не участвовал. Им была придана 2-я разведывательная группа, состоявшая из легких крейсеров «Граудениц», «Штральзунд», «Кольберг», «Росток» и 18 эсминцев.

Броненосный крейсер «Блюхер»

Пару слов стоит сказать о «Блюхере». Этот корабль, построенный как уменьшенная копия первых германских дредноутов типа «Нассау», не являлся полноценным линейным крейсером, а был скорее доведенным до совершенства броненосным. Его главный калибр, состоявший из двенадцати 210-мм орудий, обеспечивал «Блюхеру» выгодное положение в поединке с любым ровесником русско-японской войны, однако для боя с кораблями эскадры Битти, несмотря на отличное бронирование, он был явно слабоват. Тем не менее, как наиболее совершенный по характеристикам из всех броненосных крейсеров Германии, «Блюхер» входил в состав соединения, состоявшего из крейсеров линейных.

«Комната 40» не дремала, и весть о выходе «банды Хиппера» быстро разнеслась по заинтересованным военным инстанциям. А заинтересованных, учитывая бушующие кабинетные страсти, хватало в избытке. В весьма оперативном темпе в море вышли все крейсерские силы адмирала Битти – теперь они были уже сведены в две эскадры. В первую входили линейные крейсеры «Лайон», «Тайгер» и «Принцесс Роял». Во вторую под командованием контр-адмирала Мура входили «Нью Зеланд» и «Индомитебл». Корабли Битти сопровождали легкие крейсеры коммодора Гуденафа в количестве четырех единиц. К этим силам должна была присоединиться эскадра из Гарвича, а это еще четыре легких крейсера и 34 эсминца. Точка общей встречи была назначена на утро 24 января в 30 милях севернее Доггер-банки. Естественно, этим не ограничились. 3-я эскадра старых линкоров типа «Кинг Эдуард VII» должна была выйти из Розайта и обеспечить охрану восточного побережья. Наконец, вечером 23 января длинной бронированной анакондой из Скапа-Флоу выползли главные силы флота в сопровождении трех эскадр крейсеров и многочисленной своры эсминцев.

Командир эскадры линейных крейсеров вице-адмирал Дэвид Битти

Не было никакой гарантии, что Ингеноль тоже не попытает счастья, прикрывая спину Хипперу. Немецкое соединение уверенно двигалось к Доггер-банке, даже не подозревая о британских приготовлениях. Между 6 и 7 часами утра 24 января адмирал Битти собрал свои наличные силы в кулак и намеревался развернуть линию передового дозора в северном направлении. Однако начавшиеся события помешали это осуществить. В 7 часов 10 минут легкий крейсер «Аурора» из Гарвичского отряда в тумане заметил неизвестные корабли, которые вначале принял за свои. Это был не кто иной, как крейсер «Кольберг», выполняющий функции разведки у Хиппера. «Комната 40» полностью оправдала возложенные на нее ожидания: полученные данные позволили наконец-то перехватить столь желанного противника.

«Кольберг» открыл огонь с 40 кабельтовых и смог попасть в «Аурору» три раза, впрочем, это не принесло английскому кораблю вреда. Напротив, удачное попадание английского снаряда под мостик немецкого крейсера заставило его оперативно отвернуть на восток. Хиппер начал сближение с «Кольбергом» – вначале контр-адмирал подумал, что имела место стычка с одним из дозорных крейсеров, прикрывающих траулеры-разведчики. Однако новое и весьма тревожное открытие заставило быстро менять планы – на норд-вест стали заметны новые и многочисленные дымы кораблей противника. Полагая, что имеет дело с эскадрой линкоров, Хиппер повернул на юго-восток и начал отход. Встреча с такими противниками в планы немцев не входила. Получив радио с «Ауроры», Битти приказал начать преследование немедленно. Враг был обнаружен, и теперь оставалось только правильно загнать его в угол.

Легким крейсерам поручалось держать немецкие корабли в пределах непосредственной видимости, пока главные силы Битти нагоняли противника. Немцы смогли окончательно разобраться, с кем они имеют дело, в 8 часов 40 минут, когда расстояние между эскадрами уменьшилось до 14 миль, и уже было очевидно, что сражения избежать не удастся. Желая поскорее нагнать противника, англичане постоянно увеличивали скорость: в 8 часов 23 минуты было приказано иметь 26 узлов, потом 27. В 8.54 Битти назвал цифру 29 узлов – предельную скорость, на которую могли рассчитывать его линейные крейсеры. Более старые корабли контр-адмирала Мура начали отставать – «Нью Зеланд» и «Индомитебл» могли развить максимум 27 узлов. Битти сознательно пошел на такой риск – он желал любой ценой нагнать противника. Английские линейные крейсеры перестроились пеленгом, для того чтобы имелась возможность ввести в дело кормовые башни. Расстояние медленно, но неуклонно сокращалось, и в 9 часов флагманский «Лайон» дал первый залп с дистанции 10 кабельтовых по концевому кораблю в немецкой колонне. Это и был «Блюхер», самое слабое звено в команде Хиппера.

Линейный крейсер «Лайон», флагманский корабль вице-адмирала Битти

Вскоре к флагману вице-адмирала Битти присоединились «Тайгер» и «Принцесс Роял». Уже через 15 минут «Блюхер» получил первое попадание. В 9 часов 14 минут немцы открыли ответный огонь. «Лайон» перенес огонь на «Дефлингер», а два англичанина продолжали обрабатывать «Блюхер». Третий залп британцев принес пробоину в районе ватерлинии, и скорость крейсера упала. Четвертый разрушил кормовые настройки. Но наиболее болезненное попадание нанес снаряд, пробивший броневую палубу и взорвавшийся в коридоре подачи боеприпасов в носовые бортовые башни. Пламя, вырвавшееся из элеваторов, захлестнуло их отделения и вывело из строя. Потери в экипаже были весьма чувствительными. Немцы тоже пристрелялись, и в 9 часов 28 минут снаряд пробил ватерлинию «Лайона» и взорвался в угольной яме. К этому времени подтянулся запыхавшийся «Нью Зеланд» и открыл огонь по «Блюхеру» – он первым оказался в пределах его досягаемости.

В 9 ч. 36 мин. Битти приказал своим кораблям распределить цели. Флагманский «Лайон» должен был стрелять по «Зейдлицу», «Тайгер» – по «Мольтке», «Принцесс Роял» брал на себя «Дефлингер». Отставшим от более новых коллег, «Нью Зеланду» и «Индомитеблу» отводилась задача добить «Блюхер». Однако командир «Тайгера» капитан 1 ранга Г. Б. Пелли неправильно истолковал приказ своего адмирала и почему-то решил тоже сосредоточить огонь на немецком флагмане, поскольку у англичан было пять кораблей в колонне в отличие от четырех немецких. В результате этой грубой ошибки немецкий «Мольтке» вообще 15 минут никто не трогал. Практической пользы от пальбы по «Зейдлицу» не было никакой – калибры обоих английских кораблей были одинаковыми, и наводчики на «Тайгере» путали свои разрывы и флагманские. Тем не менее в 9 часов 43 минуты «Лайон» добился попадания в «Зейдлиц», которое оказало влияние на исход боя. Снаряд пробил барбет кормовой башни, вызвав воспламенение зарядов. Возникший пожар уничтожил расчеты обеих кормовых башен главного калибра. Быстрые действия старшего офицера немецкого флагмана, затопившего оба погреба, предотвратили, возможно, еще более серьезные последствия. «Зейдлиц» был поврежден – он принял более 1 тыс. тонн воды и осел кормой. Хиппер, посчитав ситуацию критической, немедленно радировал Ингенолю просьбу о помощи. Однако до берега оставалось еще около 150 миль, и германские дредноуты могли появиться в лучшем случае только через несколько часов.

Английские корабли, некоторое время остававшиеся невредимыми, тоже начали получать повреждения. Сначала попаданием снаряда на «Лайоне» заклинило башню А, впрочем, ее быстро отремонтировали. А в начале 11-го этот линейный крейсер получил более серьезные повреждения – в него одновременно попали два 280-мм снаряда с «Зейдлица». Один повредил питательную цистерну левого борта, что сразу сказалось на оборотах машины. Кроме того, вода попала в помещение распределительных щитов и вызвала замыкание двух динамо-машин. В дополнение к этому были выведены из строя кормовые приборы управления огнем. «Лайон» начал крениться на левый борт, его превосходная до сих пор скорость снизилась до 24 узлов. Несмотря на полученные повреждения, Битти продолжал сближаться, и тут его флагман постигли новые бедствия в виде еще двух попаданий. Появилась пробоина ниже ватерлинии, вода поступила в носовые угольные ямы, второй снаряд угодил в нос. Попадания в «Лайон» участились – возник даже пожар в башне А, но его быстро удалось локализовать.

Положение немецкой эскадры было более серьезным. На «Блюхере» вовсю бушевали пожары, его скорость стала постепенно уменьшаться и упала до 17 узлов. «Зейдлиц» тяжело волочил поврежденную корму, расход боеприпасов главного калибра на нем был просто огромным. Казалось, в сражении, наконец, наступил перелом – «Блюхер» потерял управление и начал выкатываться влево. Хоть сам «Лайон» и не мог уже держать расчетной скорости, но другие корабли эскадры сохранили боеспособность и могли громить противника своими более тяжелыми орудиями (343–305 против 280-мм у немцев). Однако теперь весы военного счастья поколебались и качнулись немного в сторону Хиппера. Флагман Битти в промежутке между 10.49 и 10.51 опять получил не менее четырех «приветов» от пристрелявшихся немцев: последняя динамо-машина была выведена из строя, линейный крейсер оказался практически обесточен, лишился всех средств связи, кроме флажковой. Крен достиг 10 градусов.

Схема боя у Доггер-банки

И тут в районе 11 часов наблюдателям на мостике «Лайона» вдруг почудилось, что вблизи находится подводная лодка. Битти, очевидно, помня о судьбе «Абукира», «Креси» и «Хога», приказал немедленно повернуть «все вдруг» на 8 румбов влево. Однако, осознав, что данный маневр только увеличивает дистанцию с противником, британский адмирал уже в 11.02 отдает приказ поднять флажный сигнал «курс NO», чтобы ограничить поворот 4 румбами. Тут же на фалах «Лайона» взметается новое указание своим подчиненным: «Атаковать хвост колонны противника». Не удовлетворившись этим, английский флагман сигнализирует: «Держаться ближе к противнику». Дальнейшие события имеют несколько трактовок. Можно остановиться на более распространенной.

Поскольку разнервничавшийся Битти поднимал сигнал за сигналом, на мачтах оставшегося без радиосвязи «Лайона» возникла определенная путаница. Команда «Держаться ближе к противнику» была поднята, когда на фалах трепыхался предыдущий сигнал, то есть «курс NO». С остальных кораблей эскадры это все вместе истолковали как один: «Атаковать хвост колонны противника на северо-востоке». На северо-востоке находился в это время сильно поврежденный «Блюхер». Крайний сигнал Битти, по отзывам других английских офицеров, не был прочитан из-за дыма. Во всяком случае, ни один из линейных крейсеров на него не отреагировал. Младший флагман контр-адмирал Мур мог, конечно, пораскинув мозгами, проявить инициативу и броситься в погоню за уходящим Хиппером. Однако между вполне вероятным «Крестом Виктории» и не менее вероятным вызовом на ковер навытяжку дисциплинированный Мур выбрал третий путь: не проявляя инициативы, следовать букве приказа – и набросился на агонизирующий «Блюхер». С другой стороны, Битти сам спровоцировал своего младшего флагмана, ведь приказ «Атаковать хвост колонны неприятеля» можно было истолковать двояко.

Видя, что его линейные крейсеры не выполнили нужных приказов, Битти в 11 часов 50 минут перешел на эсминец «Эттэк» и бросился догонять ушедшую вперед эскадру. Хиппер, с облегчением заметивший довольно странные маневры англичан, которые, прекратив преследование, внезапно отвернули, принял единственно правильное решение: пожертвовав «Блюхером», отходить к базе. К этому времени только «Мольтке» и «Дефлингер» сохранили относительную боеспособность.

Тонущий «Блюхер»

Тем временем вся британская эскадра занималась расстрелом обреченного «Блюхера». Немецкий корабль, со слов самих англичан, представлял собой «ужасное зрелище». Тем не менее его орудия продолжали отвечать. Когда эсминец «Метеор» подошел к нему для торпедной атаки, тяжелый снаряд угодил в его носовую часть и вывел из строя. Чтобы ускорить развязку, легкий крейсер «Аретьюза» сблизился с «Блюхером» на дистанцию 12,5 кабельтовых и выпустил две торпеды. Обе попали в цель. Одна разорвалась в районе носовой башни, другая – в середине корпуса. Теперь «Блюхер» горел уже весь, его артиллерия смолкла. Примерно в 12 часов 30 минут агонизирующий германский крейсер внезапно начал крениться, затем перевернулся и затонул. Английские эсминцы подобрали из воды 260 человек. Над местом события кружил немецкий цеппелин L-5, докладывая о происходящем на базу. Хиппер узнал о гибели своего корабля и не менее важную о том, что противник вместо преследования занимался расстрелом обреченного «Блюхера». Битти, наконец, догнал свои корабли и в 12 часов 20 минут поднял флаг на «Принцесс Роял». Раздосадованный, адмирал приказал броситься в погоню за немцами, но тех и след уже простыл. Время было безвозвратно упущено, горизонт чист, и уже через полчаса английский флагман решает возвращаться. К этому времени на «Лайоне» отказало питание котлов, и корабль полностью лишился хода. «Индомитебл» вынужден был взять его на буксир. Утром 26 января буксировка благополучно завершилась в заливе Ферт-оф-Форт. Бой у Доггер-банки закончился.

После охоты

Итоги сражения вызвали в Англии неоднозначную оценку. С одной стороны, Хиппер определенно получил взбучку, потеряв один из своих крейсеров. Его флагманский «Зейдлиц» был серьезно поврежден – из его экипажа 159 человек были убиты и 39 ранены. Битти мог бы одержать решительную победу, не потеряй он в критический момент управление своей эскадрой. Вызывало удивление, почему идти вторым в английской колонне был назначен линейный крейсер «Тайгер» с молодым, еще не сплаванным экипажем, а не «Принцесс Роял» с опытнейшим командиром Броком. За время боя «Тайгер» выпустил 255 снарядов, не добившись ни одного подтвержденного попадания, притом он единственный из всех английских линейных крейсеров был оборудован системой центральной наводки. Первый лорд Адмиралтейства, неистовый Фишер, безжалостно разделывал под орех контр-адмирала Мура: вместо погони за главными силами противника тот занялся расстрелом уже обреченного корабля; все могло бы случиться по-другому, обладай Мур хоть каплей нельсоновского темперамента. Надо заметить, что, судя по действиям в Ютландском сражении, этой «капли» был лишен и главнокомандующий флотом адмирал Джеллико, руководивший с инициативой и настойчивостью скорее наполеоновских горе-адмиралов, нежели чем яростной виртуозностью сэра Горацио или Коллингвуда. Покладистого Мура по-тихому убрали из главных сил флота, предоставив тому командовать эскадрой устаревших крейсеров на Канарских островах.

Немцы допустили ошибку, включив в состав своей эскадры заведомо слабый «Блюхер», к тому же отличавшийся более низкой скоростью хода. Слабое звено в критической ситуации, как и следовало ожидать, но почему-то неожиданно, порвалось. Весьма важные выводы сделали специалисты при осмотре повреждений «Зейдлица». На многих произвел впечатление вывод из строя двух башен главного калибра в результате всего одного попадания. Шахты снарядного и порохового элеваторов на всех немецких линкорах и линейных крейсерах отныне оборудовались автоматически закрывающимися дверями. Заряды поднимались теперь из погребов в огнестойких кокорах. Весь этот комплекс мер позволил увеличить живучесть немецких тяжелых кораблей и дал возможность избежать их гибели в случае попаданий в боевые отделения башен главного калибра. Англичане, не столкнувшиеся, к своему горькому последующему сожалению, с подобными проблемами, сполна заплатили за эту оплошность во время Ютландского сражения, потеряв три линейных крейсера.

Благополучно решив технические проблемы конструкций своих кораблей, немцы не разобрались в главном: почему англичане встречали их эскадру уже в утренние часы на подходе к месту назначения? Вместо перемены шифров немецкая контрразведка начала усердно искать мифического английского шпиона в Киле, который якобы передавал сведения противнику при помощи газетных сообщений. Работа «комнаты 40» продолжала оставаться тайной для германской стороны. На место фон Ингеноля был назначен адмирал Поль, который, по мнению кайзера, не был склонен к разным авантюрам. Вильгельм II запретил своему флоту отходить дальше, чем на 100 миль от берега. Обе стороны впереди ждал Ютланд с полновесной пробой сил.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Это очерк о показательном сравнении линейных крейсеров Англии и Германии, которое провела война. Эти корабли, упомянутые в предыдущих статьях, встречались у Доггер-банки и в Ютландском сражении. Могли встретиться в первом сражении в Гельголандской бухте (28 августа 1914 года), но сказался недостаток базирования немецкого флота в устьях рек. Отлив не позволил крупным кораблям немцев выйти в море, и "кошки адмирала Фишера" невозбранно расстреляли немецкие легкие крейсера и миноносцы. Зато во втором сражении в той же бухте, состоявшемся в 1917 году, немецкие линкоры добрались до места боя и отыгрались. "Кошкам" удалось вовремя сбежать, а вот сопровождавшим их легким крейсерам досталось по полной. Об авангардном сражении в ходе Ютландского и его красноречивых итогах уже рассказано, следует добавить, что "Зейдлиц" был после основного этапа боя затоплен экипажем. А вот Доггер-банка не настолько широко известна, и про этот бой я расскажу подробнее, про то, как он был виден с немецкой стороны.

Как разозлить англичан

Исходя из имевшегося в 1914 году соотношения сил в Северном море (18 британских линкоров против 17 немецких), Германия избрала набеговую стратегию. Заключалась она в том, что линейные крейсера набегали на побережье Британских островов и обстреливали его, как бы намекая, что кому-то боязно выходить в море. Если бы выходить оказалось не боязно, основные силы немцев, находившиеся в некотором отдалении, перехватили бы английскую эскадру. Психологический эффект от набега на Ярмут 3 ноября 1914 года был потрясающим. Англичане верили, что Royal Navy силен и защитит их. От бездействия своих моряков, под избирателями плавились стулья не только в Ярмуте, но и по всей стране. Набег на Хартлпул, Скарборо и Уитби чуть было не привел к линейному сражению с простимулированным сверху английским флотом. 18 декабря 1914 года немцы имели шансы разбить противника по частям, но разминулись с ним в буйном море.

Первое серьезное столкновение линейных крейсеров состоялось только 24 января 1915 года. Море штормило, и никто не ждал очередной операции. Даже сами немцы, которые не ждали ее настолько, что отправили крейсер "Фон дер Танн" на плановый ремонт, а 3-ю эскадру линкоров - на учения в Балтийское море. Однако, 23 января похода улучшилась, и начальник Адмиралштаба вице-адмирал Эккерман предложил набежать быстро и дерзко. Эскадру линейных крейсеров адмирала Хиппера должны были прикрывать не линкоры, которых на Северном море тогда оставалось только семь, а внезапность появления.

Увы, это история в том числе и о вреде чрезмерного доверия к технике. Немцы широко использовали на флоте радиограммы, думая, что код взломать невозможно. В тот день приказ Хипперу тоже был передан по радио. Взломать код, может быть, и сложно, но благодаря сигнальной книге, снятой русскими с затопленного еще в августе крейсера "Магдебург", англичане знали о выходе Хиппера в море и его конечной цели через полтора часа после того, как тот получил приказ. Под началом Хиппера была 1-я разведывательная группа в состве четырех линейных крейсеров: "Зейдлиц", "Мольтке", "Блюхер", "Дерфлингер"; 2-я разведывательная группа в составе четырех "штадтов", 16 приданных миноносцев. На перехват были отправлены: 3 "кошки", 2 линейных крейсера первых типов, 4 "тауна" и три флотилии эсминцев (всего 35), каждую из которых возглавлял легкий крейсер типа "Аретьюза", построенный еще в 80-е и выполнявшие функции скаутов.

Сражение у Доггер-банки

Англичане подошли к Доггер-банке, отмели в ста километрах от британского побережья, где был намечен перехват, соблюдая строгое радиомолчание, но и встреча с немцами стала для них неожиданностью. В темноте британский скаут столкнулся с немецким крейсером "Кольберг", запросил с помощью прожектора опознавательный сигнал и получил в ответ частый артиллерийский огонь. "Кольберг" добился трех попаданий, сам получил два, и, видя густые дымы на севере, отступил к основным силам. В то же время, другой немецкий крейсер доложил о частых дымах на северо-востоке. Хиппер, не имея представления о силах противника, решил развернуться на юго-восток и ждать рассвета. Вскоре после поворота, оказалось, что дыма на северо-востоке принадлежат "таунам", а на севере - крейсерам и множеству эсминцев. Дымы в отдалении не удавалось идентифицировать, но был сделан вывод, что обилие легких крейсеров свидетельствует о наличии тяжелых кораблей, числом до восьми. Не имея поддержки своих линкоров, Хиппер решил отступать.

В 8:15 эсминцы противника приблизились на 45 кабельтовых (ок. 8 км) для разведки, и "Блюхер" отогнал их огнем. Но дистанция была достаточно мала, чтобы разобрать, что здесь всего четыре больших крейсера. Англичан это устраивало, и от зловещих "дымов в отдалении" отделились пять линейных крейсеров, постоянно набирая ход и разогнавшись к девяти утра до 29 узлов. Скорость эскадры Хиппера была ограничена "Блюхером", который развивал только 23 узла, и начало перестрелки было только вопросом времени. В 8:52 британский головной корабль дал пристрелочный залп, который лег недолетом. В 9:00 стреляло уже два крейсера - по "Блюхеру", который был последним в линии. В 9:07 стреляло три корабля, хотя эти залпы были пока что не опасны. Осознав, что придется принять бой, Хиппер приказал линейным крейсерам перестроится в строй пеленга, чтобы иметь возможность отвечать противнику правым бортом. В 9:09 открыл ответный огонь "Дерфлингер" - второй с конца и вооруженный самыми большими пушками. Через пять минут английский флагман, шедший первым, разобрался в ситуации и перенес огонь на него, а через десять дистанция сократилась достаточно, чтобы смогли стрелять все немецкие линейные крейсера. Стреляли они по английскому флагману, и уже в 9:21 добились первого попадания, правда, не нанесшего серьезных повреждений.


Тем временем, к обстрелу подключился четвертый британский крейсер, и в 9:35 англичане рассредоточили огонь, взяв на прицел соответствующие своим номерам корабли в немецком строю. Один из английских капитанов не разобрался, с какой стороны считать, и некоторое время по "Блюхеру" не стрелял никто. Зато по "Зейдлицу", на котором держал флаг Хиппер, стреляло две "кошки", и он получил тяжелые повреждения. Начался пожар в кормовых башнях, сдетонировал боезапас. Причем взрыв случился в рабочем отделении под башней, откуда производилась подача зарядов, и которое не было защищено так хорошо, как сама башня. Убегая из охваченного огнем отсека, расчет забыл закрыть дверь, и огонь перекинулся на соседнюю башню, угрожая распространиться на пороховые погреба и разворотить всю корму. Катастрофы удалось избежать только потому, что старшина Вильгельм Хайдкамп, превозмогая, голыми руками открыл раскалённые вентили затопления погреба. Думая, что корабль вот-вот взорвётся, старший артиллерист приказал открыть частый огонь, и «Зейдлиц» давал полузалпы каждые 10 секунд, превысив паспортную скорострельность. Хиппер сообщил на базу, что нуждается в помощи, и все семь линкоров, выведенные на внешний рейд еще утром, вышли ему навстречу. Через две минуты, получил первое попадание английский флагман ("Лайон"), пробив броню и, как потом оказалось, от воспламенения погребов "кошку" отделяло всего ничего.

Все это время миноносцы маневрировали вокруг крейсеров, но были слишком медленными, чтобы их догнать. Англичане снизили скорость до 24 узлов, удерживая дистанцию и поджидая отставших. "Лайон", их головной корабль, продолжал огребать. Снаряд с "Блюхера", только вогнул броню, но пушки "Зейдлица", "Мольтке" и, конечно же, "Дерфлингера" шатали "кошку" с такой силой, как если бы в нее вонзались торпеды. В 10:15 к месту боя подошли легкие корабли англичан и навалились на замыкающий немецкую линию "Блюхер". Тот отстреливался, но вынужден был отвлечься от линейных крейсеров и в 10:30 получил попадание 343-мм снарядом в длинный горизонтальный проход под броневой палубой, по которому происходила подача боезапаса в бортовые башни главного калибра. Воспламенились 35-40 зарядов, находившихся там. Огонь охватил переднюю пару бортовых башен, уничтожив всех, кто был там. В этом проходе находились также основные коммуникации, поэтому корабль потерял рулевое управление, машинный телеграф и управление артиллерийским огнём. В результате взрыва последовало повреждение паропровода 3-го котельного отделения. Скорость крейсера резко упала до 17 узлов. Англичане стали стремительно догонять его. При этом "Лайон" был избит 280-мм снарядами настолько, что не мог развивать скорость более 15 узлов и закономерно вывалился из боевого порядка. Британские крейсера не успели вовремя разобраться, что флагман не ведет их за собой, а выходит из боя, и дистанция временно возросла.

Хиппер оказался в тяжелой ситуации. "Зейдлиц" серьезно поврежден, "Блюхер" безнадежен, свои линкоры к месту сражения не успевают. Поэтому он приказал изменить курс на юго-восток и уходить со всей возможной скоростью, оставив "Блюхер" на растерзание "кошкам". Англичане легко справились с ним, но из-за проблем с командованием упустили остальные крейсера.

Победа осталась за Royal Navy . Бой проиллюстрировал все те выводы, к которым пришли немецкие конструкторы при создании своих линейных крейсеров. Во-первых, он показал всю глубину ошибки, допущенной при проектировании "Блюхера". В первом же серьезном бою "недолинейный" крейсер оказался обузой и погиб, едва не утянув за собой всю эскадру. С другой стороны, "Блюхер" показал чудеса непотопляемости, оставаясь на плаву после чуть-ли не сотни попаданий с близкой дистанции, получив семь торпед. Экипаж вел бой до самого конца, даже когда способность стрелять сохраняла только одна башня. Во-вторых, что касается определения 280-мм пушек как достаточных для линейных крейсеров, две минуты, которые разделяли первое результативное попадание в "Лайон" и "Зейдлиц" служат количественным выражением значимости трех дюймов разницы калибра в условиях Северного моря. Правда, другая иллюстрация - десять минут между открытием огня "Дерфлингером" и остальными крейсерами.

Итоги боя глазами англичан

Хотя британцы одержали победу, как только их эскадра вернулась на базу, Фишер набросился на своих подчиненных с критикой. Не один офицер лишился стула. Цена "Блюхеру" была известна, и его гибель не оказала существенного влияния на баланс сил. А вот то, что англичане, расстреляв более тысячи снарядов, добились всего шести попаданий в нормальные линейные крейсера, получив при этом 23, удручало. Имея двукратное преимущество в массе залпа и табличное преимущество в скорости хода, англичане должны были, по мнению Фишера, всех потопить. Главным виновником назначили адмирала Мура, который принял командование после выхода из боя "Лайона" и отказался от преследования, предпочтя добить "Блюхер". Мур был снят с должности и переведен на Канарские острова, командовать старыми крейсерами. А державшему флаг на "Лайоне" адмиралу Битти сделали внушение, которое, возможно, оказало влияние на его тактику при Ютланде, которая привела к катастрофическим потерям. Поругали командиров двух крейсеров, замыкавших линию, за то, что они отстали и не успели толком поучаствовать в бою. Старшего артиллериста "Тайгера" - единственного из участвовавших в бою кораблей, оснащенного приборами центральной наводки, - сняли с формулировкой "за предательски плохую стрельбу". Именно "Тайгер" перепутал, с какого конца считать корабли в колонне, и вместо назначенной ему цели бил по "Зейдлицу", скрытому от "Тайгера" клубами дыма.

При этом Фишер не придал значения ни серьезным ошибкам в сигналах, ни уязвимости башен главного калибра от взрыва боезапаса, ни недостаточной защищенности, ни взрывоопасности кордита. За это также пришлось поплатиться при Ютланде.

С другой стороны, немцы провели очень серьезное расследование по поводу того, как одно попадание лишило "Зейдлица" сразу двух башен. По его итогам, было решено снабдить шахты элеваторов, по которым пороховые заряды подавались в башни, автоматически закрывающимися дверями, заряды подавать в огнестойких кокорах и внести в устав инструкцию закрывать двери, связывающие погреба соседних башен, на замок. Ключ должен был находиться у начальника башни и использоваться только в случае израсходования боезапаса и необходимости получить его из соседнего погреба. Меры принесли результат: хотя во время Ютландского сражения на немецких линкорах были пожары, ни на одном из них не произошло взрыва погребов.

Если говорить о стратегическом итоге сражения, то это был конец набеговой тактики. Кайзер Вильгельм II очень любил свои славные корабли. Потеря даже одного из них у Доггер-банки показалась ему настоящей катастрофой, инициаторам рискованного набега досталось сполна, а уцелевшим кораблям впредь строго запрещалось выходить в море дальше, чем на сто миль, без личного разрешения кайзера. Что фактически означало победу англичан в борьбе за контроль над Северным морем и огромный стратегический успех. Основанный исключительно на трусости кайзера, если подумать. Потеря "Блюхера", как прекрасно понимали обе стороны, не имела большого значения. Все предыдущие набеговые операции были успешными. Ошибка была не в самой стратегии, а в отступлении от нее, но вся стратегия оказалась зарублена на корню. Момент, когда немцы имели шансы на победу в генеральном сражении, был упущен. А все потому, что Вильгельм II.

«Партизаны» флота. Из истории крейсерства и крейсеров Шавыкин Николай Александрович

Бой у Доггер-банки

Бой у Доггер-банки

23 января 1915 года адмирал Хиппер предпринял очередную попытку обстрелять побережье Англии. В состав его эскадры входили три линейных крейсера - «Дерфлингер», «Зейдлиц», «Мольтке» - и броненосный крейсер «Блюхер». В качестве разведчиков и кораблей охранения им были приданы четыре легких крейсера - «Штральзунд», «Грауденс», «Росток», «Кольберг» - и 18 эсминцев из состава 5-й флотилии и 15-й и 18-й полуфлотилий.

В предыдущих операциях броненосный крейсер «Блюхер» принимал участие и его скорость не мешала действию других более быстроходных кораблей. Впрочем, разница была не столь велика. На испытаниях «Блюхер» со своей поршневой машиной показал скорость более 23 уз., что было немногим меньше, чем у линейных крейсеров. Включение в состав отряда «Блюхера», по-видимому, объяснялось тем, что в это время «Фон дер Танн» находился в ремонте.

Англичане знали о готовившемся набеге и выходе немецкой эскадры, поскольку могли расшифровывать немецкие переговоры. Секретные немецкие шифры англичане получили из России. Эти шифры попали в руки русского командования при следующих обстоятельствах. 28 августа 1914 года два германских крейсера «Магдебург» и «Аугсбург» в сопровождении двух эсминцев предприняли рейд против русских дозорных кораблей в Финском заливе. Ночью в тумане «Магдебург» наскочил на прибрежные скалы острова Оденсхольм и плотно застрял на них. Он тотчас был обнаружен русским постом наблюдения. Русское командование, получив сведения о состоянии немецкого крейсера, спешно направило к месту аварии крейсера «Паллада» и «Богатырь».

Поскольку самостоятельно сняться с камней «Магдебург» не мог, а помощи было ждать неоткуда, то командир крейсера принял решение взорвать корабль, а команду пересадить на эсминец V-26. Пока команда переходила на эсминец, а крейсер готовили к взрыву, успели подойти русские крейсера С дальней дистанции они открыли огонь и повредили эсминец, однако немецкий командир сумел спасти часть команды и оторваться от русских. В это время «Магдебург» был взорван. Носовая часть была полностью разрушена, и корабль был выведен из строя. В качестве трофея русским досталась только часть его артиллерии. Впоследствии 105-мм пушки крейсера были демонтированы и установлены на канонерской лодке. На крейсере и эсминце погибло 25 человек, 17 были ранены, в плен попало 2 офицера и 54 нижних чина.

Однако главным трофеем были не пушки крейсера, а сигнальные книги, шифры и другие секретные документы, которые немцы неосмотрительно затопили у борта корабля. При обследовании повреждений крейсера водолазы их обнаружили, и это дало возможность союзникам в течение всей войны без особых трудов расшифровывать немецкие переговоры. Главным было то, что союзникам стал известен принцип шифрования, поэтому даже частая смена шифров не вызывала трудностей.

Таким образом, зная планы немцев, англичане на этот раз перехватили эскадру Хиппера. Зная о составе немецкой эскадры, англичане выделили против нее превосходящие силы. В операции участвовала 1-я эскадра линейных крейсеров под командой адмирала Битти в составе - «Лайон» (флагман), «Тайгер» и «Принсесс Ройял». 2-я эскадра линейных крейсеров под командой адмирала Мура включала «Нью Зиланд» и «Индомитебл».

Соединения линейных крейсеров сопровождала 1-я эскадра легких крейсеров под командой капитана 1-го ранга Гуденауфа. Это были новейшие корабли - «Саутгемптон», «Бирмингем», «Лоустофт» и «Ноттенхэм». Кроме того, им были приданы корабли из состава сил Гарвича - крейсер «Аретуза», 7 эсминцев и еще две флотилии эсминцев: 1-я и 3-я. В состав этих флотилий входили крейсера «Аврора», «Ундаунтед» и 28 эсминцев. Англичане не поскупились и снарядили против немцев силы, значительно превосходившие немецкие По-видимому, к этому моменту англичане уже сумели оценить качество немецких артиллеристов и решили добиться успеха если не умением, то числом.

Встреча противников произошла утром 24 января в районе Доггер- банки. Она стала полной неожиданностью для немцев. (В раскрытии своих планов немцы «грешили» на нейтральные суда, в первую очередь на датских рыбаков.) Немецкий крейсер «Кольберг» обнаружил английские легкие крейсера и обстрелял их. Затем он увидел английские линейные крейсера и тотчас же доложил об этом Хипперу.

Получив сообщение от «Кольберга» и понимая, что угодил в ловушку, Хиппер приказал повернуть на юго-восток и отходить полным ходом к своим базам. Возможно, немцам и удалось бы оторваться от противника, если бы их не задерживал «Блюхер». Через полтора часа погони англичане настигли противника, и «Аайон» начал пристрелку. Спустя 15 мин, немцы ответили. «Блюхер» шел концевым, и на него обрушилась вся мощь английских линейных крейсеров. Вначале по нему стреляли 3 корабля 1 -й эскадры, затем к ним присоединился и четвертый - «Нью Зиланд». Этого было более чем достаточно, чтобы утопить одинокий броненосный крейсер. Но он отчаянно сопротивлялся. Случайно уцелевший свидетель этой бойни впоследствии написал: «Снаряды ложились плотнее и чаще. Чуть ли не первым попаданием был выведен из строя генератор, корабль погрузился во тьму. Снаряды пробивали все палубы, буквально ввинчивались в броню, разрываясь в котельном отделении. Уголь в бункерах загорелся - огонь бушевал со страшной силой».

Действительно, обстрел 305 и 343-мм снарядами мог уничтожить этот относительно небольшой корабль в считанные минуты, но он сопротивлялся, и только когда в обстреле принял участие еще один линейный крейсер, «Индомитебл», с «Блюхером» было покончено. Крейсер перевернулся и затонул, подтвердив тем самым невозможность борьбы старого (по конструкции) тихоходного броненосного крейсера с артиллерией новых линейных крейсеров. На крейсере погибли 792 человека, 45 были ранены и 189 попали в плен.

Большие повреждения получил и флагман Хиппера. Крейсер «Зейдлиц» лишился двух кормовых башен. Возникший пожар в подбашенных отделениях грозил взрывом корабля, и только чудо и самоотверженная работа команды спасли крейсер от гибели. Потери на «Зейдлице» были велики - 159 убитых и 33 раненых

Однако несмотря на столь большое превосходство в силах, победа досталась англичанам недешево. «Лайон» во время боя получил повреждение машины, снизил скорость и вышел из боя. Это сразу нарушило управление всей эскадры. На линейном крейсере были уничтожены сигнальные фары, а радио вышло из строя. Неправильно понятый флажный сигнал привел к тому, что английские линейные крейсера вместо того, чтобы гнаться за линейными крейсерами немцев, сосредоточили огонь на несчастном «Блюхере», проявив тактику всех хищников - бросаться на калек. Битти пытался восстановить управление боем и даже пересел для этого на эсминец, но время было упущено, и немецкие линейные крейсера оторвались. Можно сказать, своей гибелью «Блюхер» спас остальные корабли от разгрома. Уничтожение «Блюхера» обошлось англичанам недорого - 14 убитых и 29 раненых. «Лайон» получил серьезные повреждения.

Анализ результатов этого боя показывает высокий расход снарядов. На уничтожение броненосного и повреждение одного линейного крейсера англичане истратили только снарядов калибров 305 - 343 мм более 1000 штук, не говоря уже о снарядах меньших калибров. Примерно столько же тяжелых 280 - 305-мм снарядов истратили и немцы. Столь большой расход и относительно малый результат говорят о весьма слабой подготовке артиллеристов. Однако можно отметить и высокую живучесть немецких кораблей.

После боя у Доггер-банки наступило некоторое затишье, однако бесконечно продолжаться оно не могло. Англичане приняли решение добиться успеха в генеральном сражении. Немцы же по-прежнему питали надежды получить выигрыш в частных операциях и действиях подводных лодок. Однако целый год прошел относительно спокойно, и тяжелые корабли отстаивались в своих базах.

Наконец, 24 января 1916 года на пост командующего «Флота открытого моря» был назначен энергичный адмирал Шеер. Он, разумеется, не стремился сражаться со всем «Гранд Флитом», однако и не исключал решительного сражения с его частью. Он считал необходимым оказывать постоянное давление на английский флот, принуждая его к активным действиям. Этим он надеялся, что англичане откажутся от выжидательной тактики и выделят часть своих линейных сил против германского флота. С этой же целью были увеличены минные поставки у берегов Англии. Так или иначе, но напряжение в Северном море нарастало, и в конце мая оно привело к генеральному сражению.